Тем не менее, Маттиас не собирался позволить проскользнуть мимо его внимания даже самой незначительной ошибке. Пусть сейчас это займет немного больше времени, но зато потом просмотр пойдет куда как быстрее...
Внезапно он увидел безобразие, поразившее его до глубины души — пытаясь повернуть страницы, он обнаружил, что нижний лист пергамента накрепко прилип к верхнему.
Маттиас вздохнул. Похоже, Нахуум снова забыл дать чернилам высохнуть... Он был хорошим автором, но постоянные мелкие, но от того не менее досадные промахи мешали ему получить признание, которое он, несомненно, заслуживал.
Чарльз осторожно попытался разделить листы пергамента. Медленно и постепенно он отделил нижний лист, взглянул на него и застонал — чернила действительно не успели полностью высохнуть, и теперь большая их часть оказалась на изнанке верхнего листа. А вторая страница была покрыта грязными пятнами и текст, увы, прочитать было невозможно.
Чарльз огорченно вздохнул. Ужасно видеть такую превосходную работу совершенно испорченной...
Он взял рукопись Нахуума, и бросил её на растущую кучу брака позади кресла. Так неприятно отвергать историю, особенно такую хорошую, из-за глупой ошибки!
— С ней что-то не так? — спросила доктор Шаннинг, увидев перекосившуюся морду Маттиаса и последовавшее за этой гримасой нервное кусание палки.
Крыс не ответил, только еще раз скривился и тяжело вздохнул. Ему надо было продолжать перебирать рассказы, и в то же время так хотелось самому переписать испорченную страницу рукописи Нахуума....
Несомненно, в этом случае он стал бы победителем!
Но увы, теперь этого не случится...
Немного успокоив нервы, Чарльз покачал головой, и дернул усами:
— Да вот рассказ Нахуума... он был бы великолепным, но этот горе-писатель снова забыл дать чернилам высохнуть, и страницы слиплись. Э-эх!
— А да, Нахуум... — Шаннинг согласно кивнула. — Похоже, он опять споткнулся о собственный хвост?
— Именно. И очень жаль, потому что эта история заслуживает как минимум полки в библиотеке. А может быть и приза. Но что уж теперь поделать... А ведь бедняга корпел несколько недель и потерял все из-за досадной невнимательности!
— Неприятный урок пойдет ему на пользу! — веско сказал Фил и снова опустил голову.
— Действительно, — Маттиасу оставалось только кивнуть.
Еще раз вздохнув, Чарльз взял из кучи свитков следующую рукопись, и раскрыл её на титульной странице.
Хм...
Рисунок дракона, служивший фоном первой странице, на взгляд Маттиаса был чуточку ярковат и мешал читать текст. Хотя сам по себе был очень, очень хорош.
Ну... Посмотрим, что будет дальше.
Чарльз дочитал первую страницу, перелистнул... и вдруг обнаружил, что увлекся. Нет, в самом деле, увлекся! Ясный слог. Динамичный сюжет. И диалоги! О боги! Чеканная, как сталью по золоту выбитая речь героя и вязкие, пустые фразы его врага... Пожалуй, эта история достойна как минимум полки в библиотеке! А может быть даже и...
Сегодня Маттиас уже прочел несколько историй достаточно качественных, чтобы выйти в финал. Само собой, были хорошие работы, были очень хорошие работы, но эта... Такие чуть блеклые, как будто размытыми мазками ухваченные описания... ни одна из прочитанных работ и близко не подошла к этому уровню!
Кажется, у него в руках претендент на главный приз!
Чарльз потянулся, взглянул на стоявшие в центре стола мраморные песочные часы...
О боги! Уже полдень!
Они прозанимались этим нелегким делом все утро!
Крыс устало откинулся на спинку кресла, обернул хвост вокруг ножек и потер лапами покрасневшие глаза.
Мрачно и неуютно было в душном помещении на первом этаже Гильдии Писателей. Чуть потрескивающие свечи капали воском, латунные фонари лили ровный неяркий свет. Казалось, само время в этом месте остановилось, замерло на полушаге, а вместе с ним все остальное, и оттого ничто и никогда не будет здесь завершено, так и останется навеки недочитанным, недописанным, недосказанным...
Свечи и светильники едва горели и обычно дрожащее, пляшущее пламя замерло неподвижно, словно отрицая саму возможность веселья в этих старых залах...
О боги!
Маттиас понял, что ему надо выбираться из этого кабинета, прежде чем он окончательно закостенеет Ему нужно пройтись по свежему воздуху, вдохнуть немного жизни в застывшее тело.
Ему жизненно необходим перерыв!
Наклонившись вперед, Чарльз осторожно постучал по желтоватому стеклу песочных часов, привлекая внимание остальных.
— Коллеги, а вам не кажется, что мы малость засиделись? Лично я собираюсь пообедать... и заняться кое-чем личным... не желаете присоединиться? Вам тоже пошло бы на пользу немного проветриться!
Доктор Шаннинг кивнула:
— Вот закончу с этой историей, тогда и...
— Я тоже, — присоединился Фил, поёрзав на сидении и свесив одно ухо на морду.
— Ну, как скажете коллеги, как скажете, а я пошел!
Маттиас соскользнул с высокого кресла, гладкие, чуть шероховатые каменные плиты пола приятно щекотнули его босые ступни.
Когда-то деревянные, а в главных залах даже наборного ручного паркета, ныне все полы гильдии были прикрыты каменными плитками. Частью чтобы предотвратить занозы и порезы — слишком многие члены гильдии больше не могли носить обувь; частью — чтобы сберечь сами полы. Увы, но ходить босиком предпочитали именно обладатели копыт и острых когтей. И если первые просто сдирали лак, то вторые зачастую не только царапали, но и впивались в пол когтями. Что происходило при этом с деревом...
Прошлепав босыми ступнями по каменному полу главного холла, Маттиас открыл дверь собственного кабинета - или, как он сам шутливо его именовал, отнорка, взял из ящика стола немного меди, пару бронзовых половинок и, сунув во внутренний карман туники несколько листов пергамента, покинул Гильдию Писателей.
Солнце стояло в зените, безжалостно высвечивая почти безоблачное небо, лишь по закатной стороне неторопливо ползла к северу стайка пухлых и румяных тучек.
Маттиас замер на высоком крыльце, вдыхая сладкий аромат цветов, стараниями придворного садовника саранчи-морфа Дэна окаймлявшие практически все дорожки Цитадели. Порхающие тут и там птицы пели, прощаясь с уходящим летом. Сверчки стрекотали и прыгали в траве, радуясь последним жарким дням...
День был просто за-ме-ча-тель-ный!
На торговой площади Цитадели, где возводились палатки и подиумы для Фестиваля равноденствия, царила суета, слышались вопли, команды, стук молотков и визг пил — там торопились установить и сколотить все до пятницы, до начала праздника.
Из года в год, от праздника к празднику повторялась одно и то же — не меньше недели занимала установка всех этих павильонов и помостов, но всего день-два — разборка и уборка. Почему-то Маттиасу не нравилось зрелище грандиозной уборки после праздника... Может быть потому, что вместе с праздником уходило еще одно лето? Кто знает...
«Да, лето уходит...» — подумал Чарльз.
На пороге осень, а с нею и осенние заботы.
Страда.
На время сбора урожая Цитадель практически пустела. Большинство Хранителей уходило помогать фермерам или охотникам, а остающиеся в стенах Метамора непрерывно трудились, перетаскивая доставленное продовольствие в бездонные кладовые и ледяные хранилища крепости.
Почти восьмая часть жителей Цитадели питалась только мясом, в худшем случае — ливером и мясной похлебкой. А потому создание его запасов было жизненной необходимостью. Охота, сельское хозяйство, торговля... Тысячи и тысячи фунтов говядины, свинины, конины, птицы и дичи, а в этом году еще и рыбы из Джонстауна, отправлялись в пещеру под главным зданием. Там, под каменными сводами, укрытые леденящим дыханием древней магии, они могли храниться практически вечно.
Ценным продовольственным запасом также были коровы, которые не только обеспечивали молоком всю Цитадель, но и пускались под нож — если охота была неудачной.
