Однако эта ресторация стала первой, что открылась после разграбления взбунтовавшимися гномами. Скорее всего, сверхбыстрому ремонту заведение было обязано скудному интерьеру, состоявшему из голых каменных стен да половинок дубовых бочек, заменявших столы. Ну а достаточное количество лавок любой владеющий топором человек соорудит из десятка брёвен за один вечер. Ведь тут главное что? Главное, чтобы занозы в седалище не втыкались, а внешний вид мебели никого не волнует.

На торжественном открытии присутствовал сам граф Фридрих Форбарра, и неожиданно для владельца ресторация превратилась в излюбленное место для участников очистки столицы от обезумевших коротышек. Удивительнее всего, что ощущение боевого братства не исчезло, и переступившие порог люди отбрасывали сословные предрассудки. Нередко можно было увидеть родовитого вельможу, распивающего пиво в компании мясников с рынка и городского палача, или подвыпивших студентов, прямо за залитым вином столом обучающих грамоте затесавшегося в общество деревенского кузнеца. Впрочем, и он не являлся тут человеком случайным, о чём красноречиво свидетельствовал свежий рубец на щеке да пара трофейных гномьих топоров, прислонённых к лавке.

Разумеется, посторонних сюда тоже пускали, но поглядывали неодобрительно, а уж цены задирали так, что хотелось плюнуть и уйти. Но, надо отдать должное, хозяин честно предупреждал об этом. Он лично встретил у дверей ресторации патруль стражников во главе с капитаном и неизвестную рыжеволосую красавицу, появившуюся в сопровождении двух дворян и одного здоровенного норвайца.

– Добрый день, леди! Рад приветствовать вас в моей скромной ресторации.

– Взаимно, уважаемый мэтр, – улыбнулась рыжая.

– Вы, как я вижу, издалека и не пережили ужасов гномьего бунта?

– Я из Окленда, если это имеет какое-то значение.

– Самое непосредственное, – поклонился Мариус Швайнштайгер. – В этом случае цены будут вчетверо выше.

– Да? А почему?

Хозяин заведения обвёл рукой зал:

– Все эти люди сражались бок о бок со мной, и они должны получить хоть какую-то компенсацию от лицезрения тех, кто пересидел бурные времена в тишине и спокойствии. Вы же не откажетесь оплатить их вино и закуску?

– Вообще-то мы пьём пиво, – уточнил капитан городской стражи. – А за то, что ты обозвал меня тихим и спокойным, сейчас получишь в морду.

– А это не про тебя, Уилли, – отмахнулся Швайнштайгер. – Вы как раз свои, и именно стражники вытащили мою задницу из неприятностей, когда меня и остатки отряда сэра Юлиуша Бромштайна зажала толпа коротышек у базилики Солнцеподобной Целлюлы.

Виконт Оклендхайм, настроенный весьма миролюбиво из-за сильной усталости, заработанной при вытаскивании практически с того света шести коней и пяти человек, в ответ на заявление мэтра Мариуса пожал плечами:

– Вчетверо так вчетверо. Это же не повод оставаться голодными и трезвыми? – Остановил порывавшегося высказаться рикса: – Вова, люди не нарываются, а прямо и честно предупреждают. Тебе нужны лишние скандалы?

– Да, нужны! – обрадовался норваец. – И вообще, они лишними не бывают.

– Но не здесь и не сейчас. – Виконт Оклендхайм посторонился, пропуская рыжую вперёд, и кивнул мэтру Мариусу. – Приличного вина на всю нашу компанию, а на закуску…

– А ещё водку, шашлык с лепёшками из тандыра и соусом тартар, кролика по-сычуаньски, утку по-пекински, котлеты по-киевски и восемь кружек «жигулёвского», – озвучил пожелания северный варвар. – А даме принесите квасу и лимонаду.

Посетители ресторации глухо заворчали. В Груманте никогда не любили норвайцев – хотя те и были редкими гостями в столице, слухи о морских разбойниках разлетались по всему миру. И это ли не натуральное хамство – указывать почтенному ресторатору на несоответствие его меню неизвестным стандартам? Да и названия блюд, кроме самого первого, прозвучали довольно похабно.

Впрочем, пока гости вели себя более или менее в рамках приличий, особых претензий к ним не предъявляли. Только уже расплатившиеся и собравшиеся уходить посетители вдруг почувствовали жажду и заказали ещё по кружечке пива, в ожидании которого принялись хвастаться друг перед другом заточкой мечей и топоров.

Капитан городской стражи зябко поёжился, раздираемый несколькими противоречивыми чувствами. С одной стороны, ему очень хотелось поесть и попить за счёт приезжих магов и препроводить их потом к герцогу Ланца, а с другой… они всё же чужаки, и в неизбежной потасовке поневоле придётся присоединиться к своим. Ну а третье чувство громко вопило о надвигающейся опасности и настоятельно рекомендовало как можно быстрее смазывать пятки салом.

Барон Мальборо, понимая состояние бравого вояки, сообщил тому громким шёпотом:

– Не переживайте, капитан, мои друзья чтут писаные и неписаные традиции кабацких драк, поэтому бить будут сильно, но аккуратно.

Как и рассчитывал сэр Люций, шёпот долетел до ближайших столиков, и уже дальше его слова распространились с быстротой молнии, обрастая неизбежными при пересказе подробностями. Ну а результатом стал рёв из самого тёмного угла зала:

– Это кто грозится поиметь меня эльфийским способом?

Барон мысленно поаплодировал собственной находчивости. Да, способности виконта Оклендхайма, леди Ирэны и рикса Вована на поле боя можно признать выдающимися, но как они поведут себя в конфликтной ситуации среди почти мирного населения? Ведь в будущем путешествии в империи, а тем более во время обучения в тамошнем университете их будут сознательно провоцировать. В миролюбие имперцев не верится совершенно, и наверняка тайные службы получат указание устроить подходящий повод к войне. И что может быть лучше горы трупов и последующей казни провинившихся иностранцев? А потом Грумант вынужденно объявит войну, представ перед всем миром кровожадным агрессором.

Грохот отброшенной лавки заглушил все звуки в ресторации, и буквально через несколько мгновений над друзьями навис колоритный персонаж в кожаных доспехах с бронзовыми пластинами и рогатом шлеме:

– Ну и кто хочет эльфийской любви?

– Ой, ещё один норваец! – искренне восхитилась Ирка. – Вова, скажи мне как художник художнику, почему от тебя пахнет ландышами и железом, а этот болван благоухает тухлой рыбой?

Вова встал, и тут же выяснилось, что неизвестно откуда появившийся норваец едва-едва достаёт ему до плеча. Смерил коротышку презрительным взглядом:

– Он из рода Голубых Тюленей, леди Ирэна, поэтому… И вообще, тюлени – козлы.

Публика в ресторации обрадованно захлопала в ладоши. Любому приятно, когда предстоящая драка с чужаками вдруг превращается в выяснение отношений между конкурирующими норвайскими кланами. Редчайшее зрелище, так как обычно северные варвары предпочитают воевать друг с другом в родных морях, сходясь к борту борт в лихих абордажных схватках. Ну а то обстоятельство, что первый северянин помогал отбиваться от взбесившихся гномов, лишь добавляло остроты и позволяло поставить на него пару лишних гривенок.

– Я знаю тебя! – Указательный палец с обломанным ногтем упёрся Вовану в грудь. – Два года назад ты утопил две ладьи нашего рода, а рикса Вилкасиуса приказал выпороть плетьми и посадить на муравейник.

– Вообще-то я тогда защищался, – пожал плечами Вова. – А кто старое помянет, тому глаз вон!

Но вопреки обещанию, он двинул соперника в челюсть. Никто удара и не заметил – со стороны показалось, будто один из норвайцев сам по себе подпрыгнул на месте, а потом повалился спиной на ближайший столик, где бедолагу тут же наградили пустой глиняной кружкой по голове. Стремление пнуть слабого заложено в человеческой природе, и это ничем не исправить. Разве теми же самыми пинками?

– Ах ты гнида казематная! – Рикс сгрёб в охапку любителя драться пивными кружками и отправил в короткий полёт к опорному столбу. Столб, как ни странно, выдержал. – Ноги выдерну!

Виконт Оклендхайм со вздохом снял перевязь с мечом и вопросительно посмотрел на сэра Люция:

– Ваше баронское достоинство не пострадает от участия в небольшом развлечении? Но только не говорите, что не желали устраивать эту драку. Ну, так как?