Войтову можно было верить в обоих утверждениях.

Чужинов отложил оптику в сторону: все, установить ее недолго, был бы толк.

– Глеб, туман как будто бы начинает ветром разносить, – донесся сверху голос Семена Поликарпова. Негромкий, в тумане слышимость замечательная, и в нем всегда больше слушают, нежели пытаются что-то увидеть.

Жаль, туман – отличное прикрытие от тварей, не хуже дождя, когда они теряют нюх на электричество. И еще почему-то вспомнилось: когда они покидали Макеевку, Молинов, взглянув на груду трупов, валяющихся возле дома, сказал:

– До сих пор не верится, что когда-то они были обычными людьми. Вернее, те твари, от которых эти и произошли…

– Глеб, – приподнявшись на локте, прошептала Настя, ласковым движением взъерошив ему волосы, – знаешь, мне ни…

Он успел прижать девушку к себе, найдя ее губы своими, чтобы заставить надолго замолчать.

«Промолчи, пожалуйста, не говори. Если ты сейчас скажешь: «Мне никогда ни с кем не было так хорошо», – я тебе поверю. И дело не в том, что уже слышал подобное. Просто мне не хотелось бы услышать эти слова именно от тебя. От кого угодно, только не от тебя. Казалось бы, с чего? Для кого-то первым был я, кто-то был первым у тебя. И все равно будет больно при одном только упоминании об этом. Так что ты промолчи, я даже не прошу тебя, умоляю».

Наконец Глеб от нее оторвался. Настя положила голову ему на плечо, закинула на него руку и согнутую в коленке ногу.

– Знаешь, Глеб, – вновь начала девушка, и Чужинов невольно напрягся: сейчас она все же скажет, – мне никак не понять, откуда в тебе столько нежности. С виду этакий кремень, и сам, куда ни ткнешь, весь железный.

Глеб пожал плечами: наверное, потому, что никогда прежде ни одна девушка не волновала его так сильно.

Где-то над их головами, на верхушке дерева, вскрикнула ночная птица, и Настя прижалась к нему еще крепче. Глеб поцеловал ее куда-то в висок, успокаивая, вынул из спального мешка руку, чтобы убедиться: автомат никуда не делся и по-прежнему рядом.

Слушая ее ровное дыхание, Чужинов было подумал, что девушка уснула, когда Настя неожиданно задала вопрос:

– Глеб, а будь все по-другому, если бы не произошло всего того, что произошло, ты бы взял меня замуж?

«Замуж, говоришь? А сама бы ты за меня пошла? Дочь Гриневых – крупного предпринимателя Павла Андреевича и замглавы администрации области Ларисы Сергеевны? Тогда, когда мир еще не рухнул и в ходу были совсем другие ценности? Когда считалось, что женщина сама должна быть сильной и самостоятельной и в этом ей мужчина не помощник? Когда сильной женщине было быть просто: ее защищали полиция, закон и – в не меньшей степени – нужные знакомства? Замуж за того, у кого ни родственников, ни образования и чье будущее непонятно? – Нет, он твердо знал, чего хотел, и непременно добился бы цели, но когда бы это произошло? – К тому времени, возможно, ты давно была бы замужем за человеком своего круга и мамой одного, а то и двух малышей. Цинично размышляю? – усмехнулся Глеб. – А в чем я не прав? Возможно, мы и встречались бы какое-то время, но вряд ли у наших встреч были бы какие-нибудь перспективы. Вообще-то ты должна сейчас отдыхать на одном из чудесных тропических островов, которые я только на картинке и видел, но так уж случилось, что согласилась поехать с сокурсниками».

Настя ждала, и Глеб не стал тянуть с ответом.

– Конечно, любимая, – сказал он то, во что искренне верил.

– Ну так что? – обвел взглядом всех семерых Глеб. – Будем и дальше шутки шутить или все же поверите мне на слово?

Все смотрели не на него – на тварь, лежавшую наполовину в воде. Даже сейчас, мертвая, она выглядела так, что самые жуткие ночные кошмары казались мультяшными.

Глеб заметил в стороне, на камне, застывшего Егора.

– Ты чего? – приблизившись, поинтересовался он.

– Глеб, я струсил, – признался тот. – Даже глаза открыть не смог, когда стрелял. И все они, наверное, видели.

– Да ты что?! – Чужинов сделал вид, что удивился. – А как же ты в глаз ей угодил?

Опасений, что мальчишка уличит его во лжи, у Глеба не возникло: семьдесят граммов свинцовой картечи разворотили морду твари на совесть.

– Так я попал?! – обрадовался Егор. – Нет, правда?

– Один раз точно, – уверил его Глеб. – Может, и больше, не до того было, не видел. И вообще пойдем, мне потребуется твоя помощь.

Когда они вернулись к остальным, Чужинов услышал:

– Что будем делать, Глеб?

– Прежде всего нужно выкинуть все, что так или иначе связано с электричеством. Все без исключения, сколь мало бы его вам ни казалось. Повторяю – все, и даже часы. – Затем, помолчав, добавил: – Признаться, я не до конца уверен, что дело именно в нем, но, думаю, ни у кого нет таких вещей, которыми бы он дорожил больше, чем собственной жизнью. Я сейчас вернусь. Поспрашивайте Егора – ему есть что рассказать.

Как не хотелось ему расставаться с ружьем, он протянул его Олегу:

– Я отойду ненадолго, возьми на всякий случай. Стрелять вообще приходилось?

– Немного. В основном в тире, – ответил тот. Но по крайней мере принял ружье без опаски.

– Разберешься?

Олег кивнул.

Мысль, которую он собирался сейчас проверить, пришла Чужинову задолго до встречи с этой компанией, среди которой нашлась такая девушка, что при взгляде на нее у него чуть ли не дух захватывало. Возможно, кому-то другому Настя показалась бы лишь милой, симпатичной девчонкой с красивой фигуркой, но с ним все происходило именно так. Что же касается мысли, пришедшей ему в голову, – раньше проверить ее не представлялось возможным. Теперь у него такой шанс появился.

Чужинов взял со стола транзисторный радиоприемник. Странно даже, что кто-то продолжает ими пользоваться. Кто его теперь слушает, радио, разве что в машине? Еще он сунул в карман телефон. Модель оказалась ему знакомой, и в ней тоже присутствовал УКВ-приемник. Так, для большей уверенности в том, что ему сейчас предстояло. Не удержавшись от соблазна, ухватил со стола пару пряников и один из них сразу же отправил в рот, откусив чуть ли не половину.

«Скромная награда для человека, спасшего жизнь сразу семерым, – усмехнувшись, подумал он. – И имя у нее такое красивое – Настя. – Мысли переметнулись совсем на другое. – Анастасия».

Пройдя вдоль берега, Глеб оказался на самом краю песчаной отмели. Включил транзистор, некоторое время покрутил настройки, после чего зашвырнул его далеко в воду. Вслед за ним последовал и телефон.

– Ну что? Ничего нет? – Олег взглянул на него понимающе. Он успел уже переодеться и теперь занимался тем, что укладывал палатку. А она, судя по всему, понадобится, так же, как и две другие.

– Абсолютно ничего – сплошное шипение и треск что на УКВ, что на длинных, что на остальных. Надеюсь, временно.

Оба они говорили негромко – к ним прислушивались.

– Все выкинули? – в свою очередь, поинтересовался Чужинов.

– Как будто бы все, – пожал плечами Олег. – Этот твой малец как надзиратель за всеми ходил, – улыбнулся он. Затем помрачнел: – Ну не может же быть, чтобы вот все сразу.

Глеб промолчал, взял в руки ружье и повесил его на плечо. Что-то будет дальше, когда все они полностью осознают свалившееся на них? Когда поймут, что, возможно, погибли их близкие, что нет больше привычного мира и никто, кроме тебя самого, не защитит?

– Настя, тебе помочь? – подошел он к девушке.

Та оказалась перед нелегким выбором: сюда они прибыли на машине, и вещей оказалось слишком много, чтобы все их нести на себе. А еще ведь палатки, посуда, остатки продуктов и то, что может понадобиться не сегодня, так завтра, а взять будет негде.

– Помоги, Глеб. Я никак не могу решить, какую из этих двух блузок оставить? – Глядя на него смеющимися глазами, Настя приложила одну из них к себе.

Она повела плечами, тонкая ткань отчетливо обрисовала ее грудь, и Глеб поспешно отвернулся, чтобы в следующий миг услышать за спиной смешок.