– Где-то поблизости крысиное гнездо, – сказал Фет.

Они подошли к какому-то бару и даже миновали его, как вдруг Эф почувствовал в глубине глотки отчетливый позыв. Гудвезер круто развернулся, возвратился и дернул дверь – она оказалась не заперта. Это был очень древний бар, его открыли более полутораста лет назад («старейшая, непрерывно действующая пивная во всем Нью-Йорке», – хвасталась вывеска), однако ни посетителей, ни бармена видно не было. Тишину нарушало лишь тихое бормотание телевизора высоко на стене в углу: работал новостной канал.

Василий и Эф прошли в заднюю комнату – там было темно и так же пустынно. На столах стояли кружки с недопитым пивом; на спинках нескольких стульев все еще висели пиджаки. Вечеринка оборвалась резко и для всех разом.

Гудвезер проверил туалетные комнаты – в мужской были большие древние писсуары, под которыми шел сточный желоб; как Эф и ожидал, в кабинках не оказалось ни души.

Он вернулся в заднюю комнату, шаркая ботинками по опилкам, усеивавшим пол. Фет уже пристроил свой ящик возле стола, выдвинул стул и уселся, давая отдых ногам.

Эф зашел за барную стойку. Ни одной бутылки со спиртным, никаких шейкеров или ведерок со льдом – лишь пивные краны и выстроившиеся в ожидании внизу на полках стеклянные кружки-полумерки, на треть литра каждая. Здесь подавали только пиво. Никаких крепких напитков, о которых мечтал Эф. Только фирменное пиво местного розлива – светлое или темное. Старые краны стояли тут для блезиру, а новенькие работали исправно – пиво шло ровной струей. Эф наполнил две кружки темным бочковым.

– Ну, за…

Фет поднялся, подошел к стойке и взял кружку:

– Смерть кровососам!

Эф отпил половину:

– Похоже, народ линял отсюда в спешке.

– Бегство – это их последний шанс, – сказал Фет, вытирая пену со своей пухлой верхней губы.

– Для всего города сейчас последний шанс, – ответил Гудвезер.

Их внимание привлек голос диктора, и они прошли в передний зал. Репортер вел прямую передачу из местечка возле Бронксвилла, родного города одного из четырех выживших с рейса 753. Небо на заднем плане заволокло дымом. Бегущая строка сообщала: «…БЕСПОРЯДКИ В БРОНКСВИЛЛЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ…»

Эф протянул руку и сменил канал. «…БИРЖУ НА УОЛЛ-СТРИТ ЗАХЛЕСТЫВАЮТ ВОЛНЫ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО СТРАХА… ВСПЫШКА НЕИЗВЕСТНОЙ БОЛЕЗНИ ОСТАВЛЯЕТ ДАЛЕКО ПОЗАДИ ЭПИДЕМИЮ ГРИППА H1N1… РЕЗКИЙ РОСТ ИСЧЕЗНОВЕНИЙ СРЕДИ САМИХ БРОКЕРОВ БИРЖИ…»

Показывали трейдеров, безвольно и неподвижно сидящих в зале биржи; средние рыночные курсы стремительно падали…

На кабельном канале «Нью-Йорк один» главной темой был транспорт: все выезды с Манхэттена забиты людьми, рвущимися покинуть остров в надежде опередить карантин, который, по слухам, вот-вот объявят. На самолеты и поезда все билеты уже были выкуплены, в аэропортах и на вокзале царил сущий хаос.

Эф услышал, как над домами пролетел вертолет. Да, пожалуй, сейчас «вертушки» – единственный простой способ сообщения с Манхэттеном. Если, конечно, у вас есть собственная вертолетная площадка. Как у Элдрича Палмера.

За стойкой бара Эф обнаружил настенный телефон – старой модели, с дисковым набором.

Сняв трубку, он услышал скрипучий гудок и терпеливо накрутил номер Сетракяна.

Сигнал прошел, на другом конце провода голос Норы произнес:

– Алло.

– Как там Зак? – спросил Эф, не дожидаясь, пока она скажет что-нибудь еще.

– Ему лучше, – ответила Нора. – Какое-то время он был просто вне себя.

– Она не возвращалась?

– Нет. Сетракян прогнал ее с крыши.

– С крыши? Боже правый.

Эф почувствовал, что его мутит. Он схватил чистую кружку и открыл пивной кран; от возбуждения ему казалось, что струя течет слишком медленно.

– Где Зак сейчас?

– Наверху. Хочешь, я позову его?

– Нет. Лучше нам побеседовать с глазу на глаз, когда я вернусь.

– Думаю, ты прав. Вы уничтожили гроб?

– Нет, – сказал Эф. – Он исчез.

– Исчез? – переспросила Нора.

– Очевидно, эта тварь не так уж сильно пострадала. Во всяком случае, скорости ей рана нисколько не убавила. И еще… звучит довольно дико, но там внизу кто-то странно расписал стену красками из баллонов…

– Ты хочешь сказать, кто-то изрисовал стену граффити?

Эф похлопал себя по карману, проверяя, на месте ли розовый телефончик.

– Я снял рисунки на видео. Представления не имею, что все это значит.

Он на секунду отстранился от трубки, чтобы глотнуть еще пива.

– И вот что я тебе скажу. В городе… просто жутко. Очень тихо.

– Только не здесь, – сказала Нора. – Сейчас небольшое затишье, потому что рассвет, но долго оно не продлится. Кажется, солнце их уже не очень-то пугает. Похоже, они смелеют.

– Именно так, – согласился Эф. – Они обучаются, становятся умнее. Нужно выбираться оттуда. Сегодня же.

– То же самое только что говорил Сетракян. Из-за Келли.

– Потому что она теперь знает, где мы прячемся?

– Потому что она знает. А то, что знает она, знает и Владыка.

Эф зажмурился и прижал ладонь к глазам, пытаясь отогнать головную боль.

– Понятно.

– Где вы сейчас?

– В финансовом районе, рядом со старой платформой Ферри. – Эф не упомянул, что они с Василием сидят в баре. – Фет знает, где раздобыть машину повместительнее. Как только заполучим ее, направимся к вам.

– Только… Пожалуйста, постарайтесь вернуться целыми. И людьми.

– Это и есть наш план.

Эф повесил трубку и пошарил под стойкой бара. Он искал какую-нибудь вместительную емкость под пиво, которое пригодится им при повторном спуске под землю. Не со стеклянной кружкой ведь идти. Он обнаружил старую фляжку, обтянутую кожей, смахнул пыль с медной крышки и вдруг углядел за фляжкой бутылку хорошего старого бренди. На бутылке пыли не было: должно быть, ее держал там бармен, чтобы прикладываться время от времени при монотонной раздаче пива. Эф сполоснул фляжку и принялся аккуратно наполнять ее, держа над маленькой раковиной, как вдруг услышал стук в дверь.

Он быстро обогнул стойку, направляясь к сумке с оружием, но, еще не дойдя до нее, сообразил: вампиры не стучат. Не останавливаясь, он миновал Фета и, осторожно выглянув в окно, увидел на улице доктора Эверетта Барнса, директора Центра по контролю и профилактике заболеваний. Сейчас на старом «сельском докторе с далекого Юга» не было адмиральской формы (ЦКПЗ начинал свою деятельность как подразделение Военно-морских сил США): директор Барнс вырядился в изысканный светлый костюм – сочетание цвета слоновой кости и белоснежного. Пиджак был расстегнут, поэтому директор имел вид человека, которого сорвали с позднего делового завтрака.

Эф осмотрел, насколько смог, улицу за спиной Барнса – судя по всему, директор был один, во всяком случае пока. Гудвезер отомкнул дверь и распахнул ее.

– Эфраим!

Гудвезер схватил директора за лацканы пиджака, втянул внутрь и тут же запер дверь.

– Вы здесь, – сказал он и снова осмотрел через окно улицу. – А где остальные?

Директор Барнс высвободился из цепких рук Эфа и одернул пиджак.

– У них приказ пока держаться в стороне. Однако не питайте никаких иллюзий – очень скоро они будут здесь. Я настоял, чтобы мне дали несколько минут переговорить с вами наедине.

– Господи ты боже! – воскликнул Эф, окинув взглядом крыши на противоположной стороне улицы, прежде чем отодвинуться от окна. – Как же они так быстро добрались сюда?

– Первым делом, Эфраим, я должен с вами поговорить, – ушел от ответа Барнс. – Никто не хочет причинить вам вред. Все это сделано по моему приказу.

Эф отвернулся от директора и направился к барной стойке.

– Возможно, это только ваши иллюзии, – пробормотал он.

– Нам важно, чтобы вы снова вошли в дело, – сказал Барнс, следуя за ним по пятам. – Вы нужны мне, Эфраим. Теперь я точно это знаю.

– Послушайте. – Гудвезер дошел до барной стойки и повернулся к директору. – Возможно, вы понимаете, что происходит. Возможно, вас уже используют, я этого пока не знаю. Вы, наверное, даже сами этого не знаете. Но за вашей спиной кто-то есть, кто-то очень могущественный, и, если я сейчас пойду с вами куда-либо, результат будет непреложный: меня выведут из строя или убьют. Либо со мной случится кое-что похуже.