— Пожалуй, это верно.

— Заметь, кроме того, что здесь на таких торжествах тоже подается шампанское.

— Шампанское? Здесь? Ну, знаешь, это было бы уж чересчур неожиданно!..

— А ты слышишь, как оно стреляет? Ты видишь, как оно пенится в бокалах из тыквы? Не бойся, попробуй! Здесь нет химии, это вино не боится никакого анализа. На, пей!

Мальчик поднес Александру бутылочку, представлявшую собой не что иное, как колено бамбука. Пробка вылетела с треском.

— Великолепное вино! Не уступает Редереру! — воскликнул Альбер. — Слушай, ты, я вижу, все здесь знаешь! Расскажи, как оно приготовляется.

— Редерер, Клико или Монтебелло 37 — можешь называть его как хочешь, но приготовляется оно просто-напросто из плодов местной пальмы, которую жители называют «пальмира». Однако, давай потише — наступает важная минута.

Сешеке изрядно выпил и уселся на своей эстраде, покрытой леопардовыми шкурами. Глашатай пригласил европейцев и обоих батоков занять места на втором возвышении, а затем, когда все уселись и воцарялась тишина, он произнес длинную хвалебную речь в честь своего господина и его доблестной армии. Потом он рассказал о победах, какие племя макололо одержало над своими врагами, о прибытии белых людей, прибавил, что все хотят жить в мире, и закончил в следующих выражениях:

— Белые люди добры, у них честные сердца. У макололо добрые сердца. Сешеке никогда никому не сделал зла. Раз белый вождь — Друг Сешеке и Магопо, пусть батоки и макололо объединятся как братья. Я все сказал.

Затем он принес железную лопатку, довольно искусно выкованную местными кузнецами, и стал копать глубокую яму.

Сешеке спустился со своего высокого сиденья и медленно, с достоинством подошел к ней. Он взял связку копий, обломал наконечники и молча бросил их в яму. Поднялся Гэн, тоже подошел к яме и бросил в нее порох, пули и нож, которые ему дал Александр.

Глашатай засыпал яму, воткнул в нее зеленую ветку, по данную Гэном, и воскликнул:

— Скорее порох, пули и ножи вырастут на этом дерево, чем будет нарушена дружба, которая отныне связывает батоков и макололо. Его листья скорей обратятся в пики и наконечники, чем батоки станут врагами макололо.

Тут Сешеке протянул руку Гэну прижал его к груди и на звал своим сыном.

Во время этой трогательной церемонии, когда в столь полной мере осуществлялись все желания европейцев, Александр, которому высокий рост позволял видеть все, что происходило далеко по ту сторону забора, окружавшего Котлу, заметил нечто такое, что вызвало у него удивление.

Несколько человек из племени макололо бежали со всех ног и кричали от ужаса, потому что приближалось черное войско, предводительствуемое человеком, в котором нетрудно было узнать европейца.

Намерения наступавших были явно враждебны, и Александр поделился своей тревогой с Альбером и Жозефом.

— Недурное завершение мирных переговоров! — воскликнул Александр. — Это идут батоки! Сейчас тут такое начнется!.. Нельзя этого допустить! Надо поспешить к ним предупредить непоправимую катастрофу!.

Одиссея Сэма Смита. — Опасная профессия. — Вор с причудами. — История с лошадью, — Охота за Сэмом Смитом. — Из огня да в полымя. — Засада. — Африканские воины. — Реванш Сэма Смита. — Магопо и батоки. — Смит использует свое сходство с Александром. — Смерть макололо!..

С некоторого времени Сэма Смита преследовали неудачи. Читатель уже знает, что бандит был вынужден покинуть Австралию: длинный ряд преступлений, от которых он ждал обогащения, принес ему только громкую, но опасную славу. В Южную Африку он приехал в надежде, что здесь промышлять будет легче.

Сначала счастье как будто ему улыбнулось. В Нью-Раше, Олд-де-Бирсе и Нельсонс-Фонтейне искатели алмазов были так напуганы его смелостью, что он легко смог обложить их данью, и они платили беспрекословно. Но вскоре это им надоело. Надоела и беспомощность полиции, которая никак не могла положить конец подвигам неуловимого негодяя. Они решили, что надо защищаться самим, и организовали своего рода союз для борьбы с разбоем. Тогда первым делом прекратили свою деятельность мелкие жулики, потому что на приисках ввели грозный суд Линча и стали без разговоров вешать не только виновных, но и подозреваемых. Правда, тут и там на мимозах болтались несколько ни в чем не повинных, это верно, но урок не пропал даром, и пошатнувшаяся нравственность укрепилась очень быстро.

Сэму Смиту удавалось обходить сети, расставленные ему на каждом шагу, но для этого уже требовалась исключительная осторожность, и нападать он мог только на людей совершенно одиноких. Между тем Сэм Смит был не только смельчак, но еще и человек с причудами. И когда обстоятельства низвели его до положения простого грабителя с большой дороги, он потускнел, он утратил блеск, который сделал его имя легендарным в Австралии.

Вместо того чтобы вести широкую жизнь, о которой он всегда мечтал, вместо того чтобы повсюду находить сообщников среди людей с податливой совестью, которым он щедро расточал награбленные деньги, вместо того чтобы быть разбойником пышным и оригинальным, внушающим страх и восхищение, он принужден был влачить жалкое существование, лишенное величия и надежды.

Поэтому он решил оставить слишком хорошо охраняемые прииски и поискать места поспокойней. Его старая звезда снова засверкала, когда были найдены алмазные россыпи на правом берегу Замбези, против водопада Виктория. Ему удалось совершить несколько набегов и скрыть в весьма укромном местечке чудесную добычу, которую он рассчитывал продать либо в Кейптауне, либо даже в Европе, а затем забросить дела и окончательно уйти на покой. Он встретил на алмазных приисках несколько человек, с которыми имел дело еще в Австралии. Они не отделались от ужаса, который он им внушал раньше, и безропотно дали себя ограбить. Но другие, узнав об этом, ругали их и издевались над ними. Чтобы как-нибудь оправдать свое ротозейство, ограбленные стали раздувать страшную славу бандита. Они сами быстро восстановили его престиж, и Сэм Смит мог извлекать из него выгоду.

Но не суждено ему было торжествовать слишком долго. На прииске Виктория

— так называлось новое месторождение — искатели слишком уж обозлились на человека, который держал их всех в страхе. Они тоже объединились, как их товарищи на юге, и решили покончить с ним, и поскорей. Доступ в Алмазный край снова оказался закрыт для Сэма Смита, и он положительно не знал, куда ему еще податься. Читатель помнит, что его последней проделкой было ограбление Жозефа, у которого он отнял двадцать тысяч франков, принадлежавших Александру. Дельце было прибыльное, но не опасное, если принять во внимание состояние здоровья каталонца. Если бы не это, все кончилось бы иначе. Напомним также попытку Сэма Смита ограбить его преподобие и мастера Виля.

Напасть на миссионера, который сам оказался бандитом, и потребовать кошелек у полицейского, который не имел ни гроша, было не только верхом неудачи, но и насмешкой судьбы.

Однако Сэм Смит не питал никакой злобы к виновникам своего двойного провала. Этот чудак имел обыкновение, хорошенько обобрав кого-нибудь, оставить кое-что и самой жертве — пусть человек не теряет возможности продолжать работу. Когда же он натыкался на людей, которые сами были в нужде, он охотно кормил их, а иной раз отсчитывал им довольно круглые суммы. У полицейского, как и у лжемиссионера, не было ни гроша. Не имея возможности подать им свою обычную милостыню, он только осведомился, чем мог бы им быть полезен. Его преподобие просил доставить их на Садовый Остров.

А Смит, который уже несколько дней шатался в окрестностях водопада, обратил внимание на Александра, который то появлялся, то исчезал. Смит заметил также, где Александр прячет свою пирогу. В случае опасности это утлое суденышко могло помочь грабителю переправиться на другой берег, ибо коня он потерял и был вынужден ходить пешком, а когда удастся найти нового четвероногого друга — неизвестно.