Сначала за рифами мы не видели конийской галеры. Волны бились о скалы, и я поняла, что мы попали в скверную переделку. Фин был спокоен.

– Поднять весла. Приготовиться… По моей команде… Греби!

И мы проскочили между двумя валунами, словно каноэ на летней регате.

По другую сторону рифов нас сразу подхватило водоворотом. Я увидела конийскую галеру и выругалась. Она висела, опираясь на скалы кормой и носом, а середина прогибалась под собственным весом. Волны перекатывались через палубу, нарядные крыши с кабинок были сорваны. Под ударами волн корпус дрожал, деревянные части угрожающе скрипели.

Конийские матросы суетились на палубе. Вокруг галеры в волнах плавали какие-то обломки, я заметила несколько трупов. В этот момент раздался страшный треск, и судно переломилось надвое. Нос судна мгновенно подхватило волной и разбило в щепки о скалы.

Корма осталась на месте в крайне ненадежном положении, за нее еще цеплялись матросы.

– Снимем тех, кого сможем, – приказал Фин, и мы подгребли ближе. Они снова заметили нас и опять принялись кричать и размахивать руками, моля о спасении, хотя мы и не слышали слов. Один матрос залез на фальшборт и, несмотря на то, что мы махали ему руками, прыгнул за борт. Водоворот закружил его, и больше я его не видела.

– Идиот проклятый! – выругался Фин. – Когда подойдем поближе, они смогут бросить нам веревки и перебраться. Или мы кинем в воду бачки на лине. Жалко, что у нас нет лестниц. – Его голос был спокоен, словно он сидел с приятелями в пивной. – Лестница в таком деле незаменимая вещь.

Я подумала, что почему-то не видно конийских шлюпок. Может, их все сорвало ветром или они отвязались от удара о скалы? Впрочем, одна шлюпка еще болталась на талях.

Мы подошли уже очень близко, я различала лица. Не знаю, сколько матросов было на разбитом корабле. Десять, двадцать, может, тридцать. Но каждый раз, когда волна перекатывалась через палубу, их оставалось все меньше. Я сумела встать, опираясь на спину Полилло, сложила руки рупором и закричала:

– Прыгайте!

Сначала один матрос прыгнул за борт, потом за ним последовали другие. Некоторые бросали в воду деревянные обломки, чтобы держаться за них, другие прыгали так, надеясь удержаться на поверхности или уцепиться за что-нибудь подходящее, пока их не выловят.

Полилло забросила один из бачков на веревке далеко вперед, почти достав до галеры. Примерившись, она забросила три остальных. Я ощутила торжество. Проклятое море забрало корабль и людей, но не всех. Мы спасем, кого сможем Мы не оставили их погибать, и боги благословят нас за это Обломок корабля вздрогнул от нового удара волны, и я поняла, что сейчас он сорвется со скал. Мы были совсем близко – корма нависала над нами. Я посмотрела вверх и решила, что весь оставшийся в живых экипаж уже покинул конийскую галеру.

А потом я увидела ее. Не знаю, как я поняла, что это женщина, – это мог быть и мужчина с длинными волосами. Она была одета в белое, и мокрая одежда облепляла ее тело. Хорошо, что вода была теплая, иначе она бы сразу же замерзла. Женщина вышла из разрушенной кормовой кабинки и теперь стояла перегнувшись через борт. Она, казалось, не видела нас. Я подумала, что она в шоке или, может быть, ранена.

Мы кричали ей, но она не замечала. Потом она посмотрела вниз и увидела нашу лодку. Клянусь, я видела, как она улыбнулась. Очень медленно и осторожно она перелезла через фальшборт, замерла в красивой позе, словно собиралась совершить показательный прыжок, а потом порыв ветра просто сдул ее за борт. Она сразу же стала тонуть.

Не раздумывая, я головой вперед бросилась в воду. Я попыталась плыть к тому месту, где видела ее в последний раз. Течение бросало меня, несколько раз я чувствовала, что смертоносные камни совсем близко. Соль щипала мне глаза, но я ясно видела под водой коричневые и серые валуны, упирающиеся в пробитое дно галеры, а потом заметила мелькнувший белый кусочек ткани.

Он оказался на поверхности всего лишь на мгновение, потом снова исчез, и я нырнула, стараясь погрузиться глубже, вытягивая руки вперед, и вот мои пальцы наткнулись на шелк. Я схватила его, потянула на себя. Ее руки слабо обвились вокруг меня, и я с трудом вынырнула на поверхность.

Хватая ртом воздух, я оторвала ее руки от себя – она мешала мне грести. Я крепко схватила ее за шею и подмышки, перевернула на спину и поплыла. Легкие мои разрывались от напряжения, но вот меня подхватили сильные руки, которые могли принадлежать только Полилло, подняли, и яростное море отпустило нас.

Затем я помню смуглое, злобно-насмешливое лицо Корайс. Одной рукой она старалась удержать мою голову, а другой – стакан с бренди. В каюте пахло как в грязной таверне.

– Хватит бороться со мной, капитан, – сказала она. – Вы проливаете хорошее бренди.

Я поняла, что сопротивляюсь, и подчинилась. Я открыла рот и послушно выпила содержимое стакана. Бренди обожгло мне горло, слегка закружилась и стала ясной голова.

– Спасибо, – с трудом выдохнула я. – Мне кажется… Я как будто на свет родилась.

Я одернула ночную рубашку, мокрую от пролитого бренди и противно липкую на груди.

– Похоже, в моей груди вместо молока спирт, – рассмеялась я. – Если это так, то, конечно, из-за меня возникла суета в Союзе мокрых нянюшек.

Корайс хмуро усмехнулась.

– Капитан, по-моему, первый раз в жизни я заставляю вас пить. Вы, случайно, не бросили? Может быть, вы стали выше всех нас, сражаясь с волшебниками и им подобными?

– Выбирай выражения, – проворчала я, подхватывая ее тон. – Гэмелен пошел на компромисс, превратив послов с острыми языками в послед сварливой женщины.

– До тех пор, пока они в таком состоянии, у меня не будет повода для беспокойства, – ответила Корайс, снова наполняя стакан.

Снаружи царствовала прохлада. Ласковое солнце заглянуло украдкой в дверь каюты, вслед за ним нежный ветерок принес аромат моря. Нахлынули воспоминания, и я почти вскочила в панике.

– Что случилось с…

Корайс прижала стакан к моим губам.

– Обо всех позаботились, – успокоила она. – Теперь пейте. Это указание Гэмелена. Исмет он дал два бренди, сдобренных восстановителем разума.

Я пила. Корайс в это время рассказывала. Все приказы, которые я отдавала, когда меня переносили на наш корабль, были выполнены. Я не помнила, что отдавала какие-либо приказы, я не помнила ничего, кроме холодных, мокрых объятий Полилло, однако не показала этого Корайс; иначе не миновать мне насмешек. Мы благополучно перенесли шторм, и оказалось, что наши потери незначительны. Мы спасли тринадцать конийцев, некоторые из них были легко ранены. О них хорошо позаботились.

– Еще раз ты доказала, что если ты не самый лучший командир маранонской стражи, то, несомненно, самый удачливый.

– Давай обсудим мои командирские заслуги позже, – сказала я, с трудом сдерживая смех. Острый юмор Корайс еще раз напомнил о том, что все мы вместе выросли, всех одинаково били на учебном поле, все страдали от сквернословящих инструкторов и выполняли одни и те же бессмысленные приказы, отданные безмозглыми начальниками. Одним словом, мы были сестрами по судьбе и по оружию.

– А теперь о будущем, – загорелась Корайс. – О плохих новостях – позже, а сейчас – о хороших. Итак, о великий капитан Антеро, такая же прекрасная, как и умная, такая же умная, как и…

– Замолчите, черт вас возьми, легат! – прервала я. – Расскажи-ка лучше хорошую новость.

– Вы спасли принцессу, капитан. Конийскую принцессу, между прочим.

Я вытаращила глаза.

– Ты хочешь сказать, что женщина…

Корайс кивнула.

– Эта прелестная малышка, которую ты выловила из морской воды, имеет такой же царственный вид, как хозяин таверны накануне раздачи жалованья. Она не кто иная, как принцесса Ксиа, дочь одного из членов правящего Совета Конии! Теперь, когда мы приплывем в их воды, мы будем героями и получим все, что захотим!