– Почему эмоции ощущаются иначе? – прошептала Вильгельмина.
Себастьян немножко наклонился вперед, чтобы она могла видеть его лицо. Ее глаза все еще были закрыты, красные губы раскрылись. Она олицетворяла собой чистое блаженство, и он чертовски желал, чтобы они были не посреди самого большого в мире магазина игрушек.
– Эмоции детей не такие тусклые, – пояснил он, стараясь говорить обычным голосом, и не двигаться. Хотя он очень хотел ощутить трение их тел, но не мог рисковать оборвать контакт, когда она предложила его.
– Дети не умеют подавлять эмоции. Они просто чувствуют.
Вильгельмина кивнула, все еще оставаясь спокойной. С ее раскрытых губ слетел тихий вздох. Ее спина потерлась о его грудь, минутное прикосновение, но он едва не застонал.
Не успев хорошенько это обдумать, Себастьян придвинулся так, что ее тело оказалось зажатым между перилами и ним. Ее спина крепко прижималась к его груди, ее попка аккуратно устроилась между его ног. Он провел носом по ее щеке, вдыхая ее запах. Чувствуя ее и свое желание.
Черт, он не хотел ни одну женщину, так как Мину. Здесь и сейчас.
Мина сглотнула, приятные детские эмоции испарились, как только Себастьян полностью прижался к ней сзади своим твердым и теплым телом.
Она понимала, что прижалась к нему, потому что от сильных эмоций в воздухе она чувствовала себя немного дезориентированной. А прикосновение Себастьяна, казалось, помогало ей сосредоточиться, и на удивление успокаивало.
Но сейчас она вовсе не ощущала его. Себастьян водил носом по ее щеке, щекотал ее кожу, от покалывания его непослушных волос ее тело горело. Его руки все еще оставались на стальной балке ограждения, но она чувствовала каждое движение его мускулов на спине, на попке, словно он гладил ее.
Она сказала себе приказать ему остановиться. Но голоса не было. Она могла лишь чувствовать его вокруг себя. Его силу, его жар, такой волнующий, что она могла лишь наслаждаться ощущениями.
Неожиданно Себастьян отошел, и Вильгельмине пришлось схватиться за ограждение, чтобы не упасть назад. Его рука прижалась к ее спине, чтобы поддержать ее, но как только она восстановила баланс, он опустил руку.
Цвет его щек стал чуть темнее, но не было похоже, что их контакт повлиял на него как-то иначе. Вильгельмина заметила, что его обычная улыбка исчезла, а в глазах пылало потемневшее золото.
– Хочешь прокатиться на чертовом колесе?
Вильгельмина согласилась, хотя не была уверена, что готова отпустить перила и пойти. Ее выжали невинные детские эмоции и греховные возбуждающие ощущения от Себастьяна. Она чувствовала себя почти опустошенной.
Но она последовала за ним на нижний этаж, где собралась очередь из желающих прокатиться людей. Они оба молча ждали с остальными. Мина заметила, что Себастьян, хоть и не пытался дотронуться до нее, пытался стоять между ней и остальными в очереди. Пытаясь не ошеломить ее.
От понимания этого ей стало тепло. Вильгельмина не могла вспомнить время, когда кто-то так смотрел на нее. Опережая ее желания.
– Да! – неожиданно воскликнул он, и она проследила за его взглядом на чертово колесо.
– Что? – спросила она, не видя ничего, что бы так взбудоражило его.
– Мы поедем в Мистической Машине.
– А? – она понятия не имела, о чем он говорил, хотя такое часто происходило с ним.
Себастьян недоверчиво посмотрел на нее.
– Мистическая Машина? Скуби-ду?
Вильгельмина покачала головой, все еще не понимая.
– Ты, наверное, шутишь? – сказал он, определенно разочарованный ее пробелами в знаниях. – Я не знаю, как ты выживала все эти годы.
И она не знала. Было не легко, и пока доктор Фаулер не нашел ее, а она потом не нашла Сообщество, она вообще ничего не понимала.
Чувство вины сжало ей грудь. Сообщество так помогло ей, а она наслаждалась компанией одного из вампиров, которых они считали серьезной угрозой.
Вильгельмина посмотрела на Себастьяна. Его глаза сверкали в предвкушении Мистической Машины, не важно, что это было. Он усмехнулся, улыбка была открытая и простодушная. Может, они неправильно осудили Себастьяна. Затем она вспомнила всех женщин в клубе, принимающих эту улыбку, которых она видела.
Нет, Себастьян был очаровательным. Он был забавным. Он даже был достаточно милым. Но он все равно использовал людей. Ей следовало помнить это, не важно насколько он нравился ей.
– Да! – снова вскрикнул он, когда они оказались в начале очереди, и остановилась кабина в форме голубого микроавтобуса с яркими цветами и завитушками. Спереди сидела коричневая собака с черными пятнами.
– Это Мистическая Машина, – Себастьян улыбнулся ей и витиеватым жестом пригласил войти. – И ты должна быть чертовски счастлива, что нам не досталась машина Ребенка из капусты[2].
Он задрожал от воображаемого страха.
Вильгельмина покачала головой, не представляя, о чем он говорит, хотя и была впечатлена его дурачеством. И ей следовало признать, по крайне мере себе, что ей правда нравился Себастьян.
Но как только они сели, и чертово колесо начало двигаться, все внимание Мины было приковано к поездке. Она сидела на маленьком пластмассовом сиденье и смотрела, как они крутились круг за кругом. Вверх, вверх, к самой верхушке, раскачиваясь там высоко над землей, а затем вниз и вниз, пока кабинка почти не цеплялась за землю.
Она улыбнулась Себастьяну, когда они снова достигли высшей точки, затем начали спуск.
– Как-то рядом с нашим домом в Ньюпорте была ярмарка, – Вильгельмина услышала, как произносит это. – Когда мне было двенадцать или тринадцать. Там было чертово колесо, и я решила, что это самое замечательное из всего, что я видела. Но отец не позволил нам прокатиться. Хотя это было новое изобретение, и они представили одно на Мировой ярмарке несколько лет назад, он посчитал это слишком плебейским для его семьи. Но я помню, как смотрела на него из окна своей спальни, как оно все крутилось в отдалении. И я мечтала узнать, что чувствуешь, когда поднимаешься вверх и опускаешься вниз по воздуху.
Улыбка Себастьяна спала, когда он наклонился вперед.
– Ну и что ощущаешь?
Вильгельмина смотрела на него, на теплое свечение глаз, на его пухлые губы. Его длинные ноги занимали слишком много места в маленькой машине, его колени случайно прикасались к ее. Невинное прикосновение джинсов к джинсам.
– Это лучше, чем я себе представляла, – признала она.
Они смотрели друг на друга, его лицо сосредоточилось на ее, пока в ее боковом зрении вращался мир. И хотя его тело чувствовало ее, ее влечение было очевидным, она так же ощущала себя так спокойно, как не помнила, чтобы ощущала себя так очень, очень долгое время.
Неожиданно парень двадцати лет открыл дверь кабинки, ожидая, что они выйдут. Вильгельмина даже не заметила, что они прекратили кружиться.
Собравшись, она отлепилась от кресла, понимая, что ее движения были странными и неуклюжими, когда кабинка слегка закачалась от ее попытки ступить на твердую землю.
Из неоткуда появилась рука Себастьяна, чтобы удержать ее, предлагая ей опору, и от этого движения ее голова закружилась от стольких эмоций – желания, тоски, неуверенности, и даже легкого стыда.
Когда они закончили поездку и шли в магазин, Вильгельмина повернулась к нему, решив, что ей нужно сказать, что она прекрасно провела время, возможно это было лучшее время в ее жизни, но ей нужно идти домой. Ей нужно быть подальше от него, чтобы быть способной мыслить четко.
Но Себастьян не смотрел на нее. На самом деле он был совершенно застывшим, брови нахмурены, взгляд отстраненный, словно он был полностью на чем-то сосредоточен.
– Ты слышишь это? – спросил он.
Вильгельмина начала качать головой, а он схватил ее за руку и потянул к эскалаторам.
– Куда… куда мы идем? – спросила она, тащась следом за ним, едва не запнувшись, когда они ступили на двигающуюся дорожку. Он сжал ее руку, снова помогая найти баланс.
