нул ее душу, оставив потемки… За ними вскоре пришли.

“Теперь я буду получать наслаждение”.

— Идите! Чего вы? Вижу ваше волнение и упорство мне не

сломить. Я действительно был не прав, требуя от вас немножечко

практичности. Чувства сильнее… — закатил он глаза.

— Достаточно, я все сделаю!

— Надеюсь, я не давил на вас. Не хочу…

— Нет. Вы говорите правильные вещи. Слишком долго мне

приходилось терпеть унижение, достаточно долго.

— Ну, тогда не смею вас задерживать, можете и завтра…

— Нет. Нет, я пойду к нему прямо сейчас!

170

Банковская тайна: игра в людей

“После нужны ласки, чтобы не дать удовольствию уйти, я дол-

жен остаться в ней”.

— Как хотите, дело ваше… Поражаюсь вам Ирина: он бросил

вас ради другой, предал… А вы так отчаянно спасаете его — не

себя! Уму непостижимо! У вас большое сердце.

— Что вы сказали?

— Как? Вы не знаете? Я полагал, что между вами нет тайн…

прямо неловко вышло. Все уже знают, что Матвей с этой… как

ее имя? — такое нехорошее, не наше…? Ах, вот! Вспомнил!.. —

стукнул он себя по лбу. — Агнешкой! Да-а, нехорошо получилось.

Простите, если сделал вам больно, но я искренне считал, что он с

вами до конца откровенен и…

Лицо ее стало бледным, губы сомкнулись в одну полоску. Пре-

дательство — самое подлое и низкое состояние души, его так лег-

ко совершить самому… Когда тебя... Боль, острая и жгучая… Ведь

ты доверял… Легко найти оправдание только себе, и одно тотчас

ложится на все остальное…

«Теперь она моя, — надо покурить. Я еще тот ходок, я еще хо-

рош!» — тешил он себя.

171

ГЛАВА 16

— Привет!

— Привет…

— У тебя что-то случилось?

— Нет, — Ира сидела, задумавшись, и отвечала, не глядя на

меня. Кругом была полная тишина, отчего наши голоса гулко раз-

носились по всем уголкам квартиры. Ее сгорбленный силуэт пе-

чально блекнул в сером блеске остатков яркого дня.

— Ты совсем грустная, — я вошел в кухню. Она уже была не

такой. Еще несколько дней назад эта комната жила ощущениями

двух людей, которые, находясь здесь, любили, творили,.. представ-

ляя собой неидеальное целое. Теперь кругом бродят одиночки.

Несмотря на наше присутствие, она выглядела пустой и унылой.

Мы стали разными, появилась неловкость быть наедине, — отку-

да она берется, с близким человеком? Когда случилась измена в

отношениях — пришло расставание, с ним поменялось и воспри-

ятие. Остаются: реальность, обыденность и необходимость… не-

обходимость сказать и сделать больно… ей! Сложно понять себя…

Я смотрел, и нежность в отчаянии душила горло: только нечто

большее может так быстро заменить прошлое.

— Ира, я хотел тебе сказать…

— А давай мы выпьем чаю, как раньше? — перебила она, глядя

со слезами на меня.

172

Банковская тайна: игра в людей

— Давай… — Это было невыносимо. Принялся поспешно его

готовить. Нельзя тянуть, — так еще больнее. Поставив кружки на

стол, начал разливать чай, руки мои предательски задрожали, в

горле пересохло. — Ира! — Она не отвечала. — Многое произо-

шло, но я был честен с тобою. Не хочу и сейчас… юлить. Я встре-

тил другую девушку — люблю ее. Ты же знала, мы же знали: толь-

ко когда не наступало. Дополняя друг друга, мы никогда не были

целым. Так вот: теперь все закончилось… мне жаль… — От нее не

было ответа. — Ира?! — я обернулся позвать.

— А? — она вышла из оцепенения.

— Ты слышала, о чем я? Что с тобой? Ты — само отчаяние, об-

нявшись с безнадегой…

— Нет, извини, задумалась о своем. Продолжай.

— Я ухожу от тебя Ира…

— Все нормально, — никаких обязательств или обид! У нас так:

встретились, полежали, переспали и все, — невесело пошутила

она. — О высоком — ты с Ангелами.

— О чем жалеть? Мне было хорошо, но мне часто бывает хоро-

шо, и с тобой это никак не связано,.. поэтому и не закончится. Так

ты не сердишься?

— Как можно? Ты же у нас такой правильный, местами даже

тошнит! Было — прошло. Меня более не интересуют вещи, кото-

рые нельзя съесть. Ты во мне открыл материалистку, твою мать!

Весело! Какие еще новости?

— Был у Василия Васильевича,.. — сказал я и взял сахар с пол-

ки, ложка застыла над чашкой.

— Думаю, тебе стоит согласиться на его предложение. Мы ведь

не чужие люди, и даже после твоего монолога с изменой — я к тебе

неравнодушна. Обманилов — человек деловой, ты — на дне. Я за

тебя больше бегать не собираюсь, так что давай!

— Я подумаю. — Сахар брошен и растворился — с ним и все

сомнения по поводу Иры.

— Твоя проблема: ты слишком много думаешь! Нужно брать от

жизни все, если есть шанс. Делаешь вид, что тебе не нужно? Вра-

нье, все вранье! Цену просто себе набиваешь, не позволяя руку по-

мощи протянуть, мнишь о себе, эгоистично увлекая тех, кто тебя

173

Нахим Угоден

любит, с собою в низ. И бросаешь ты меня не потому, что та — луч-

ше, а потому, что я — выше. Переросла тебя с твоими «гребаными»

комплексами. Ты же на самом деле их боишься! Да— да, может, ты

и умный, и смелый, но это где— то там, а здесь — не можешь стоять

с ними наравне… Поэтому от меня и отказался… Влюбился он! В

кого? — простолюдинку эту? Не смеши! Бежишь? Так хоть сейчас

остановись, стань человеком. Пойди туда — куда просят, где денег

дадут, — нормальных денег! Иначе вскоре и от нее сбежишь…

— Возможно, ты права…

— Послать сумел? — так признай же и это! Угомонись, кому

это нужно? — не бывает по-другому. И с тобой тоже будет так. И

ты сам прекрасно знаешь это, но тебе охота в конце сказать: вот

видите — мне было плохо, а я не просил… Для кого представление, смысл в чем? Ты мне противен, я пошла.

Лежал и смотрел в потолок. Шел дождь, он был еще летний, но

нес в себе осеннюю тоску… Под его музыку я уснул.

Меня разбудил, пронзительный стук в дверь. Посмотрел — на

часах двенадцать ночи, в такое время только по душу приходят.

Кого еще принесло? Я открыл дверь, готовый получить по носу,

обстановка соответствовала. Мне в объятья упала Ира. Она была

вся мокрая, тяжело всхлипывая, хваталась за мои руки, целовала

лицо и рыдала горячими слезами.

— Не соглашайся, не соглашайся! Он… — само зло! — кричала

она. — Это все он меня подговорил! — Задыхаясь во внутренних

конвульсиях, Ира бешено хватала воздух.

— Ира что с тобой? Успокойся, все нормально. У тебя горячка,

— я подхватил ее на руки и понес в комнату. Дал одеяло и чай. Она

дрожала, маленькое обессиленное создание, стремилось меня за-

щитить, уберечь, несмотря на боль и обиду… Я сел возле нее, Ира

молча мотала головой. Мы просто сидели обнявшись… Вскоре она

понемногу начала засыпать, шепча, заклиная: «не соглашайся, не

соглашайся…» Всю ночь в ней была борьба, она часто вскрикивала

и плакала. Поутру утихло все…

Восходило солнце — с ним возрождался павший человек. Орга-

низм, в котором умерло духовное основание. Физическая оболоч-

ка просила пищи, ей хотелось жить, жить хорошо. Она испугалась

за себя… Подняв на меня глаза, Ира тихо прошептала:

174

Банковская тайна: игра в людей

— Матвей, я вчера такого нагородила… извини. Была не в себе

от новостей. Тебе и в правду это нужно.

— Значит — нужно, — я посмотрел в окно и улыбнулся рассвету.

* * *

Мы нежились с ней в объятиях на небольшой кровати. Шел-

ковая простыня скрывала наши полуголые тела; местами, тихо

потрескивали затухающие свечи, уютная комнатка таяла в их по-

лумраке, в голове раздавалось мерное тиканье настенных часов…

Оно напоминало нам, что все на свете имеет определенный вре-