Лори нацелила на него нож:

– И вообще, я надеюсь, мой муж поведет меня куда-нибудь поужинать и даже сводит после ужина в кинотеатр. Когда в последний раз мы ходили в ресторан?

Лори сделала паузу, ожидая его реакции. Он сделал вид, что очень рад, кивнул, и, довольная, она продолжила:

– Во вторник я наконец пойду на те курсы массажа для беременных, которые девочки с работы для меня давно оплатили, я просто не могу дождаться! Среда, ммм… – планы есть пока только до вторника, уверена, что весь остаток недели я займу отдыхом, чтением, и в абсолютной тишине!

– Очень хорошо.

– Подумай о том, как много всего ты сможешь сделать в освободившееся время! Можем начать с того, что ты будешь читать мне книги для будущих мам. У меня уже срок шесть месяцев. А мы еще толком даже не задумывались, как это быть родителями. – Она показала на свой живот, и он положил на него руку, она накрыла ее своей и улыбнулась.

– Ты знаешь, иногда я просто не могу в это поверить! Мы так долго ждали! И вот, наконец, ребенок в этом доме! В июле!

Ее улыбка стала еще шире:

– Ты сам веришь?

– Пит говорит, что каждый раз, когда я об этом упоминаю, то выгляжу как расплывающийся в улыбке идиот! – Пит Коннер работал в той же школе, что и Скотт, и был его помощником, ассистентом баскетбольного тренера.

Лори щелкнула пальцами:

– Я совсем забыла! Мне звонили из мебельного магазина, помнишь ту колыбель, что мы присмотрели, у которой ножки в форме львиных лап? Ту, что они продали? К ним поступит на склад еще одна, в конце недели или в понедельник, она серая, но несколько слоев краски это исправят. Они сказали, что отложат ее для нас!

– Отличные новости! Жаль, что придется красить.

– Да ладно, ничего, это же не весь дом ремонтировать, а всего лишь привести в порядок одну комнату.

Скотт одобрительно покачал головой, чтобы она не сомневалась в его согласии. Да, это может быть всего одна комната, но он видел список, который составила супруга, – все, что следовало сделать перед родами. Перечень был такой же длинный, как и для ремонта всего первого этажа. Лори засмеялась и хлопнула его по плечу:

– Прекрати, тебе понравится все декорировать, как и мне.

– Да, я знаю. Пойду, позову малыша.

Входная дверь открылась, прежде чем он к ней подошел, и Куртис вбежал в дом. Скотт раскрыл объятия, Куртис засмеялся и обхватил мужчину. Наконец, скрепя сердце, Скотт отстранился и положил руку мальчику на плечо, увлекая его в кухню:

– Давай, мой руки, и будем ужинать.

Автобус уехал. Мара, стоя у кухонной стойки, пробежала рукой по холодному граниту. Это была ее самая любимая комната в доме. Ей она казалась идеальной, с гладкой литой стойкой серого гранита, край которой был отделан тонкой полоской зеленого известняка. С высокими шкафами цвета насыщенного вишневого дерева, почти сексуальным сланцевым полом, чуть более светлым, чем стойка, но также с нежным вкраплением зеленого известняка.

В последнее время управляться в кухне стало не так уж легко, но она все равно любила ее. Дверцы духовки с каждым днем становились все тяжелее, и чтобы закрыть их, приходилось приспосабливаться и держать рукой, помогая ногой и бедром. Нижние полки столешницы тоже не радовали, так как постоянно оставляли болезненные синяки на бедрах, напоминая, что гранит есть гранит. С красивым полом также не стоило шутить, когда случайно из-за дрожи в руках Мара выпускала стакан или тарелку, то не надеялась, что они уцелеют, а сразу отправлялась в кладовую за веником и совком.

Том сердился. Он пытался убедить жену, чтобы та проводила больше времени в столовой и гостиной с мягкими диванами и покрытым коврами полом, а не сидела на твердых деревянных стульях или барных табуретах кухни. Но Маре нравилось, как лучи солнца преломляются сквозь кухонную стеклянную дверь, ведущую на задний двор.

Призма, висевшая на двери и ловившая солнечные лучи, усиливала их, направляя поток прямо в кухню, и миллион разноцветных лучиков наполнял женщину силой. Даже после бессонных ночей или выбивавших из колеи встреч с доктором Тири в клинике по лечению Гентингтона, что в центре Далласа.

Мара, Том и Лакс всегда обедали за кухонной стойкой, а ужинали в столовой, оставляя кухонный стол Маре для работы. Там стоял ее ноутбук, лежали планшеты с юридическими базами данных, стояла кружка с ручками и по меньшей мере десять блоков бумаги с липким краем. Аккуратными стопками высились юридические документы. Теперь вместо них Мара разложила журналы, чтением которых она занималась в последнее время, когда не могла заснуть или не попадалось какое-нибудь видео в сети.

Вплоть до недавнего времени, каждое утро, поупражнявшись с гантелями и на тренажере, она уделяла час-два работе, пока домочадцы спали. Вечером, после того как укладывала дочку, Мара тоже работала, пока муж не звал ее на диван или к камину, если дело было зимой.

Женщина подошла к столу, выбрала лист с липким краем, ручку и уселась обдумывать все, что следовало закончить в ближайшие пять дней. Нужно было спланировать каждую деталь воскресного утра. Организовать, чтобы Лакс не ночевала дома в ночь с субботы на воскресенье. Со столькими нужно попрощаться!

Первая задача – отшлифовать все детали. И это практически готово. В баре стояла полная бутылка водки. Последние несколько месяцев Мара собирала таблетки снотворного, и их было достаточно, позже она еще раз их пересчитает. Если окажется мало, звонок доктору Тири решит проблему. Простые три слова «я не сплю», и еще тридцать таблеток снотворного будут в ее распоряжении.

Вторая задача – организовать, чтобы Лакс не было дома, – тоже быстро решаема. Мара подняла трубку и набрала номер родителей.

– Доброе утро, дочка! – У ее отца, Пори, стоял определитель.

– Привет, папа, а мама дома?

– Да, она дома, как и я.

– Отлично, хочешь поговорить о планах на вечер субботы?

– Сейчас приглашу маму к телефону.

Мара засмеялась, услышав активный шорох в трубке.

– Марабети, – прозвучал в трубке голос Нейры, – как ты себя чувствуешь? Как спала?

– Просто прекрасно! Можно попросить тебя об одолжении? Может Лакс переночевать у вас в эту субботу?

– Да, конечно, мы с твоим отцом будем очень рады. Все…

– Все отлично! Мы с Томом… Нам кое-что нужно…

Мать засмеялась:

– Не стоит стесняться, говоря с мамой. Мы с удовольствием проведем время с Лакс, а вы с Томом тем временем, – и она мягко прищелкнула языком.

– Мама, пожалуйста!

– Да я просто шучу, Бети. Чем сегодня займешься? Надеюсь, будешь отдыхать?

Мара не ответила, и Нейра быстро добавила:

– Главное, не перетруждайся.

– Спасибо за субботу, Лакс будет очень рада.

– Отдыхай, Мара.

– Да, мама.

Третья задача – попрощаться, не вызывая подозрений. Это займет больше времени. Мара разделила листок на три колонки. С кем поговорит лично – Том, Лакс, родители и «Те Леди» (так Лакс называла двух маминых самых близких подруг: Стэф и Джину). Они очень часто бывали вместе, поэтому неудивительно, что дочка объединила их одним прозвищем. Вообще, когда Лакс их увидела впервые, то называла «Тсе Ледзи», и теперь, когда девочка правильно выговаривала все слова, она не любила напоминаний о тех временах.

Все складывалось отлично: «Те Леди» пригласили Мару на ланч, отпраздновать ее день рождения в субботу. Еще одно преимущество выбора даты – день рождения, десятое апреля. Вечером в субботу Мара попросит мужа отвезти ее на ужин в их любимое место, она сделала пометку возле его имени, чтобы не забыть.

Следующая колонка – кому позвонить: ближайшему другу МакГиллу в Монреаль, лучшей подруге по юридической школе, после Стэф конечно. Сестре и маме Тома, в Нью-Йорк, они все равно будут ждать звонка-отчета Мары, который она обычно совершала раз в полгода, поэтому леди ничего не заподозрят. Им было вполне достаточно справляться о делах родных раз в полгода. Отношение нью-йоркских родственников к внучке-племяннице, брату-сыну очень отличалось от постоянно суетящихся Пори и Нейры, которые даже раньше Мары знали, когда у Лакс выпал зубик или она выросла из ботиночек.