— Так и есть, Джек, — сказал он. — Квалифицированная работа Пушистиков.

Так оно и было. Они пользовались чем-то тупым и тяжелым: вместо того, чтобы быть просто отделенной от туловища, голова была разбита. Панцирь, однако, был расколот снизу в обычной манере, и все четыре нижние челюсти были разломаны и чисто обглоданы. И это было сделано совсем недавно.

Они послали кары вверх, и пока те кружились над их головами, Джек с Гердом стали подниматься по ущелью, крича:

— Маленький Пушистик! Маленький Пушистик!

Они обнаружили маленький след, а затем еще один в месте, где просочившаяся вода смочила землю. Герд что-то возбужденно заговорил в микрофон портативной рации, висевшей у него на груди.

— Один из вас продвинется на четверть мили вперед, а затем кругами вернется назад. Они где-то здесь. Я вижу их! Вижу! — донесся голос из динамика рации. — Они поднимаются по косогору среди камней, прямо перед вами!

— Следите за ними. Пусть кто-нибудь подберет нас. Попробуем перехватить их наверху.

Арендованный кар быстро спустился, и капрал открыл перед ними дверцу. Он даже не ослабил антигравитационное поле. Как только они забрались в кабину и закрыли за собой дверцу, кар снова взмыл вверх. Едва лишь холм провалился вниз, как Джек увидел Пушистиков, поднимающихся по косогору среди камней. Их было только четверо, и одному из них все постоянно помогали. Джеку хотелось знать, что случилось с двумя другими Пушистиками и насколько серьезно ранен тот, которому требовалась помощь.

Кар совершил посадку на верхней площадке под весьма неудобным углом. Джек, Герд и пилот вывалились из кабины и соскользнули вниз по склону. Затем Джек заметил, что Пушистик находится в пределах его досягаемости, и схватил его. Двое других пронеслись мимо него по склону крутого холма. Он перехватил в руки Пушистика: тот хотел со злостью ударить его по лицу. Он повернул Пушистика и обезоружил его. Оружием оказался четвертьфунтовый молоток с круглым бойком. Джек положил его себе в задний карман и двумя руками поднял сопротивляющегося Пушистика.

— Вы ударили папочку Джека, — с упреком сказал он. — Вы больше не хотите знать папочку Джека? Бедные, испуганные маленькие существа!

Пушистик в его руке раздраженно уикнул. Джек присмотрелся повнимательнее. Он никогда раньше не видел этого Пушистика. Он не был похож ни на Маленького Пушистика, ни на забавного и напыщенного Ко-Ко, ни на озорного Майка. Это был чужой Пушистик.

— Да это и не удивительно: конечно, вы не знаете папочку Джека. Ведь вы же не были Пушистиком папочки Джека.

На верхней площадке полицейский капрал сидел на камне и держал под мышками двух Пушистиков. Когда они увидели, что их товарищ тоже превратился в пленника, они прекратили сопротивление и жалобно зауикали.

— Ваш друг преследует еще одного, — сказал капрал. — Вы уж лучше заберите этих двух: они вас знают, а меня — нет.

— Держите их крепче; они знают меня не больше чем вас. Одной рукой он достал кусок Рациона-три из кармана пиджака и предложил его Пушистику. Тот удовлетворенно зауикал, схватил его и жадно проглотил. Вероятно, он уже пробовал его раньше. Затем Джек передал капралу другой кусок. Самец и самка, сидевшие у того на руках, тоже хорошо знали, что это такое. Снизу послышался голос Герда:

— Я поймал одного. Это самочка, только не знаю, Майзи это или Золушка. И, боже мой, посмотрите, что она несла!

Герд вошел в зону видимости остальных. Под одной его рукой бился четвертый Пушистик, а на изгибе другой пищал маленький черный котенок с белой мордочкой. Он выглядел тоже ошеломленным случившимся и с досадой и смутным любопытством следил за происходящим.

— Это не наши Пушистики, Герд. Я никогда раньше не видел их.

— Вы в этом уверены?

— Конечно, уверен! — негодующе воскликнул Джек. — Вы думаете, я не узнаю своих Пушистиков? Вы думаете, они не узнают меня?

— А откуда взялась кошка? — поинтересовался капрал.

— Бог знает. Они могли подобрать ее где-нибудь. Она несла ее на руках, словно ребенка.

— Они знают, что такое Рацион-три, значит, они жили у кого-нибудь из людей. Держу пари, этот человек потерял их так же, как я своих. Возвращаемся в отель.

Где же его собственные Пушистики? Он может больше никогда не увидеть их. Эта мысль пронзила его, когда они с Гердом снова заняли свои места в каре. С тех пор, как его Пушистики выбрались из своих клеток в Научном центре, никто не видел даже их следов. Эта четверка появилась в ночь, когда городская полиция сфальсифицировала нападение на девочку Ларкина. С того времени, когда их заметил молодой человек, который не смог выстрелить в них, они постоянно оставляли следы, по которым их легко было бы обнаружитьо. Почему же его Пушистики за три недели, что они были на свободе, не привлекли ничьего внимания?

Потому что его Пушистиков больше не было в живых. Они так и не выбрались из Научного центра. Кто-то, кого Макс Фрейн не сумел допросить под детектором лжи, убил их. Джек даже не пытался переубедить себя.

— Мы остановимся в их лагере и заберем одеяло, подушки и остальные вещи. Людям, которые лишились этих вещей, я выплачу их стоимость, — сказал он. — Пушистики не должны потерять свое имущество.

Администрация гостиницы «Мэллори» переменила свое отношение к Пушистикам. А может, просто подействовала угроза Руса Бранхарда привлечь их к ответственности за расовую дискриминацию, если Пушистиков признают разумной расой, или решила, что привилегированная Компания Заратуштры не так всемогуща, как они полагали. Так или иначе, но большое помещение, обычно используемое для проведения банкетов, было предоставлено Пушистикам, привезенным Джорджем Лантом на судебное разбирательство. Четыре новых Пушистика с их черно-белым котенком были устроены там же. В комнате было множество различных игрушек и большой обзорный экран. Вновь прибывшая четверка немедленно подбежала и включила его. Они смотрели, как вверх и вниз ходит погрузочное судно муниципального космического порта, и восхищенно уикали. Только котенку это быстро надоело.

С некоторыми опасениями Джек принес Малыша и представил им. Они были в восторге от Малыша, а Малыш решил, что котенок — это самая прекрасная вещь, какую он когда-либо видел. Когда пришло время кормить Пушистиков, Джек принес свой обед и поел вместе с ними. Немного позднее к ним присоединились Гус и Герд.

— Мы забрали дочку Ларкина вместе с ее отцом, — сказал Гус. А затем фальцетом добавил: — Отец избил ее, а полицейские велели сказать, что это были Пушистики.

— Она так и сказала?

— Под детектором лжи, перед дюжиной свидетелей и экраном, голубым как сапфир. Всемирные Новости объявят это сегодня вечером. Ее отец тоже признался, он назвал Воллера и сержанта. Мы еще увидим их. Я не успокоюсь до тех пор, пока не подберусь поближе к Эммерту или Грего.

Дело двигается неплохо, думал Бранхард, но можно было и лучше. Четыре Пушистика ниоткуда попали прямо в середину группы охотников Ника Эммерта. Их где-то держали до поры до времени — ведь им известен Рацион-три, и они умеют пользоваться видеоэкраном. К тому же, их появление слишком совпадает по времени со всем происходящим, чтобы быть случайностью. Все это пахло ловушкой.

Но все же в этом было и кое-что хорошее. Судья Пэндервис в связи с широким общественным интересом к делу и чтобы избежать влияния Компании Заратуштры на его развитие, решил поручить это беспристрастное судебное разбирательство трем судьям. Одним из них он записал себя. Даже Лесли Кумбес согласился с этим.

Гус рассказал Джеку об этом решении. Джек внимательно выслушал его, а затем сказал:

— Знаете, Гус, я доволен, что разрешил Маленькому Пушистику курить мою трубку, когда он захотел этого.

Он чувствовал, что не может быть беззаботным, если дело будут разбирать сразу три судьи.

Бен Рейнсфорд со своими двумя Пушистиками, а также Джордж Лант, Ахмед Кхадра и другие свидетели со своими семьями Пушистиков прибыли в субботу утром. Пушистики были расквартированы в банкетном зале и быстро подружились с находившейся там четверкой и Малышом. И хотя каждая семья ложилась спать отдельно, ели они вместе, вместе играли игрушками и тесной группой зачарованно следили за происходящим на видеоэкране. Правда, сперва пойманная Джеком четверка проявляла ревность, если их котенку уделялось слишком много внимания, но затем, решив, что никто не пытается украсть его, успокоилась.