Вынув изо рта остаток сигары и зажав его между пальцами, он принялся внимательно изучать его.

— Я уверена — с Анной случилось что-то ужасное! — всхлипнула Дафна.

— Ну хорошо, Холман. — По голосу О’Нила было понятно, что он на что-то решился. — Пусть будет по-вашему. Но я намерен внести свои коррективы. Для начала мы отправимся навестить Акселя Барнаби.

— Надеюсь, без меня? — поспешно спросила брюнетка.

— Не надейтесь, — коротко бросил он. — Мы едем втроем.

— Я категорически отказываюсь. — Дафна яростно сверкнула глазами. — Даже не думайте, что я приближусь к этому чудовищу!

— Дорогая, — промурлыкал О’Нил, — у вас просто нет выбора!

— Мистер Холман! — Брюнетка бросила на меня умоляющий взгляд из-под густой завесы ресниц. — Ведь вы защитите меня, правда?

— Вы что, смеетесь? — пожал я плечами.

— Поехали, — коротко скомандовал О’Нил.

— Я никуда отсюда не поеду! — Привычным жестом Дафна стянула с плеча сумочку и зажала в руке длинный ремешок.

— Итак, леди пойдет к машине ножками или предпочитает, чтобы ее туда отнесли? — поинтересовался О’Нил. — Мне, во всяком случае, это безразлично.

— Я никуда не пойду! — настаивала мисс Вудроу.

Дафна замахнулась сумочкой, раздался знакомый мне свист, но О’Нил решительно направился к ней. Я с интересом наблюдал эту сцену, размышляя о том, как он выйдет из этого положения. Он увернулся, схватил ее за руку и крепко стиснул запястье. В конце концов О’Нилу удалось отобрать у Дафны сумочку. Накинув ремешок ей на голову, он опустил его вниз, и, прежде чем мы успели сообразить, что, в сущности, происходит, узкая кожаная лента обвилась вокруг ее талии, крепко-накрепко прижав руки к туловищу.

— Ну а теперь поехали, — сказал он спокойно.

— Я никуда не поеду! — сквозь стиснутые зубы прошипела прямо ему в лицо брюнетка.

И тут в полупустой комнате, словно выстрел, прозвучала пощечина, которую он залепил ей. Я вытаращил глаза — одним прыжком Дафна оказалась возле дверей. Я шел к машинам последним. Вчетвером мы погрузились в черный седан. Лонни уселся за руль, я устроился рядом с ним на переднем сиденье, а О’Нил, галантно усадив брюнетку сзади, сам присел к ней вплотную. Так что грозная сумочка оказалась зажатой между их телами и девушка осталась без своего оружия.

— Конечно, от такого мерзавца, как вы, я должна была ожидать любой подлости! — горько вздохнула она. — Но я считала, что по крайней мере Холман мог претендовать на звание джентльмена! Я презираю вас! — выкрикнула она мне в спину. — Вы ничтожество, жалкий подонок! Стояли и просто наблюдали! Позволили этому чудовищному дегенерату наброситься на беззащитную женщину!

— Да заткнитесь же! — почти взмолился О’Нил.

— А что вы скажете на это, мистер Холман? — дрожащим голосом произнесла брюнетка.

— Он дал вам хороший совет, — сказал я спокойно. — Примите его.

У меня за спиной раздался какой-то странный звук, словно Дафне что-то попало в дыхательное горло. Но в эту минуту Лонни нажал на газ, и брюнетку с силой отбросило на подушки. Машина на большой скорости помчалась по дороге.

— Когда-то у меня был друг, — заговорил водитель, резко крутанув руль, чтобы удержаться на скользкой дороге. — Единственное, чего он не переносил, — это дамочек, которые трещат целый день не переставая. Он попросту брал их за горло и слегка сжимал его. Иногда ему везло: после этой процедуры они молчали почти неделю.

Иглс-Рок. Я ожидал, что это поместье отдаленно напоминает Сан-Симеон, только размером поменьше. Но владение Акселя Барнаби представляло собой нечто особенное. Вокруг всей его территории возвышался десятифутовый забор, по которому был пропущен ток. Проникнуть внутрь можно только через массивные железные ворота. Но прежде нужно еще убедить охранников в вашей полнейшей благонамеренности. Затем следует проехать по внутренней дороге довольно приличное расстояние, и вы упретесь в группу маленьких домиков. Здесь живет охрана и слуги. Миновав жилища прислуги, вы оказываетесь перед входом в подземный гараж, где свободно могут поместиться две дюжины машин.

— Ну и где же дом, в конце-то концов? — спросил я, когда Лонни вдруг остановил машину.

— Превыше всего на свете Аксель Барнаби ценит уединение, — ответил О’Нил. — Поэтому приказал построить ему дом на самой вершине. Подняться туда можно только на специальном лифте.

Мы вышли из машины. Он отпустил кожаный ремешок, удерживавший руки Дафны, и передал ей сумочку. Выражение ее лица было красноречиво. Она желала бы видеть нас трупами у своих ног.

Лифт находился в самом центре подземного гаража, обслуживал его парень в яркой серебристо-серой униформе полувоенного покроя. На бронзовом значке на лацкане стояли инициалы «A.B.». Из кожаной кобуры, висевшей под мышкой, выглядывала рукоятка револьвера 45-го калибра.

— Все в порядке, Чарли, — сказал ему О’Нил, когда мы вошли внутрь. — Эти ребята со мной.

Парень кивнул и нажал на кнопку. Лифт плавно пошел вверх с той мягкой стремительностью, которая всегда заставляла мое сердце падать куда-то в пятки. Я не успел оглянуться, как полет наш замедлился и прекратился. Дверь отворилась, и неожиданно мы очутились совсем в другом мире. Вестибюль по размерам приближался к городскому кварталу, в нем эхом разносились звуки наших шагов. Мы шли по гладкому, как зеркало, мраморному полу к обитым кожей дверям. Вдоль стен расположились живописные скульптурные группы, а висевших по стенам картин вполне хватило бы по крайней мере для трех картинных галерей.

— Думаю, вам с мисс Вудроу лучше подождать здесь, пока я поговорю с ним, — приглушенным голосом предложил О’Нил. — Когда ты мне понадобишься, Лонни, я позову тебя.

Лонни молча кивнул и направился обратно к подъемнику, а О’Нил открыл одну из дверей и скрылся за ней.

Я подошел к ближайшей картине и принялся ее разглядывать. Насколько я мог судить, подобная живопись называется абстрактной. На полотне, размером где-то восемь на пять футов, по диагонали тянулись три широкие черные полосы, а поверх них в центре красовалась огромная красная блямба. Аккуратная надпись в самом низу сообщала, что это «Одинокая женщина» кисти Карла Рейнберга. Наверное, у каждого из нас есть свои навязчивые идеи. Что касается меня, так этот Рейнберг — просто помешанный.

— Мистер Холман, — послышался за моей спиной едкий, как уксусная кислота, голос. — Пока нас везли сюда, я все пыталась разобраться, что вас заставило стать сообщником такого человека, как этот отвратительный мерзавец О’Нил. И почему вы и пальцем не шевельнули, чтобы защитить меня от нападения этого дикаря. Представьте, ответа я так и не нашла.

— Вы по-прежнему совершенно очаровательно тянете гласные, Дафна, — спокойно сказал я. — И все же мне бы хотелось, чтобы вы пореже употребляли эти слова. А ответ очень прост — когда не знаешь, как поступить в сложной ситуации или просто не можешь придумать ничего путного, лучше всего не трепыхаться, а предоставить событиям идти своим чередом.

Мисс Вудроу презрительно фыркнула.

— Неужели для поисков Анны Винсент Манатти не мог найти кого-нибудь получше вас?

— А вы-то как вляпались в это дело? — спросил я ее. — Кто вам эта Анна Фламини?

— Она моя лучшая подруга. Мы вместе учились в школе в Англии, наша дружба длится уже не первый год.

— А почему вы летели из Рима в Лос-Анджелес одним самолетом?

— Она сама просила меня. Анна рассказала, что попала в жуткий переплет — либо ей придется стать любовницей Акселя Барнаби, либо, если она откажется, Манатти из мести поломает ей карьеру. Ей нужна была помощь человека, которому она привыкла доверять. Вот она и обратилась ко мне.

— Вы состоятельная женщина? — поинтересовался я. — Простите за нескромный вопрос. Неужели вам не было жалко вот так бросить все и сломя голову мчаться за ней?

— Нет, я не богата, — грустно сказала она. — К сожалению, когда-то давно я совершила большую ошибку — вышла замуж за самого большого подонка на всем белом свете. К тому времени, как я наконец избавилась от него навсегда, я была, образно говоря, похожа на рассыпанную по ковру мозаику. К счастью, как раз в это время Анна оказалась в Лондоне и предложила мне вернуться вместе с ней в Италию. Словом, устроила мне что-то вроде каникул. Мы прожили месяца два, и она посоветовала мне остаться у нее работать личным секретарем. Конечно, я отдавала себе отчет, что это предложение не что иное, как завуалированная милостыня. Но что было делать — не подыхать же с голоду?! — Девушка горестно вздохнула. — Так оно и пошло, услуга за услугу.