нул ее душу, оставив потемки… За ними вскоре пришли.
“Теперь я буду получать наслаждение”.
— Идите! Чего вы? Вижу ваше волнение и упорство мне не
сломить. Я действительно был не прав, требуя от вас немножечко
практичности. Чувства сильнее… — закатил он глаза.
— Достаточно, я все сделаю!
— Надеюсь, я не давил на вас. Не хочу…
— Нет. Вы говорите правильные вещи. Слишком долго мне
приходилось терпеть унижение, достаточно долго.
— Ну, тогда не смею вас задерживать, можете и завтра…
— Нет. Нет, я пойду к нему прямо сейчас!
170
Банковская тайна: игра в людей
“После нужны ласки, чтобы не дать удовольствию уйти, я дол-
жен остаться в ней”.
— Как хотите, дело ваше… Поражаюсь вам Ирина: он бросил
вас ради другой, предал… А вы так отчаянно спасаете его — не
себя! Уму непостижимо! У вас большое сердце.
— Что вы сказали?
— Как? Вы не знаете? Я полагал, что между вами нет тайн…
прямо неловко вышло. Все уже знают, что Матвей с этой… как
ее имя? — такое нехорошее, не наше…? Ах, вот! Вспомнил!.. —
стукнул он себя по лбу. — Агнешкой! Да-а, нехорошо получилось.
Простите, если сделал вам больно, но я искренне считал, что он с
вами до конца откровенен и…
Лицо ее стало бледным, губы сомкнулись в одну полоску. Пре-
дательство — самое подлое и низкое состояние души, его так лег-
ко совершить самому… Когда тебя... Боль, острая и жгучая… Ведь
ты доверял… Легко найти оправдание только себе, и одно тотчас
ложится на все остальное…
«Теперь она моя, — надо покурить. Я еще тот ходок, я еще хо-
рош!» — тешил он себя.
171
ГЛАВА 16
— Привет!
— Привет…
— У тебя что-то случилось?
— Нет, — Ира сидела, задумавшись, и отвечала, не глядя на
меня. Кругом была полная тишина, отчего наши голоса гулко раз-
носились по всем уголкам квартиры. Ее сгорбленный силуэт пе-
чально блекнул в сером блеске остатков яркого дня.
— Ты совсем грустная, — я вошел в кухню. Она уже была не
такой. Еще несколько дней назад эта комната жила ощущениями
двух людей, которые, находясь здесь, любили, творили,.. представ-
ляя собой неидеальное целое. Теперь кругом бродят одиночки.
Несмотря на наше присутствие, она выглядела пустой и унылой.
Мы стали разными, появилась неловкость быть наедине, — отку-
да она берется, с близким человеком? Когда случилась измена в
отношениях — пришло расставание, с ним поменялось и воспри-
ятие. Остаются: реальность, обыденность и необходимость… не-
обходимость сказать и сделать больно… ей! Сложно понять себя…
Я смотрел, и нежность в отчаянии душила горло: только нечто
большее может так быстро заменить прошлое.
— Ира, я хотел тебе сказать…
— А давай мы выпьем чаю, как раньше? — перебила она, глядя
со слезами на меня.
172
Банковская тайна: игра в людей
— Давай… — Это было невыносимо. Принялся поспешно его
готовить. Нельзя тянуть, — так еще больнее. Поставив кружки на
стол, начал разливать чай, руки мои предательски задрожали, в
горле пересохло. — Ира! — Она не отвечала. — Многое произо-
шло, но я был честен с тобою. Не хочу и сейчас… юлить. Я встре-
тил другую девушку — люблю ее. Ты же знала, мы же знали: толь-
ко когда не наступало. Дополняя друг друга, мы никогда не были
целым. Так вот: теперь все закончилось… мне жаль… — От нее не
было ответа. — Ира?! — я обернулся позвать.
— А? — она вышла из оцепенения.
— Ты слышала, о чем я? Что с тобой? Ты — само отчаяние, об-
нявшись с безнадегой…
— Нет, извини, задумалась о своем. Продолжай.
— Я ухожу от тебя Ира…
— Все нормально, — никаких обязательств или обид! У нас так:
встретились, полежали, переспали и все, — невесело пошутила
она. — О высоком — ты с Ангелами.
— О чем жалеть? Мне было хорошо, но мне часто бывает хоро-
шо, и с тобой это никак не связано,.. поэтому и не закончится. Так
ты не сердишься?
— Как можно? Ты же у нас такой правильный, местами даже
тошнит! Было — прошло. Меня более не интересуют вещи, кото-
рые нельзя съесть. Ты во мне открыл материалистку, твою мать!
Весело! Какие еще новости?
— Был у Василия Васильевича,.. — сказал я и взял сахар с пол-
ки, ложка застыла над чашкой.
— Думаю, тебе стоит согласиться на его предложение. Мы ведь
не чужие люди, и даже после твоего монолога с изменой — я к тебе
неравнодушна. Обманилов — человек деловой, ты — на дне. Я за
тебя больше бегать не собираюсь, так что давай!
— Я подумаю. — Сахар брошен и растворился — с ним и все
сомнения по поводу Иры.
— Твоя проблема: ты слишком много думаешь! Нужно брать от
жизни все, если есть шанс. Делаешь вид, что тебе не нужно? Вра-
нье, все вранье! Цену просто себе набиваешь, не позволяя руку по-
мощи протянуть, мнишь о себе, эгоистично увлекая тех, кто тебя
173
Нахим Угоден
любит, с собою в низ. И бросаешь ты меня не потому, что та — луч-
ше, а потому, что я — выше. Переросла тебя с твоими «гребаными»
комплексами. Ты же на самом деле их боишься! Да— да, может, ты
и умный, и смелый, но это где— то там, а здесь — не можешь стоять
с ними наравне… Поэтому от меня и отказался… Влюбился он! В
кого? — простолюдинку эту? Не смеши! Бежишь? Так хоть сейчас
остановись, стань человеком. Пойди туда — куда просят, где денег
дадут, — нормальных денег! Иначе вскоре и от нее сбежишь…
— Возможно, ты права…
— Послать сумел? — так признай же и это! Угомонись, кому
это нужно? — не бывает по-другому. И с тобой тоже будет так. И
ты сам прекрасно знаешь это, но тебе охота в конце сказать: вот
видите — мне было плохо, а я не просил… Для кого представление, смысл в чем? Ты мне противен, я пошла.
Лежал и смотрел в потолок. Шел дождь, он был еще летний, но
нес в себе осеннюю тоску… Под его музыку я уснул.
Меня разбудил, пронзительный стук в дверь. Посмотрел — на
часах двенадцать ночи, в такое время только по душу приходят.
Кого еще принесло? Я открыл дверь, готовый получить по носу,
обстановка соответствовала. Мне в объятья упала Ира. Она была
вся мокрая, тяжело всхлипывая, хваталась за мои руки, целовала
лицо и рыдала горячими слезами.
— Не соглашайся, не соглашайся! Он… — само зло! — кричала
она. — Это все он меня подговорил! — Задыхаясь во внутренних
конвульсиях, Ира бешено хватала воздух.
— Ира что с тобой? Успокойся, все нормально. У тебя горячка,
— я подхватил ее на руки и понес в комнату. Дал одеяло и чай. Она
дрожала, маленькое обессиленное создание, стремилось меня за-
щитить, уберечь, несмотря на боль и обиду… Я сел возле нее, Ира
молча мотала головой. Мы просто сидели обнявшись… Вскоре она
понемногу начала засыпать, шепча, заклиная: «не соглашайся, не
соглашайся…» Всю ночь в ней была борьба, она часто вскрикивала
и плакала. Поутру утихло все…
Восходило солнце — с ним возрождался павший человек. Орга-
низм, в котором умерло духовное основание. Физическая оболоч-
ка просила пищи, ей хотелось жить, жить хорошо. Она испугалась
за себя… Подняв на меня глаза, Ира тихо прошептала:
174
Банковская тайна: игра в людей
— Матвей, я вчера такого нагородила… извини. Была не в себе
от новостей. Тебе и в правду это нужно.
— Значит — нужно, — я посмотрел в окно и улыбнулся рассвету.
* * *
Мы нежились с ней в объятиях на небольшой кровати. Шел-
ковая простыня скрывала наши полуголые тела; местами, тихо
потрескивали затухающие свечи, уютная комнатка таяла в их по-
лумраке, в голове раздавалось мерное тиканье настенных часов…
Оно напоминало нам, что все на свете имеет определенный вре-