Все, что могло задержать пули, стаскивали в баррикады.

Понукать людей не было нужды, равно как и повышать их боевой дух. Все понимали, что таанцы пришли не для того, чтобы взять их обратно в плен. Предстоял бой до последней капли крови. Весь вопрос заключался лишь в том, много ли врагов удастся утащить с собой в могилу.

Килгур с помощью Стэна выкатил на середину коридора огромный валун, положил на него свое оружие и боеприпасы.

Стэн проделал то же самое.

– Не знаю, хватит ли у таанцев мозгов додуматься до этого, – сказал Килгур, – но я бы на их месте не рисковал своей шкурой, а пустил сюда отравляющий газ. Ведь у нас ни одного противогаза.

Стэн про себя подумал: "Быть может, такой исход был бы самым безболезненным".

– А еще они могут просто-напросто замуровать нас ко всем чертям. То-то будет досада! Мамочке даже косточек моих не пришлют. К тому же я боюсь закрытого пространства, так их растак!

Стэн оскалился – он хотел улыбнуться, но получилось черт-то что.

Как ни странно, ждать им пришлось крайне долго.

Ничего не происходило. Наверху слышались глухие выстрелы, взрывы. Видать, таанцы прощупывают руины, боятся подойти ближе. Неожиданно стрельба и взрывы усилились – как будто там шел упорный бой. Потом шум прекратился, сменившись одиночными выстрелами. Затем – мертвая тишина.

Стэн оторопело зыркнул на Килгура.

– М-да, – произнес Алекс. – Что-то придумали. Что-то крутое. Или дают нам помолиться напоследок.

Но оба, не сговариваясь, схватили по гранате и стали медленно красться вверх по лестнице – к выходу из катакомб.

Чуть они выглянули, обрушился шквал огня.

– Свинство, – завопил Алекс. – Тут хрен помолишься.

Стэн уже приготовился швырнуть гранату, как вдруг стрельба прекратилась и усиленный репродуктором голос проорал на ломаном таанском:

– Сдавайтесь. Сопротивление бесполезно. Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками.

Стэн и Алекс заулыбались как сумасшедшие. Стэн крикнул на имперском:

– Мы свои, братцы! Не стреляйте, выходим.

– Только по одному. Без оружия. И не рыпайтесь. Сейчас разберемся, кто вы такие.

Стэн сорвал с себя пояс с оружием и медленно вышел, готовый юркнуть обратно, если это провокация.

Из-за камней выглянули два гвардейца-десантника – пугливо глядя красными, воспаленными глазами. На их лицах лежал слой серой пыли.

Стэн и Алекс кинулись к парням – целовать. Те неловко подставляли щетинистые щеки.

Защитники Колдиеза были спасены.

Завершающим ударом командовал однозвездный генерал. Имперские силы провели сокрушительную атаку при поддержке бронетехники и прорвали таанскую линию обороны.

Они не остановились, чтобы расширить брешь в обороне, а двигались вперед по улицам столицы, уничтожая все, что шевелилось, был ли то солдат или мирный житель.

Следующая волна атакующих расширила брешь.

И наконец имперские части, пройдя город насквозь, ударили Вичману в тыл.

Стэн и Алекс стояли на главной площади Колдиеза и слушали возбужденный рассказ генерала. Генерал очень гордился и собой, и своими войсками.

"Что ж, он имеет на то право, – подумал Стэн, валившийся с ног от усталости. – Вот отосплюсь месяцев шесть и почувствую благодарность. И, может быть, даже угощу этого человека пивом. И поставлю по кружке пива или по стопке чего покрепче всем, кто меня тут выручил. А сейчас и мыслям в голове ворочаться лень".

Стэн повернулся к Килгуру – предложить где-нибудь прилечь и продрыхнуть пару суток. И увидел, что его друг внезапно вскинул винтовку к плечу.

Ло Прек прицеливался тщательно. Он присоединился к наступающим и вошел в Колдиез. В пылу сражения, а потом всеобщего ликования никто не спросил его: приятель, а ты кто такой?

Он быстро прокрался в собор и устроился у окна. Очевидно, Стэн на стене или на площади. С места, где затаился старший капитан, просматривалась вся крепость – Стэн обречен.

Ло Преку было плевать на разрушения, произведенные имперским и таанским оружием. Война есть война. И в конце концов он вознагражден за долготерпение. Внизу, на площади, стоит человек, убивший его брата. Когда Стэн очутился в перекрестье прицела, сердце Ло Прека пело, и он прицеливался неспешно – зная, что больше одного выстрела сделать не удастся.

Стэн и гвардейский генерал кинулись ничком на землю, а Килгур одним выстрелом разнес окно собора.

– Что это было, черт возьми? – спросил Стэн, поднимаясь и отряхиваясь.

Килгур опускал свою винтовку, а из окна свесилось мертвое тело.

– Поганый снайпер, – сказал Килгур.

Стэн мотнул головой и крякнул. Баста. Для него война закончена.

Труп Ло Прека был подобран группой таанских жителей, которых отрядили собирать мертвые тела.

Под надзором имперского инспектора санитарной службы труп Ло Прека погрузили на грузовой гравитолет и вывезли на загородное кладбище, где и кремировали – вместе с тысячами безымянных жертв последних военных действии.

И на том война закончилась.

Документ о капитуляции представлял собой небольшой кусок белого пергамента. Он был очень коротким. Потому что никаких условий в нем не оговаривалось. Капитуляция была полной и безоговорочной.

С того момента, как этот документ подпишут обе стороны, бывший Таанский Союз оказывался на милости победителя – Вечного Императора.

Документ лежал на небольшом, покрытом скатертью столике. За ним сидел лично Ян Махони – представитель Вечного Императора и отныне генерал-губернатор того, что до сих пор называлось Таанским Союзом. Этот столик и стул были единственной мебелью в совершенно пустом банкетном зале "Нормандии".

Именно здесь произошел тот роковой инцидент, который привел к началу войны. Тогда этот банкетный зал загромождали столы, уставленные деликатесами для приема цвета таанской дипломатии. И тогда предполагалось подписать документ совсем другого рода – декларацию о мире. Сам Вечный Император председательствовал на обеде в честь таанских высокопоставленных гостей. Увы, последовал вызванный предательством кровавый инцидент.

Теперь Император не показывался. Его нарочитое отсутствие должно было подчеркнуть унижение таанцев. Вместо Императора за столом сидел Махони. За его спиной стояли навытяжку два адъютанта. Вдоль стен выстроились ряды высших имперских офицеров.

В дальнем конце зала, за наспех сооруженными ширмами, скрывались несколько телевизионных бригад, которые должны были снимать исторический момент.

И вот раздвинулись створки парадного входа, и в зал вошел полковник Пэстор. Из всех членов таанского Верховного Совета в живых остался он один. Через минуту он превратится в простого гражданина. Согласно указу Вечного Императора, как только будет подписан документ о капитуляции, все ранги и титулы бывшего таанского государства будут отменены.

В медленном скорбно-торжественном проходе к столику в центре зала Пэстора сопровождали двое таанцев, один – в мундире офицера таанской таможенной службы, второй – в мундире генерального почтмейстера. Чиновников более высокого ранга не нашлось. Сам Пэстор, согласно требованию Вечного Императора, был одет в штатское.

Наконец Пэстор остановился перед столиком. Махони поднял голову – и это было единственным движение в зале после того, как Пэстор замер на месте. Махони и Пэстор встретились глазами, глядя друг на друга исподлобья.

Пэстор знал, что имперские солдаты поставили на всех площадях большие экраны, которые сейчас показывают крупным планом каждое его движение. И миллионы таанцев наблюдают за ним. Его долг – как-то сберечь и свою, и их честь. До каких пределов унижения ему позволено дойти?

Второго стула не было. И никто не предлагал.

Махони, не вставая, придвинул бумагу к Пэстору.