— Да, — кивнул я. — Была ли Дженни…

Дверь библиотеки внезапно распахнулась, и на пороге возник высокий, атлетического сложения парень лет тридцати. Он вызывающе посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Рэнда.

— Привет, отец! Как дела?

— Отлично, — ответил Рэнд. — Как там Лac-Berac?

— Думаю, стоит себе. — Молодой человек пожал плечами.

— Познакомься с Риком Холманом. Мистер Холман, это мой сын, Эдгар.

Когда мы пожимали друг другу руки, память услужливо подсказала мне, что в те дни, когда десятилетняя Дженни Монтегю сбежала из школы, с ней рядом находился человек по фамилии Рэнд. Если все так и обстояло, то этим человеком был вовсе не Ли Рэнд, а его сын Эдгар.

Дворецкий принес поднос с новой порцией выпивки и удалился. Отец и сын погрузились в жаркую дискуссию относительно непрофессионализма нынешнего поколения актеров. Мне этот вопрос не показался настолько важным, чтобы обсуждать его в моем присутствии.

Незаметно они перешли к другой теме, вскоре я услышал недоверчивый голос Эдгара, обращенный ко мне:

— Значит, вы уточняете подробности двух последних лет жизни Дженни Хольт? Как вы это делаете, скажите на милость?

Я пожал плечами.

— Не знаю, я еще очень далек от завершения своей задачи.

— Ну да! — Эдгар усмехнулся. — Всегда стараетесь держать рот на замке, не так ли? Вы слышали, как отец надул их, когда забирал тело Дженни?

— Считайте, что я ничего не слышал, Эдгар! — холодно ответил я. — Потому что когда-нибудь этот вопрос может мне задать офицер полиции.

— Ну конечно! Как я об этом не подумал! Но вы ведь всегда можете солгать, верно?

— О Боже! — вздохнул я и повернулся к Рэнду-старшему: — Итак, вернемся к вопросам, мистер Рэнд?

— Конечно. Но я хотел бы внести одно уточнение. Мариен сделала приписку к своему завещанию, согласно которой вплоть до совершеннолетия Дженни должна была проводить со мной не меньше двух недель в год. Монтегю соблюдал это требование до тех пор, пока Дженни не сбежала как-то раз из своей частной школы, отправилась она как раз сюда. Это происшествие положило конец ее визитам — во всяком случае, официально.

— Мистер Рэнд, — хмыкнул я, — ценю ваше доверие, но все это не касается моего клиента. Если не возражаете, давайте поговорим о том, что его касается.

Он пару секунд смотрел на меня, потом кивнул.

— Дженни вышла замуж за Федаро в Неваде, — заговорил я. — И отец отказался от нее. Ее супружеская жизнь длилась восемнадцать месяцев, в течение этого срока они жили на тысячу долларов в месяц, которые вы давали Дженни, когда она навещала вас, так? А навещала она вас в начале каждого месяца…

— Все верно, мистер Холман.

— В один прекрасный день она бросила Федаро и ушла к Питу Блиссу, — продолжал я. — С этим молодым человеком она прожила пять месяцев и два дня, по крайней мере он так утверждает. Примерно месяц назад она ушла от Блисса. Вопрос — куда?

— Понятия не имею, — ответил Рэнд. — Последний раз мы с ней виделись шесть, быть может, семь недель назад. Тогда она еще была с этим Блиссом. С тех пор мы больше не виделись.

Я пристально смотрел на него. Рэнд покраснел и яростно выкрикнул:

— Это правда!

— Я вам верю. — Я пожал плечами. — Просто не понимаю. Вы очень рисковали, забирая тело из морга, только ради того, чтобы похоронить ее. Но пока она была жива, вы не слишком интересовались Дженни. Какую жизнь она вела?! Вышла замуж за дешевого негодяя, жившего на деньги, которые вы ей давали! Когда она сказала, что бросила мужа и ушла к другому мужчине, вы даже бровью не повели, мистер Рэнд!

— А вот это уже не ваше дело, мистер Холман! — разозлился Эдгар.

— Может, вы и правы, — согласился я. — Но мне кажется, что Дженни должна была хоть кого-то интересовать, во всяком случае, будучи живой. Я не понимаю, почему Аксель Монтегю отверг свою дочь — ребенка, что подарила ему женщина, которую он любил больше жизни.

— Никто не понимал Акселя Монтегю, — холодно заметил Рэнд, — да никто и не мог его понять. В нем не было ничего человеческого.

— А как понимать ваше поведение, мистер Рэнд? Вы любили ее мать, более того, в свою, как вы утверждаете, лучшую ночь вы, возможно, зачали Дженнифер. По крайней мере пятьдесят шансов из ста, что вы ее отец, не так ли?

— Вы правы.

— Но вы не чувствовали никакой ответственности за нее?

— Вы так распетушились, мистер Холман, будто мой отец находится в суде, — сердито встрял Эдгар. — Мне это все не слишком-то нравится. Не пора ли прекратить этот балаган?

Я с минуту молча смотрел на него.

— Вы видели в Вегасе какой-нибудь хороший фильм, Эдгар?

— Послушайте! — вспыхнул он. — Вы не имеете права разговаривать со мной подобным образом, Холман! Хотите, чтобы я как следует врезал вам?!

— Вы чем-нибудь занимаетесь, Эдгар? — поинтересовался я спокойно.

— Вам-то какое дело до этого?

— Вам уже лет тридцать, вероятно, вы наверняка закончили колледж. Чем же вы занимаетесь? Может, подвизаетесь в области общественных связей?

Он шагнул ко мне, сжав кулаки.

— Не стоит, юноша, — посоветовал я участливо. — Будет больно.

Эдгар колебался несколько секунд, потом медленно повернулся к отцу:

— Ты не собираешься выставить этого мерзавца? Слишком много он себе позволяет!

— Ты сам напросился! — холодно заметил Рэнд. — А теперь сядь и немного помолчи! — Он повернулся ко мне: — Я постараюсь ответить вам, мистер Холман, но это будет нелегко.

— Время — это то, чего у меня всегда имелось в избытке, — откликнулся я и одарил его любезной улыбкой.

— Дженни исполнилось четыре года, когда Мариен погибла, — после паузы заговорил Рэнд. — Потерять мать в раннем возрасте — что может быть ужаснее для ребенка? Но положение Дженни усугублялось еще и наличием такого отца, как Аксель Монтегю. Холодный, замкнутый человек, наверняка она видела его не больше часа в неделю. Мы старались, чтобы здесь она чувствовала себя как дома. Эдгар был старше на шесть лет, но к тому моменту, когда ей исполнилось пятнадцать, эта разница уже не имела большого значения.

Поймите, мистер Холман, мы редко виделись с ней в тот период. К тому времени, когда она смогла свободно навещать нас, она уже превратилась в молодую женщину, к тому же чертовски привлекательную женщину. Я знал, что в тот момент, когда попробую навязать ей свои взгляды на жизнь, я потеряю ее. Она была чрезвычайно независима. Да и какой она могла быть, проведя детство рядом с Акселем Монтегю? Ее отношение к жизни было сверхэгоистичным. Она привыкла брать то, что хочет. И к людям она относилась так же, как к вещам: когда они становились ей не нужны, она их бросала.

Он помолчал, его глаза отсутствующе смотрели на меня.

— Думаю, она вышла за Джонни Федаро из чистого упрямства. Она была уверена, что Монтегю смирится с ее замужеством, она не собиралась сидеть и ждать его согласия на этот брак. Но Монтегю вышвырнул Дженни из своей жизни, словно ее никогда и не существовало. Дженни была растеряна, ее чудесный план рухнул в одночасье, впрочем, она недолго горевала. Пускай Акселя больше нет, но остался ведь дядюшка Ли. Он вполне обеспеченный старикан, так что тысчонка в месяц его не разорит.

— Дженни была самой настоящей сукой! — с горечью сказал Эдгар.

— Могу предельно точно повторить ее слова, которые она произнесла, когда заявилась, чтобы попросить денег, — продолжал Рэнд. — «Мне нужна тысяча долларов в месяц. Если я их раздобуду, мой муж будет счастлив и не станет бегать за девками. Ты так богат, что и не заметишь потери!» Я понимаю, что подобное поведение являлось для Дженни своего рода защитой. Все, что я мог для нее сделать, — это просто дать денег. Поверьте мне, мистер Холман!

— Она была сукой, — с удовлетворением повторил Эдгар.

— Ей было всего двадцать два года, и теперь она мертва, — бесстрастно заметил я.

— Жизнь — жестокая штука! — хмыкнул Эдгар.