На дальних высотах колонны вторых эшелонов развернулись, и теперь все испятнанное взрывами поле сплошь чернело сизо-дымчатыми танками. Более семидесяти штук насчитал Аксенов. На броне густо сидели десанты автоматчиков, позади перебегали пехотные цепи. Увертываясь от взрывов наших снарядов, танки подходили к лощине, все время стягиваясь к центру, где только что была прорвана наша оборона. Сейчас они устремятся в эту брешь и ударят по тылам дивизии Афанасьева.
Немецкая артиллерия перенесла огонь в глубину. Вся высота двести двадцать пять окуталась дымом.
Генерал Бирков неотрывно глядел вперед. Щеки его потемнели. Зрачки глаз сузились, и казалось, вот-вот сольются в одну точку.
— Товарищ генерал-лейтенант, командир истребительного… — громко начал докладывать кто-то, но разрыв снаряда на самом бруствере оборвал его слова. Воздухом сбило папаху с головы Биркова. Не поднимая папахи, генерал повернулся. Перед ним стояли полковник и три подполковника. Это были командиры полков, прибывшие из резерва командующего армией.
Генерал Афанасьев слезящимися глазами смотрел на них. Он что-то силился сказать, но так и не смог, только беззвучно пошевелил губами и радостно улыбнулся всем черным лицом.
Из рощицы выдвигались все новые и новые танки. За ними ныряли на воронках бронетранспортеры с пехотой. Одна группа до сорока танков волнистой цепью устремилась к северным скатам высоты двести двадцать пять, вторая двигалась на южные скаты.
— Где инженер из армии? — крикнул Афанасьев.
— Здесь, рядом, товарищ генерал, — ответил Аксенов.
— Приготовьтесь к взрыву. Взрыв по зеленой ракете.
— Слушаюсь! — выкрикнул Аксенов и метнулся в траншею.
Южная группа немецких танков шла почти ровной цепью на фронте не менее километра. От нее не отставали бронетранспортеры и пехота. Никто по ним не стрелял. Словно радуясь успеху, танки пожирали расстояние. До южных скатов высоты оставалось менее трехсот метров. Вот-вот танки ворвутся на высоту.
— Готов? — крикнул Аксенов Незнакомцеву.
— А? — не оборачиваясь, равнодушно спросил Незнакомцев.
— Готов, говорю, к взрыву? — тряхнул его Аксенов за плечи.
— Конечно, — нехотя проговорил Незнакомцев, — сигнала жду.
— Зеленая ракета.
— Знаю. Да не тормоши ты, — шевельнул он плечом, попрежнему спокойно глядя на танки.
Они все убыстряли скорость. Отставшие догоняли передовых. Бронетранспортеры вплотную придвинулись к танкам. За броней кузовов виднелась пехота. Аксенову казалось, что теперь уже нет силы, которая могла бы остановить эту лавину. А Незнакомцев навалился грудью на бруствер и смотрел на танки. Посиневшая правая рука его сжимала ручки подрывной машинки.
— Смотри, что ты! — тревожно проговорил Аксенов. — А если провод перебило…
— Второй есть, третий и четвертый в запасе.
Только тут Аксенов увидел в подбрустверной нише вторую подрывную машинку. За ее ручку держался Незнакомцев левой рукой.
Над НП генерала Афанасьева одна за другой взлетели зеленые ракеты.
Незнакомцев чуть подался вперед, словно желая вдавиться в бруствер.
— Да рви, что ты медлишь, — не выдержал Аксенов.
— Не спеши, — сквозь зубы ответил Незнакомцев, — успеешь.
Танки и бронетранспортеры шли сплошной лавиной.
— Ложись! — рванув правой рукой, крикнул Незнакомцев и свалил Аксенова на дно траншеи. Падая, Аксенов почувствовал, как что-то стремительное с чудовищной силой рвануло его, придавило к стенке траншеи. Потом мелко-мелко вздрогнула земля, и на мгновение оглушительный грохот задавил все звуки.
Когда Аксенов поднялся на ноги, впереди вздымалась огромная черная туча. Над всем дымным полем из края в край замерла тишина. Немецкие танки недвижно стояли на месте. Пехотинцы намертво вросли в снег. Нигде не слышалось ни одного выстрела. Только сверху с водопадным шорохом падали глыбины земли, камней, искрошенная в порошок щебенка.
— Огонь! Почему прекратили огонь? — кричал в телефонную трубку Афанасьев. — Не дать противнику опомниться, — огонь!
Одна за другой вновь заговорили наши батареи. Минут через десять опомнился и противник.
Когда рассеялся дым, метрах в трехстах от высоты чернел огромный ров, длиною не менее километра. Во рву, впереди него и позади бледными кострами догорали четырнадцать танков и девять бронетранспортеров.
— Молодцы саперы, — проговорил Бирков.
— Двести тонн взрывчатки, — ответил Афанасьев, — больше сюда фашисты не сунутся.
Все силы противник сосредоточил теперь в направлении тонувшего в пожарищах села Замоль. Там вместе с другими стояла и батарея, где вчера Аксенов был на комсомольском собрании. До ее огневых позиций было не более трехсот метров. В бинокль Аксенов хорошо видел каждого артиллериста. Жаркая работа кипела у пушек. Перебегает от орудия к орудию лейтенант Марков. Над прицелом склонился Сергей Ермолаев. Он был в телогрейке и темносиних брюках. Рядом с ним в одних гимнастерках сновали артиллеристы. Пушки в упор били по танкам. На батарею обрушился шквал артиллерийского огня. В черных клубах пыли и дыма скрылись и пушки и люди.
— Подавить артиллерию противника! Весь огонь на артиллерию! — кричал в телефон Бирков.
Медленно рассеивался дым над батареей. Одна пушка с перебитым колесом свалилась набок. Санитары поспешно уносили раненых. У орудий осталось всего восемь человек. Рядом с Ермолаевым, стоя на коленях, подавал снаряды только один солдат.
Издали мощно рявкнули залпы нашей тяжелой артиллерии. С шелестом пронеслись над головой пудовые снаряды.
Вражеские танки снова устремились вперед. И сразу один из них закрутился на месте, беспорядочно паля из пушки и пулемета. За ним второй размотал гусеницу по снегу.
Солдат, стоявший рядом с Ермолаевым, взмахнул руками и навзничь рухнул в снег.
— Перенести огонь на атакующие танки, — приказал своим артиллеристам генерал Афанасьев.
Позади танков взорвалось штук тридцать снарядов. Видимо, артиллеристы боялись поразить своих.
Ермолаев метнулся назад. В руках его медью блеснул снаряд. Ермолаев подскочил к пушке, зарядил и приник к прицелу. Дернулось орудие. Ермолаев отскочил назад. Головной танк замер на месте. Четыре крутолобых «тигра» обошли его и полезли прямо на орудие Ермолаева. Он прыжком подскочил к ящикам и отпрянул назад. Снарядов, видимо, не было. Ермолаев распрямился во весь рост, и Аксенов увидел его лицо, обращенное на восток. Ему казалось, что Ермолаев смотрит прямо на него.
— Ближе, ближе. Бить прямо по танкам! — кричал командир дивизии.
— Перенести огонь корпусной артиллерии на атакующие танки, — командовал генерал-лейтенант.
Аксенов не дыша смотрел в бинокль на Ермолаева. Он мгновение стоял неподвижно, потом резко обернулся и взглянул на танки. До них оставалось метров сто. Из жерла орудия первого танка то и дело вырывались языки пламени.
Ермолаев пошатнулся и боком отскочил в сторону, склоняясь к земле. Аксенов видел, как он суетливо искал что-то у станины пушки, затем привстал, и в руках у него оказались две противотанковые гранаты. Головной танк был уже близко. Вокруг пушки пули вздымали фонтанчики снега. Ермолаев выпрямился, стал за щит орудия. Передний танк надвинулся на пушку. Блеснул выстрел, и отлетела в сторону половина щита. Ермолаев рванулся в сторону и швырнул гранату в танк. На броне взметнулось пламя, но танк продолжал упорно двигаться вперед. Ермолаев пошатнулся, постоял на месте, взмахнул руками и плашмя рухнул в снег. Потом он приподнялся на локтях, поджал ноги, собираясь вскочить, но тут же безвольно свалился на левый бок. Гусеница танка надвигалась на него. Все на НП замерли. Вдруг Ермолаев шевельнулся, едва заметно приподнял голову и взмахнул правой рукой. К танку полетела почти невидимая точка, и его задняя часть окуталась дымом. Танк замер в нескольких шагах от Ермолаева. Из-за башни повалил густой дым. Через несколько секунд весь он скрылся в пламени. Перед костром лежало безжизненное тело Ермолаева.
Аксенов прислонился к стенке окопа. Бинокль выпал из рук и ударил по ноге. Афанасьев откашливался. Рядом кто-то всхлипывал. Командир корпуса шопотом говорил кому-то:
