Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Роже де Мондидье, чьим оруженосцем стал один из бизолевских латников, по имени Нивар, который тоже имел маленький физический недостаток — он косил (наверное, Сент-Омер нарочно выбрал такого в помощь одноглазому рыцарю, шутки ради), выехал из Акры в Тибериаду. Эти города-крепости соединялись очень плохой, полуразрушенной дорогой, а Государственный Совет никак не мог выделить средства на ее ремонт, полагая, что раз торговые магистрали тянутся в стороне, то и надобности в том нет. Но от Акры, через Тибериаду был ближайший путь к Иерусалиму, и когда-нибудь этот маршрут мог стать основным и наиболее быстрым для паломников. Правда, пока что они предпочитали двигаться к Святому Городу через Цезарию и Яффу. Конечно, это было разумно: на дороге, по которой сейчас неторопливо ехал Роже де Мондидье и Нивар, ничего не стоило попасть в руки разбойников, которые выбирали для своей охоты такие вот полузабытые местности. Численность разбойных групп колебалась от двух-трех до десяти-пятнадцати человек, но встречались и целые отряды, доходившие до полутора сотен отчаянных головорезов, потрошащих целые торговые караваны. Но такие крупные формирования предпочитали приграничные районы, когда легко можно было ускользнуть на чужую территорию, избегая залезать вглубь Иерусалимского королевства. Путь от Акры до Тибириады составлял три дня и был уже хорошо известен Роже; он совершал вторую поездку. Переночевав в селении Бен-Емек, встретившись со старейшинами и уговорив их своими силами подправить хотя бы часть дороги, укрепив ее сторожевыми постами, — что было и в их интересах, Роже и Нивар тронулись дальше. За весь день они встретили только несколько пастухов, а к вечеру приблизились к небольшому городку Рама, до которого еще оставалось с десяток миль. Здесь их внимание привлекла любопытная процессия на дороге.

Какие-то люди восточного облика, по виду — крестьяне, вели на веревке высокого, горбоносого европейца, латы которого были помяты и частично сорваны, а шлема не было вовсе. Но то, что он рыцарь — сомневаться не приходилось, даже, прихрамывающая, но гордая походка, выдавала в нем дворянина. К шее и плечам рыцаря была привязана дохлая собака, облепленная зелеными мухами и издававшая жуткое зловоние. Крестьян было семь-восемь человек, впереди них шел здоровенный детина с дубиной. Все они, увидев ехавших навстречу Роже де Мондидье и Нивара, испуганно застыли. Лишь связанный рыцарь, издав какой-то клекочущий звук, взметнул вверх обе кисти.

— Помогите! — воззвал он к Роже. — Придите на помощь своему брату-рыцарю! Эти злодеи хотят лишить меня жизни!

Мондидье опустил копье и надвинул забрало; то же самое проделал и Нивар. Двое из крестьян тотчас же бросили веревки и пустились наутек, а детина с дубиной храбро шагнул навстречу.

— Не слушайте его! — крикнул он. — Это преступник! Он грабил путников и занимался разбоем! Он хуже собаки! Мы ведем его в Акру!

Но Роже и Нивар уже мчались на него с опущенными копьями. Тогда и детина, поняв, что объясняться уже поздно, бросил свою дубину и побежал к лесу. А за ним — и все остальные крестьяне. Мондидье не стал преследовать улепетывающих селян. Он спешился, подошел к рыцарю и перерезал веревки, брезгливо отшвырнув дохлую собаку в кусты.

— Прежде всего, вам надо помыться в ближайшей речке, — морщась произнес он, избегая благодарных объятий пленника.

— Конечно! — радостно ответил тот. Неожиданное освобождение преобразило его: глаза заблестели, а взгляд обрел уверенность, плечи распрямились.

— Вы — мой спаситель, — несколько раз повторил он. — Теперь я ваш должник по гроб жизни. Как вовремя вы появились! Эти негодяи волокли меня к самому высокому дубу. Я выполню для вас все, что угодно!

— Будет вам! — отмахнулся Роже. — Вон блестит речка. Пойдемте туда. К сожалению, ничего не могу вам предложить из приличной одежды. Передвигаюсь, знаете ли, налегке. Что с вами случилось?

— Меня зовут Этьен Лабе, — сказал рыцарь, несколько раз окунувшись в воду, и разлегшись на травке. У него было мускулистое, привыкшее к походам тело, покрытое многими шрамами, короткая черная борода и ускользающий взгляд. — Я родом из Бургундии. В Палестине тринадцатый год, освобождал Иерусалим вместе с Годфруа Буйонским. Поднакопив кое-каких средств, я решил вернуться на родину, но — эти негодяи напали на меня, когда я спал, связали, обобрали до нитки и держали двое суток в какой-то яме. А потом решили повесить. И если бы не вы…

— Ну ладно, — сказал Роже, выслушав рыцаря. — Все это, конечно, печально, но время идет к ночи. Не пора ли нам и поспать, сеньор Лабе? А утром мы решим, как быть дальше. Если мы не разыщем напавших на вас негодяев, то я помогу вам на первых порах в Акре. В любом случае, утро вечера мудренее.

— Отлично! — согласился Этьен Лабе. — Спать так спать. Честно говоря, я чертовски измотан.

Нивар привязал лошадей к дереву, и все трое улеглись возле догорающего костра. Прошел час. Желтая луна искоса выглядывала из надувшихся туч. Роже и Нивар, оба похрапывая, уже крепко спали. Бодрствовал лишь Этьен Лабе. Приподнявшись на локте, он внимательно вгляделся в рыцаря и его оруженосца. Убедившись, что оба они находятся в крепких объятиях Морфея, Лабе осторожно поднялся и крадучись пошел к лошадям, которые тихонько заржали. Успокоив их, Лабе вернулся к потухшему костру, взял сумки с провизией и снаряжением, нагрудник Роже де Мондидье, его шлем и копье. Он отнес все это к лошадям и привязал к седлам. Потом снова пошел к месту ночлега. Подняв меч Роже, он попробовал пальцем его острие и остался доволен. Нагнувшись к спящему на спине рыцарю, он приблизил меч к его груди над сердцем, взявшись за рукоять обеими руками. Нивар заворочался во сне, и Этьен Лабе испуганно оглянулся на оруженосца. Помедлив немного, Лабе криво усмехнулся и тихонько вложил меч в ножны, прикрепив их к своему поясу. Затем отошел от костра, отвязал лошадей, забрался в седло и неторопливо тронулся от места стоянки.

У Виченцо Тропези была самая легкая работа, поскольку в Яффе проблем с обустройством и охраной паломников не было. Расположенный неподалеку от Иерусалима, этот древний город на побережье Средиземного моря, еще знал те времена, когда по его улицам ступала нога Иисуса, окруженного учениками и апостолами. Белые дома, мостовые, камни хранили память о священных словах, произносимых здесь Спасителем. Виченцо и Алессандра разместились в небольшом здании на окраине Яффы, здесь же жили и двое переданных им слуг, из огромной бизолевской команды; а для прибывающих большими партиями паломников, они сняли просторный пустующий дом неподалеку, где организовали столовую и прачечную. Все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство, которое их тревожило. И Виченцо, и Алессандра, и их слуги часто слышали странный, шелестящий, вызывающий тоску и страх свист, доносившийся с расположенного в двух шагах от их дома пустыря, который был обнесен высоким забором и скрыт развесистыми пальмами. Этот свист мог внезапно начаться и днем, и ночью, и так же резко оборваться. Иногда он вызывал головную боль, а иногда действовал столь угнетающе, словно бы разрушая какие-то защитные механизмы в мозгу, что окружающий мир мерк в глазах и хотелось лишь одного: броситься вниз с обрыва. Алессандра уговаривала своего супруга покинуть этот дом и подыскать более спокойное место; но деньги за аренду уже были уплачены, а пускаться в новые расходы было бы неблагоразумно. Виченцо пытался выяснить природу этого свиста. Несколько раз он обходил высокий забор, стремясь обнаружить какую-нибудь лазейку, но все его усилия были тщетны. Естественно, он не мог догадываться, что на расположенном рядом с его домом пустыре, находится школа тайной иудейской секты зилотов, наиболее военизированного крыла Сионской Общины. Сюда Старцы Нарбонна направляли новопосвященных в их секретные доктрины, и именно здесь они проходили первоначальное обучение, готовые к любым испытаниям и самопожертвованию. Это была всего лишь одна из школ, разбросанных по всему миру, но наиболее значимая и авторитетная, возглавляемая опытным инструктором, раввином Беф-Цуром. Методика подавления психики человека свистом, входила в его систему обучения. Виченцо Тропези, потерпев неудачу в попытке проникнуть сквозь забор, не опустил руки. Он решил идти до конца и узнать наконец, что за тайны скрывает этот пустырь, выбрав для своей цели ближайшую безлунную ночь.

57
{"b":"25680","o":1}