Теперь же ей показалось, что с того дня минула целая вечность. В пустоте этой холостяцкой гостиной Лоррен чувствовала себя совсем чужой. В углу стояли клюшки для гольфа, на стене рядом красовались весло и диплом Гарварда в рамочке. Лоррен остановилась у камина и взяла в руки стоявшую на нем фотографию. На нее смотрела Глория, сфотографированная на пляже, такая соблазнительная в закрытом купальнике. Лоррен быстренько поставила фото на место и отошла подальше.

На верхней губе и под глазами у нее начали выступать капельки пота. Нервы. Надо вытереть щеки и лоб, пока Бастиан не вошел в комнату.

Лоррен открыла наугад дверь, предполагая, что она ведет в ванную комнату, однако быстро поняла, что это спальня Бастиана. Главенствующее положение в этой комнате занимала громадная, аккуратно застеленная кровать, покрытая стеганым одеялом из красного шелка. Это красноречиво напомнило Лоррен, что она находится дома у настоящего мужчины — и она, и Глория до сих пор спали на узких одноместных кроватях.

Лоррен стало любопытно — со сколькими женщинами спал Бастиан на этой кровати? В двадцать три года мужчина с такой внешностью и с такой громкой фамилией вполне мог переспать с доброй дюжиной женщин. А может, и больше того. Хотя сама Глория в их число пока не вошла.

Остальное убранство комнаты было весьма скромным: туалетный столик темного дерева, ночной столик с небольшой керамической лампой, книга, название которой Лоррен так и не разобрала. Стены выкрашены в спокойный серый цвет, картина в рамочке у окна изображает какие-то горы — какие именно, так и осталось неизвестным. Под ногами стелился плюш цвета густого красного вина.

— Вы что-то ищете?

Лоррен круто обернулась к двери.

За ее спиной стоял Бастиан и держал в руках два стакана минеральной воды со льдом. Одет он был в белую сорочку и полотняные брюки. Лоррен впервые видела его без костюма. Прежде она не замечала, какая у него атлетическая фигура: широкая грудь плавно переходит в узкую талию, а сорочка туго облегает плоский мускулистый живот. Черты лица безукоризненно симметричные, резкие, говорящие о сильном характере.

— У меня в спальне, — сказал Бастиан, шагнув к ней, — имеется ванная комната, и если вам нужно…

— Не нужно. Я отлично себя чувствую! — Лоррен нервно засмеялась, отступая назад, в гостиную. Ловко обогнула журнальный столик и опустилась на диван, опершись рукой о мягкую темную ткань.

— Что привело вас сюда в столь поздний час, Рен? — Бастиан вошел в комнату вслед за ней, протянул стакан.

— Я случайно ехала мимо…

— В такое время?

Он сел рядом на диван, и Лоррен снова стало жарко.

— Я была… на приеме. В вашем районе?

— Вы меня спрашиваете или сами рассказываете?

— Рассказываю.

— Тогда, — хмыкнул Бастиан, — становится немного понятнее ваш выбор одежды. — Он пощупал пальцами бретельки ее пеньюара. — Или, скорее, отсутствие таковой. Вы настоящая модница.

Лоррен и дышать перестала. Если пальцы Карлито были шершавыми, то у Бастиана они были как шелк. Он уже убрал руку, а ее кожа никак не могла забыть его прикосновение.

— На приеме было жарко, как в сауне. Я чуть не завяла там.

— Тогда выпейте. Не то придется подрезать вам стебелек.

Лоррен снова нервно засмеялась и сделала большой глоток воды.

— Не сомневаюсь, вы не одобряете того, что я хожу на приемы по будним дням — завтра ведь уроки в школе. Но я не собираюсь делать это регулярно.

— Меня это не должно волновать, я не несу за вас ответственности.

— А если бы несли?

На минутку Бастиан задумался.

— Тогда я установил бы для вас крайнее время возвращения домой и наказывал бы, если в положенное время не нашел бы вас в постели.

Ей всегда казалось, что глаза у него светло-карие. Теперь Лоррен разглядела: они зеленые, но с оттенком олова, даже, скорее, стали. Она откашлялась.

— О чьей постели вы говорите? Разумеется, чисто теоретически.

— Теоретические вопросы могут подождать, — сказал Бастиан и поставил свой стакан на стол. — Давайте коснемся более животрепещущего вопроса: почему вы пришли сюда, Лоррен? Время позднее, я утомился. Рано утром мне нужно на работу. — Он внимательно всмотрелся в ее лицо. — А вам — в школу.

Лоррен ощутила, как вспыхнули у нее щеки. Она пришла сюда потому, что его невеста ведет двойную жизнь и поет на эстраде «тихого» бара, где все пьют спиртное, где полным-полно гангстеров. Возможно, и хуже — скоро она может сделаться любовницей чернокожего музыкантишки из джаз-банда. Она пришла сюда потому, что Глория недостойна Бастиана, недостойна его доверия. Да, правда — он ужасный зануда, но на фотографиях смотрится безукоризненно. Она пришла сюда потому, что лучшая подруга предала ее. Больно обидела ее. Лоррен ведь и подумать не могла, что Глория станет лгать ей, скрывать от нее свои похождения. Она пришла сюда потому, что больше ей некуда обратиться.

— Я пришла, чтобы поговорить о Глории, — начала она, но умолкла, едва произнеся это вслух. — О вашей невесте?

— Да, я знаю, кто она. К тому же я и не предполагал, будто вы пришли говорить о себе самой. Позвольте, — Бастиан взял ее уже пустой стакан, — я налью вам чего-нибудь покрепче.

Он подошел к книжному шкафу, где выстроились рядами переплетенные в кожу толстые тома. Они выглядели зачитанными — несомненно, сохранились со студенческих лет. Лоррен смотрела, как он снимает с полки толстенный словарь.

— Со словарями я и в школе много вожусь, — заметила она.

— Терпение, Лоррен. — Бастиан раскрыл книгу. Внутри она была полностью вырезана, и в углублении уютно устроилась бутылочка чего-то, похожего на бурбон или на шотландский виски.

— Не каждый прячет алкоголь в книге, — сказала Лоррен, подумав о своем отце. — Как бы то ни было, я считала вас горячим сторонником «сухого закона».

— Мне кажется, я не какой-нибудь заурядный обыватель, — хмыкнул Бастиан. Он открыл бутылочку и налил по глотку в низкие хрустальные бокалы. — Есть же разница между тем, что можно делать дома, когда нет посторонних, и тем, что надо демонстрировать на людях.

Лоррен не была уверена, что он имеет в виду одну только выпивку. Она представила себе, что сейчас на ее месте сидела бы Глория и задушевно беседовала с Бастианом в такое позднее время. Как вообще возможно, что Глория до сих пор лишь изредка целовалась с ним? Будь он ее женихом, Лоррен ни за что не смогла бы удержаться — прижала бы его к огромному окну от пола до потолка и сорвала бы с него одежду.

— Рен, вы хорошо себя чувствуете? — Он протянул ей бокал, спрятал бутылку в словарь, а словарь поставил снова на полку, где тот не выделялся среди прочих книг.

— Я… — Она избегала смотреть ему в глаза. — Я совершенно ужасный человек.

— В этом я сильно сомневаюсь, — сказал Бастиан и положил руку на ее бедро.

Лоррен понимала, что надо отодвинуться, даже дать ему пощечину. Но к ней уже очень долго не прикасался — по-настоящему — ни один парень.

Вот сейчас самое время рассказать ему правду. Сейчас, сейчас, сейчас!

Но в тот же миг, когда Бастиан убрал руку, голова Лоррен снова стала ясной. Хочет ли она на самом деле, чтобы на нее легла ответственность за крушение грядущего брака лучшей подруги, за крушение всей ее будущности? Чувство вины уже захлестывало душу Лоррен. Нет, она не может так подставить себя. И Глорию тоже. Если она желает отомстить Глории за предательство, это следует сделать так, чтобы концов никто не нашел.

— Бастиан, я совершенно ужасный человек, потому что не спросила у вас позволения, — проговорила она, импровизируя на ходу. — Но мне так хочется сделать Глории сюрприз и похитить ее на выходные. Мы поедем на воды в Форест-Лейк, это будет ей предсвадебный подарок от меня как от подружки невесты.

— Просто замечательно, — откликнулся Бастиан с коротким смешком.

— Ах! Вы очень облегчили мою душу.

— Но все же вы не перестали быть ужасным человеком.

Она хотела было сказать какую-нибудь двусмысленность, но удержалась. Бастиан явно с нею флиртовал, и это… выводило ее из равновесия.