Сознание вернулось к нему уже в камере, где кроме него было еще трое мужчин, которых тоже подвергли пыткам. Шарль не помнил, сказал он что-то или нет. Болело все тело, а особенно — руки. Он смог рассмотреть правую: на ней больше не было ногтей. Левая была залита кровью. Один из сокамерников подошел и вкрадчиво заговорил.

— Не говори ему ничего, — послышался голос из противоположного угла камеры, — это подсадная утка.

Мужчина отошел в сторону и замолчал. Шарль хотел уснуть, но в полдень за ним пришли. По крайней мере ему казалось, что был полдень. На самом деле был уже вечер. И снова были пытки, и снова боль, которую невозможно выдержать. В камеру его привели избитым, потерявшим много крови. Про себя он шептал только одно: «Матильда, Матильда…»

В Пюльубьере об аресте Шарля узнали двадцать пятого марта. Франсуа и Алоиза чуть не сошли с ума. Тридцатого марта торговец из Эгюранда сообщил, что Шарля перевели в Париж, откуда его могут депортировать в Германию, как большинство пленников. Узнав об этом, Алоиза перестала разговаривать и впала в состояние, которого так боялся Франсуа. Она даже не могла работать. К счастью, им на помощь пришла Люси, которая постаралась их немного утешить: у нее в Париже были знакомые, которые могли помочь спасти Шарля. Этим же вечером она уехала в столицу. И если сама она не очень верила в успех, Франсуа и Алоиза ухватились за эту идею как сумасшедшие.

Сев на вечерний поезд, следующим утром Люси уже была в Париже, выдержав в поездке две проверки паспортов. После гибели Яна Люси с помощью дочери поменяла паспорт и взяла девичью фамилию Бартелеми. Она сразу направилась на улицу Суффрен, но не в квартиру, а в бутик, где Элиза обычно была одна. Дочь была там и обрадовалась встрече с матерью. Люси в нескольких словах объяснила причину своего приезда. Элиза не была ни удивлена, ни раздосадована просьбой матери. Она пообещала попросить мужа помочь спасти Шарля, если еще было не слишком поздно.

В полдень состоялась довольно холодная встреча с членом Народной партии, мужем Элизы. Он стал немного более покладистым, узнав, что Ян Хесслер погиб как герой Рейха под Новгородом. Он согласился принять Люси в своей квартире на несколько дней и даже проявлял некоторую любезность. Но женщины не стали переходить к главному вопросу при первой встрече, да и не успели — с тех пор как три члена партии, Марсель Деа, Филипп Генрио и Жозеф Дарнан, вошли в правительство после перестановок в кабинете по требованию немцев, Ролан Дестивель пошел на повышение.

Париж жил в страхе и нужде. Чтобы не умереть с голоду, нужно было доставать продуктовые карточки и талоны. Для Элизы это не составляло труда, учитывая положение ее мужа. Повсюду на стенах домов были развешены списки «расстрелянных террористов» или обещания вознаграждения за сведения, которые помогут их арестовать. Везде висели пропагандистские плакаты, призывавшие «спасти Европу от большевизма» или ехать в Германию освобождать пленников. На улицах то здесь, то там можно было встретить немецких солдат, и никто не чувствовал себя в безопасности. Люси помогала Элизе в бутике, но клиентов было мало, и у матери и дочери было время поговорить.

Люси рассказала, как нелегко ей было утешить сына, после того как он узнал о смерти отца. Для Люси, как и для Ганса, дни, последовавшие за получением страшной новости из Германии, было нелегко пережить, но мысль о том, что нужно заботиться о сыне, немного смягчила боль утраты для нее. За прошедшие месяцы и недели душевная рана зарубцевалась. Люси ведь знала заранее, что их с Яном любовь обречена. Теперь Люси ожидала, когда закончится война, чтобы последний раз поехать повидаться с родителями Яна, если, конечно, они остались живы.

Люси рассказала дочери и о том, как тяжело было Франсуа и Алоизе справляться с хозяйством без обоих сыновей.

— Но откуда это желание совершать безумные поступки?! — воскликнула Элиза. — Откуда это недоверие к людям, стоящим во главе страны?

Люси поняла, что ее дочь не имела ни малейшего представления о том, что происходит за пределами узкого круга, в котором она жила. Женщина рассказала Элизе о том, что Сопротивление в провинции набирает силу и что скоро планируется высадка союзников. Элиза не поверила ни одному слову и была поражена, когда мать сказала:

— Если ситуация изменится, в чем я ни минуты не сомневаюсь, те, кто сегодня у власти, должны будут дать ответ. Думаю, что твоему мужу не помешает иметь в активе одного спасенного сопротивленца.

Это не очень убедило Элизу, но она пообещала сделать все, чтобы уговорить мужа помочь. Люси не сомневалась в искренности дочери и поблагодарила ее от всей души. Ей больше нечего было делать в Париже, и она отправилась обратно в Пюльубьер, чтобы вселить надежду в сердца Франсуа и Алоизы.

Матильда также знала об аресте мужа. Как только она услышала об этом от торговца из Эгюранда, она забыла всякую осторожность и поехала на поезде в Тюль к сапожнику, который мог связаться со Скалой. Скала пришел ближе к ночи, посетовал на неосторожность Матильды и отвел ее на улицу Пон-Неф, в квартирку на последнем этаже, где их ждала его жена Эмильена, также работавшая на Секретную Армию.

— Называйте ее Фужер, — сказал Скала Матильде, представляя жену.

За скромным ужином они обсудили ситуацию, и Матильда не удержалась — потребовала провести операцию по освобождению Шарля.

— Это невозможно, — ответил Скала, — его уже перевели в Дранси.

Матильда возлагала столько надежд на эту поездку в Тюль, и все растаяло в один момент. Ей потребовалось собрать все свое мужество, чтобы перенести этот удар. Скала продолжал рассказывать, в какой опасности была вся сеть подпольщиков их района.

— Придется все начинать сначала, и как можно быстрее. Кто-то из наших проболтался.

Она прекрасно знала, что такое возможно.

— Вы можете взять на себя эту работу?

Матильда согласилась не раздумывая, поскольку теперь это была единственная возможность приблизиться к Шарлю и спасти его, пока не поздно, так же как и тысячи других французов. Скала назвал псевдонимы трех человек, с которыми Матильда могла связаться в Спонтуре: Вентадур, торговец из Эгюранда, Люзеж, с которым Матильда встретилась в Марсияке, и Андре, инженер на плотине в Эгле. Скала попросил Матильду занять место Шарля под псевдонимом Вереск. Он ушел, оставив Матильду ночевать в квартире с его женой. Утром Матильда должна была вернуться в Эглетон на поезде. Ей разрешалось ездить только в грузовике своего дяди, который получил псевдоним Береза для работы в Сопротивлении.

Как и было договорено, с этого дня Матильда ездила по окрестностям, спрятавшись в грузовике дяди за вязанками дров, выискивая слабые звенья в цепи Сопротивления, пытаясь узнать, не следят ли за ними. Инженер Андре вселил в Матильду своеобразное спокойствие, сообщив, что все, кто был с Шарлем в день его ареста, мертвы. Допросу подвергся только Шарль, что все-таки снижало риск предательства. Женщина была благодарна Андре за его веру в ее мужа, с которым он работал с самого начала. Андре пояснил Матильде, что лучше всего было восстановить связи с корреспондентами и проверить, все ли были на местах. Он посоветовал ей больше полагаться на Вентадура, чем на Люзежа, что она и сама собиралась сделать: Матильда не слишком доверяла человеку, с которым встретилась на улице Марсияка.

Матильда постаралась как можно быстрее связать все ниточки сети, предварительно проверив их надежность. Ей легко это удалось в секторе, за который отвечал Вентадур, поскольку он сам предпринял все меры предосторожности. Это был человек, похожий на Скалу, — сильный, плечистый, с ясным открытым взглядом и крепкими руками.

Все было намного хуже в секторе Люзежа, который запаниковал и скрывался в окрестностях местечка Лапло, бросив своих людей в неведении и опасности. После их встречи в заброшенном сарае неподалеку от деревушки Шабанн Матильда поняла, что он — предатель.

Когда она приехала в Тюль получить указания, то была поражена решением Скалы: