– Ну да, конечно же, вы правы. Я как-то не сообразил… Послушайте… Гудвин, – начал Джералл тоном заговорщика, – я хочу попросить вас не говорить ничего о том, что произошло в среду, то есть о пропаже моего револьвера. Не потому, что я опасаюсь, будто Ибера могли убить именно из него. Нет, не в том дело… Вы представляете, какой поднимется шум, если до полиции дойдет, что мой револьвер был похищен как раз накануне убийства? А если вдобавок пуля окажется того же самого калибра, все будет во сто крат хуже. Об этом не знает никто, кроме нас с вами. Даже человек от «Хорланда». Он ушел до того, как я обнаружил пропажу.

– Я сказал вам, что об этом знает мистер Вульф.

– Полицейским ни к чему вступать в контакт с Вульфом.

– Возможно, и так, однако стоит им увидеть здесь меня, и они непременно пожелают это сделать. Повторяю, мистер Джарелл, мне кажется, вы все еще не в состоянии трезво разобраться в обстановке. Вы в состоянии разобраться в одном: в собственных чувствах к своей невестке. Вы жаждете насладиться местью. Вы наняли для этого мистера Вульфа, заплатив ему в качестве аванса десять тысяч долларов, потом предложили еще шестьдесят мне. А что, если вам рассказать все как есть инспектору Кремеру, именно ему самому, а не Стеббинсу, не Роуклиффу и, уж конечно, не этому выскочке, помощнику окружного прокурора? Я имею в виду историю с револьвером. Кремер начнет копаться и получит неоспоримые доказательства того, что Ибера застрелила Сьюзен. Ведь вы только этого и жаждете… Вы утверждаете, что револьвер взяла она. Если так, она взяла его с намерением использовать против кого-то. Почему бы не против Ибера?

– Нет, – решительно заявил Джарелл.

– Почему? Скоро вам станет известно, что Ибер был убит из револьвера тридцать восьмого калибра. Я мог бы разузнать об этом в течение часа, сразу же после завтрака. Так почему бы не рассказать обо всем Кремеру?

– Полиция не придет ко мне. Я этого не сделаю. Нет, черт побери, вы сами знаете, что я этого не сделаю. Не стану я посвящать полицию в свои личные дела. И не хочу, чтобы это делали вы либо Вульф. Теперь я и сам вижу, что моя выдумка не пройдет. Если копы обнаружат, что вы поступили на место Ибера, начнется черт знает что. Но они об этом не узнают. Вам следует сию же минуту убраться отсюда, ибо они могут нагрянуть прямо с утра. Если полицейским захочется узнать, где мой новый секретарь, я им объясню, что он проработал всего четыре дня и ему ничего не известно об Ибере. А вы убирайтесь отсюда.

– Куда?

– Да туда, откуда пришли, черт побери. – Джералл указал рукой на дверь. – Извините меня, Гудвин. Я свихнулся, как пить дать свихнулся. Если вас здесь не будет, а я, в свою очередь, смогу оправдать ваше отсутствие, копам и в голову не придет обратиться к вам либо к Вульфу. Передайте мистеру Вульфу, что я все еще остаюсь его клиентом и что я с ним свяжусь. Он сказал, что умеет молчать. Передайте ему, что его молчание может обернуться для него целым состоянием.

Джарелл вскочил с кресла.

– Это касается и вас. Я прижимистый делец, но отдавать долги умею. Давайте же, повязывайте галстук. Вещи можете оставить здесь – это не имеет значения. Заберете их потом. Мы друг друга понимаем, не так ли?

– Если даже и нет, поймем в будущем.

– Вы нравитесь мне, Гудвин. Уходите.

Я стал собираться. Он стоял и смотрел, как я повязываю галстук, надеваю пиджак, собираю всякие мелочи и засовываю их в портфель. Заворачивая за угол в конце холла, я обернулся и увидел, что Джарелл стоит возле моей двери. Я расстроился, что не встретил ни в коридоре, ни в прихожей Стека; очевидно, у него были какие-то утренние дела.

Выйдя из парадного, я остановил такси и в четверть десятого уже поднимался по ступенькам старого особняка на Западной Тридцать пятой улице. Вульф, разумеется, был в оранжерее со своими орхидеями, как всегда по утрам, с девяти до одиннадцати.

Цепочка оказалась накинута, и мне пришлось позвонить. Дверь открыл Орри Кетер. Он протянул руку:

– Взять ваш портфель, сэр?

Я отдал ему портфель, прошел через холл и толкнул дверь на кухню. Фриц обернулся от мойки:

– Арчи! Вот радость-то! Вернулся?

– По крайней мере, к завтраку успел. Господи, как же я проголодался! Даже апельсинового сока не успел выпить. Пожалуйста, дюжину оладий.

Я осилил всего семь.

Я вошел в кабинет свежий и сытый, как раз поспев к десятичасовой сводке новостей. Сказали почти все то же самое, что слышал Джарелл два часа тому назад.

Валявшийся на кушетке Орри спросил:

– Ну и как? Я ведь круглый невежда, поэтому и приходится задавать вопросы. Тебя что интересует? Проект национального бюджета?

– Да, ведь мне его подписывать. К тому же я сейчас работаю над книгой по криминологии. Прошу прощения, я занят.

Я набрал номер «Газетт», который знал на память, попросил соединить меня с Лоном Коэном, и через минуту последний был на проводе.

– Лон? Арчи. Я соби…

– Я занят.

– Я тоже. Я собираю сведения для своей новой книги. Из чего ты застрелил Джеймса Л. Ибера? Из аркебузы?

– Нет, моя аркебуза в закладе. Я стрелял из кремневого ружья. Тебе-то что?

– Да просто полюбопытствовал. Если удовлетворишь мое любопытство, я в один прекрасный день удовлетворю твое. Пуля обнаружена?

Лон – замечательный парень, отменно играет в покер, но страдает профессиональной болезнью всех журналистов: прежде чем ответить на какой-либо вопрос, непременно должен задать свой. Так было и сейчас.

– Что, Вульф уже приложил руку к этому делу?

– Не руку, а ногу. Нет, это не для огласки. Если что, ты, как всегда, будешь первым. Пуля нашлась?

– Да. Об этом стало известно всего несколько минут назад. Тридцать восьмого калибра. Вот пока и все. Кто клиент Вульфа?

– Директор ФБР. Кого-нибудь арестовали?

– Нет. Господи, дай копам время посидеть спокойно и подумать! Прошло всего двенадцать часов. Услышав сейчас твой голос, я сразу же подумал вот о чем: в участок вчера вечером позвонил ты, и я на тебя в обиде. Должен был сперва позвонить мне.

– Да? В следующий раз так и сделаю. Вы с копами уже напали на какой-нибудь след?

– На след убийцы? Нет. Пока самый интересный факт из тех, что попали полиции в руки, – это то, что он всего пару недель назад работал у одного деляги, некоего Отиса Джарелла. Черт побери! Да ты ведь совсем недавно меня про него расспрашивал!

– Точно, было такое дело.

– Что, Джарелл – клиент Вульфа?

– Я же объяснил тебе, кто наш клиент. Именно поэтому я тебе и звоню. Решил, вдруг ты случайно вспомнишь, что намедни я расспрашивал тебя о мистере Джарелле, и хотел предупредить тебя, чтобы ты не слишком доверял своей памяти и на всякий случай помалкивал, пока не получишь дальнейших указаний. Валяй раскапывай свои новости и служи верой и правдой общественности. В один прекрасный день ты, вероятно, кое-что от меня услышишь.

– Заходи ко мне. Угощу ланчем.

– Извини, Лон, никак не могу. И не стреляй больше деревянными пулями.

Когда я повесил трубку, Орри спросил:

– А что такое аркебуза?

– Сам догадайся. Гибрид арки с бусами. Земноводное.

– Вот что, с меня хватит. – Он сел на кушетке. – Согласен, я не должен вмешиваться в твои так называемые дела, но имею я право знать, что такое аркебуза. Ты хочешь, чтобы я отсюда ушел?

Я сказал, что не хочу и что у меня в его присутствии согласно закону контрастов лучше работает голова. Однако Орри все равно прогнали из кабинета, когда там в одиннадцать появился Вульф. Я уже позвонил ему из кухни по внутреннему телефону и доложил, что нахожусь на месте, поэтому он мне не удивился. Вульф подошел к моему столу, просмотрел утреннюю почту, которая оказалась на редкость скудной, поправил пресс-папье и уставился на меня в упор.

– Ну?

– По-моему, подоспело время дать исчерпывающий ответ.

Его взгляд скользнул поверх моего плеча в сторону кушетки.