Она разворачивается и испускает выразительный вздох. Становится у дверей кухни и закуривает сигарету, выдыхая клубы дыма. Нет, судя по всему, вряд ли мы станем подругами.

– Виолетта, успокойся, какая муха тебя опять укусила? – Али повышает голос, но в тоне его слышится мольба. С первого взгляда заметно, кто главный в этом доме. – Погляди-ка, какое совпадение… – На этот раз хозяин обращается уже ко мне, и в его голосе появляется теплота. – Ахмед приехал навестить меня, а познакомился с такой красивой девушкой. Наш князь нашел себе королевну. Он всегда был привередлив.

– Так где же вы познакомились? – снова подключается к разговору Виолетта.

– Я ж вам говорил – в клубе, – в первый раз подает голос Ахмед. По выражению его лица я вижу, что он недоволен.

– Это единственное заслуживающее внимания заведение в нашей дыре. Когда-то я могла там просиживать часами. – Виолетта мечтательно вздыхает. – У тебя, разумеется, есть и время, и возможность развлекаться, – обращается она ко мне. – А я уже как выжатый лимон: дом, дети, а в довершение всего – этот чертов пес.

– Но я там была впервые в жизни, – оправдываюсь я, словно маленькая девочка. – Я не хожу по таким местам.

– Ну да, ты еще на том этапе, когда радует поход в «МакДональдс» или кафе-кондитерскую. – Она насмешливо улыбается и снисходительно кивает мне.

– Вряд ли в этом я когда-либо решительно поменяюсь, – отвечаю я.

Мужчины обмениваются хмурыми взглядами. Али закуривает сигарету, Ахмед стакан за стаканом пьет холодную воду. Вдруг оба как по команде поднимаются и выходят из гостиной. Из прихожей доносятся их негромкие голоса, какое-то странное причмокивание языком, а напоследок – приглушенный смех. Почему это им так весело?! Вскоре они возвращаются и уже с расслабленным видом занимают свои места.

– Накрываем на стол, пора ужинать, – радостно говорит хозяин, похлопывая себя руками по бедрам.

– Вот и подними свою жопу, что тебе мешает? – грубо обращается к мужу Виолетта. – Или она у тебя приросла к дивану, ведь ты вечно на нем сидишь?!

Это для меня уже слишком! Рассерженная, я выразительно смотрю на Ахмеда. Нужно немедленно уходить, иначе мы станем свидетелями базарной ссоры. К тому же мне хочется плакать.

Как всегда, Ахмед понимает меня без слов. Мы оба встаем, проходим через коридор и покидаем этот «гостеприимный» дом.

– Ахмед, Дорота! – кричит нам вслед Али, и его голос отдается эхом на лестничной клетке. – Вернитесь, простите нас!

– Илля лика![2] – отзывается Ахмед, остановившись на минутку и подняв голову вверх.

Я снова удивленно гляжу на него, но на этот раз даже не хочу знать, что это значит.

– Моя одноклассница устраивает новогоднюю вечеринку. – Мы с Ахмедом, как и прежде, разговариваем по телефону, с той лишь разницей, что я лежу на кровати в своей комнате – теперь у меня есть мобилка, которую Ахмед купил мне на День святого Николая.

– И что ты хочешь этим сказать? – недовольно интересуется он.

– Тебе не хочется пойти туда со мной? – спрашиваю я, удивленная его реакцией.

– Чтобы получилось так же, как у Али? На этот раз твои друзья могут меня поколотить за то, что я отбираю у них такую девчонку.

Не знаю, комплимент ли это, но тон Ахмеда меня не радует. После похода к Али и Виолетте наши с ним отношения стали прохладнее. Мы и видимся реже – ведь теперь Ахмеду негде останавливаться и всякий раз приходится снимать номер в отеле. Частные квартиры – не выход: во-первых, там отвратительные условия, во-вторых, местные жители отказываются сдавать комнату любому арабу, даже самому смирному и спокойному. Словом, мы оказались в патовой ситуации.

– Может, приедешь ко мне в Познань? – после паузы предлагает Ахмед. – Город большой, люди с более открытым мышлением. В университете планируется новогодний бал. Все будет изысканно, без драк и оскорблений.

– Я бы хотела, но как сказать об этом маме? Боюсь, она меня не поймет.

– Почему?

– Она со мной строга. Не разрешает мне ездить, куда я захочу и с кем захочу. Хоть я уже и совершеннолетняя.

– Может быть, ты меня ей представишь? – робко спрашивает он. – Если не стесняешься…

– Чего же мне стесняться? – От радостного возбуждения мое сердце бьется сильнее. – Ты ведь не горбатый, не хромой…

– Но я араб, а это для многих из вас еще хуже, – холодно произносит Ахмед.

– Прочь предрассудки.

– Если, как ты говоришь, твоя мама привержена традициям, ты можешь с ней серьезно повздорить, даже если просто пригласишь меня домой.

Разумеется, он не ошибся.

– Наконец-то ты любезно сообщаешь мне, что у тебя кто-то есть! – повышает голос мать. – Весь город уже болтает, что ты шляешься с каким-то черномазым!

– Ты преувеличиваешь, мама! Неужто людям больше нечего делать, кроме как сплетничать обо мне? – Я стараюсь быть рассудительной, зная, что, если полезу на рожон, это ничего не даст. Мне нужно сохранять спокойствие, чтобы не позволить спровоцировать себя на конфликт.

– И кого же ты хочешь привести в мой дом? Цыгана? – роняет первую колкость она.

– Ахмед – араб.

– Что?! – Не успела я закончить предложение, а мать уже вскинулась как ошпаренная. – Араб! Грязнуля! Террорист! – Она театрально хватается за голову.

– Я и не знала, что ты расистка. От этого один шаг до фашизма.

– Ты, соплячка, обзываешь меня гитлеровкой?! – Раскрасневшись от злости, она дает мне пощечину.

К этому я была не готова.

– Не хочешь с ним знакомиться – и не надо! – кричу я со слезами на глазах. – Но я и дальше буду с ним встречаться. – Я поворачиваюсь к ней спиной и пытаюсь взять себя в руки.

– Я тебе запрещаю! Или… прочь из моего дома!

– Ты меня выгоняешь?!

– Или – или! У тебя есть выбор!

– Должна тебе сказать, что эта квартира не только твоя, но и моя. Отец купил ее не одной тебе. Если тебе что-то не нравится, съезжай! Я уже, слава богу, совершеннолетняя. Подавай на меня в суд или вызывай судебного исполнителя.

Я разворачиваюсь и почти бегу в свою комнату. Не хочу, чтобы она видела, как я плачу; не хочу, чтобы она получила от этого удовлетворение. Такого от своей матери я не ожидала. Ахмед был прав.

– Я приеду к тебе на Новый год. Собственно, могу приехать и на несколько дней раньше, ведь каникулы уже начались, – говорю я дрожащим голосом в трубку.

– Ничего не вышло, да? – Он слышит меня и не нуждается в уточнениях.

– Как ты и предполагал.

– Тогда, может быть, мне приехать в эти выходные? Сделаем твоей маме сюрприз, – говорит он полушутя. – Я попытаюсь сразить ее своим личным обаянием.

Мы оба смеемся, хоть и предчувствуем: будет нелегко.

– Не знаю, хорошая ли это идея… – Я начинаю колебаться.

– Не беспокойся. Я знаю, как себя вести со строгими и упрямыми дамами средних лет. В конце концов, у меня тоже есть мать.

Ахмед сидит в маленькой гостиной на потертом диване, в руках крепко держит большой букет красных роз, а коробка конфет у него на коленях. Я вижу, как он напряжен, хотя и притворяется расслабленным.

– Так ты думаешь, она сейчас придет? – в который раз спрашивает он.

– Да-да, буквально через минутку… Богослужение заканчивается в час дня, дорога занимает максимум пятнадцать минут…

Не успела я договорить, как послышался скрежет ключа в замочной скважине. Делаю глубокий вдох. Понятия не имею, чего ждать от матери. В последнее время она меня поражает. Пока я была ребенком, отношения между нами были сказочными, мы очень любили друг друга. Но по мере моего взросления мать становилась все более холодной, нервной и колючей. Я совершенно не могу этого понять. Если она боится, что дочь оставит ее, выпорхнув из идеального гнездышка, то почему же ведет себя так, чтобы я сделала это как можно скорее?

– Здравствуйте. – Ахмед встает и целует моей изумленной матери руку. – Большая честь для меня познакомиться с матерью Дороты. – Он протягивает ей цветы и конфеты.