Ксения отрицательно мотнула головой и настороженно отодвинулась от костра.

— Да не бойся ты так, — поморщился Рэсидор, — Против воли не трону. Ну, как хочешь. Ночи здесь довольно холодные. Замерзнешь — ты знаешь, где меня найти.

От его улыбочки, Ксения замерла. Нет, ну как можно быть таким отъявленным негодяем, убийцей и при этом так очаровательно улыбаться. Уму непостижимо. Хотя, причем тут ум. То, что ему непостижимо, сердцу и не требуется постигать. Оно просто действует. Замирает от восхищения, бьется пойманной птицей, а хозяйке потом расхлебывай последствия.

И, — он помедлил, окинул девушку цепким расчетливым взглядом, — на месте принца, я поступил бы точно так же. Ты просто не видишь, сколько уступок он сделал тебе, принцесса, выполняя долг перед своим кланом.

— И как к нему относится после этого, — вздохнула про себя Ксения, заворачиваясь плотнее в плащ, — то коровой назовет, то принцессой.

Это утро ничем не отличалось от предыдущего. Тот же ранний подъем, Рэсидор чуть ли не пинал ее, чтобы заставить подняться, тот же собачий холод. Ксения, чувствуя себя столетней старушкой, причем явно родственницей Деда Мороза, с трудом распрямила затекшее и заледеневшее за ночь тело. Она попрыгала, помахала руками. Помогло. Потом ей милостиво сунули в руки чашку горячего чая, сварливо заметив при этом, что этим обычно занимаются женщины. На что Ксения посоветовала ему следующий раз похитить домохозяйку для полного счастья.

Вот так, вяло переругиваясь, они продолжили восхождение. Мерное покачивание в седле усыпляло, но яркие лучи солнца безжалостно слепили в глаза, прогоняя дрему. Путники поднялись уже высоко, и над ними возвышалась скалистая громадина. Ее верхний край терялся в кучевых облаках, которые обрамляли гряду, придавая ей кокетливый вид эдакой кудрявой блондинки. Впереди уже виднелся громадный черный зев пещеры, возле которой у костра грелись грейфы.

Ксения предвкушающе улыбнулась. Встреча с этим народом для нее всегда была желанной, не смотря даже на теперешние удручающие обстоятельства.

— Ксения, — первый раз назвал ее по имени Рэсидор, — я прошу тебя выслушать меня внимательно. Переход через гряду — не увеселительная прогулка. Мы оставим здесь животных и дальше пойдем пешком. В лабиринте не действует магия, полагаться там можно только на свои силы. Я не знаю, как это место повлияет на тебя, но иногда там происходит нечто странное. Просто запомни — не верь всему, что видят твои глаза, и четко выполняй все мои указания. Ты поняла?

— Да, — глухо ответила девушка. Если он добивался того, чтобы напугать ее, то это ему явно удалось. Страх неприятно сжал ее сердце.

Рэсидор легко спрыгнул с седла и направился к грейфам. Судя по тому, как весело приветствовали его грейфы, хлопая по плечу, дружески улыбаясь, ему здесь были действительно рады. Поздоровавшись со всеми, Рэсидор махнул рукой в ее сторону, что-то объясняя. Грейфы ответили раскатами смеха и снова начали обнимать воздушного. Тот прямо лучился широкими ответными улыбками, выглядевшими, на удивление, вполне искренними.

— А вот мне он так никогда не улыбался, — неожиданно ревниво подумала Ксения.

— Что ты им сказал про меня, — набросилась она на Рэсидора, когда тот возвратился к ней.

— Правду, — подмигнул он ей, — ты — моя невеста. Но немного нелюдима, с жутко вредным характером. Но я обещал его исправить.

— Что? — возмущенно забулькала Ксения, — это у меня-то жутко вредный характер и нелюдимость? Ну, спасибо, за отличные рекомендации.

— Должен же я был как-то объяснить им, почему ты не будешь с ними общаться. А ты ведь не будешь, принцесса? — серебро блеснуло в его глазах, и зверь выглянул из них на замершую в испуге девушку, — иначе я буду тобою очень недоволен, очень.

Ксения судорожно сглотнула и закивала головой с таким усердием, что еще чуть-чуть, и она бы у нее оторвалась. Рэсидор одобрительно улыбнулся, и девушка несмело улыбнулась в ответ. Нет, надо срочно бежать от этого дрессировщика. А то скоро она начнет прыгать по его команде, и вилять хвостиком в ожидании поощрительной улыбки.

— А почему ты называешь меня принцессой? — тихо спросила она, чтобы как-то скрыть свой страх.

— Потому что, по меркам жителей Нижнего мира, твой титул — младшая Астиана Императорского дома, соответствует титулу принцессы.

Как все просто, оказывается. Просто констатация факта. А она то уже напридумывала себе невесть что. Принцесса- это звучит гордо. Как же! Зато глупая корова — больше соответствует истине.

Они построились гуськом и осторожно вступили под каменные своды пещеры. Впереди распахнул свой черный зев вход в лабиринт, готовясь сытно пообедать сумасшедшими путниками, рискнувшими пройти его извилистыми ходами.

— Этот лабиринт, как река, никогда не остается таким же, каким ты видел его последний раз, — обернулся к ней, шедший впереди Рэсидор, — поэтому в нем невозможно проложить безопасный маршрут. Следующий раз он может привести тебя к ледяной пропасти или выкинуть в подземную реку. Иногда коридоры меняются прямо на твоих глазах. Только грейфы могут как-то чувствовать правильное направление и находить выход. Но и им приходится нелегко, если лабиринт начинает сходить с ума, и тогда происходит такая свистопляска, что только на ногах держись. Я пережил такое один раз и очень не хотел бы повторить этот опыт. Тебе стоит попросить своего водяного дружка, даровать нам спокойный переход на ту сторону.

— Я не уверена, что он станет помогать тому, кто посмел разрушить его планы, — ответила Ксения, грустно размышляя о том, что же такое происходит во время буйствования лабиринта, что даже такой самоуверенный воздушный выказывает беспокойство по этому поводу.

Они вошли в узкий каменный коридор. Гладкие стены закруглялись сверху и снизу. Проход был узок, и по нему мог идти только один путешественник и то, только аккуратно по центру коридора, где шла ровная тропинка шириной в половину шага. Часть грейфов и Рэсидор несли коптящие факелы, прыгающий свет которых выхватывал куски светло-серых стен, покрытых мерцающей серебряной сеточкой прожилок. Иногда попадались довольно толстые жилы, в матово-зеркальной поверхности которых отражались силуэты проходящих мимо путников. В них, как в чудовищном кошмаре, все так перекручивалось и переплеталось друг с другом, что понять какую именно часть своего или чужого тела, ты видишь в отражении, становилось абсолютно невозможно.

— Мы словно внутри какого-то громадного животного, — размышляла Ксения, бредущая следом за Рэсидором, — а коридор похож на кишку, со стенами, покрытыми сеточкой кровеносных сосудов. Только, если рассуждать логически, получается, что внутрь этого животного мы зашли явно не спереди.

Она не удержалась и тихонько хихикнула, осознав всю бредовость идеи об их теперешнем местонахождении. За что заработала встревоженный взгляд, обернувшегося на звук, Рэсидора. Ксения загадочно улыбнулась. Воздушный нахмурился и отвернулся. Ничего, пусть понервничает. Сам затащил ее в непонятное место, которое неизвестно как на нее прореагирует, или это она на него должна прореагировать? Тьфу. Совсем от этого монотонного движения по тоннелю мозги переклинило.

И словно в подтверждении ее мыслей на стене медленно начала собираться блестящая, с матово-зеркальным отливом, капля и также медленно сползать вниз. Ксения старательно перешагнула через скатившуюся ей под ноги каплю, потом через следующую и еще через одну. Рэсидор обернулся, и девушка с нарастающим ужасом всматривалась в его раскрывшийся в крике рот, из которого не доносилось ни звука. Как будто на них опустилась пелена, поглощающая все слышимые до этого звуки: шарканье ног по каменному полу, бормотания и тихие перешептывания грейфов, потрескивание сгорающих факелов. Из ступора Ксению резко выдернула рука Рэсидора, потащившего ее бегом по коридору. Они неслись как стая крыс, потревоженных более крупным хищником. Стекающие по стенам капли создавали сюрреалистический рисунок, сводящий с ума, и казалось, что по стенам ползают тысячи змей, переливающихся жидким серебром. Пол под ногами уже давно напоминал поверхность воды, темной, загадочной, с отражающимися в ней двойниками путников.