21 мая союзники начали операцию «Чаттануга Чу-чу», предполагавшую бомбардировки немецких поездов и подвижных составов в Северной Европе. Операция имела целью ослабить переброску немцами подкрепления к месту будущей операции «Оверлорд». Успех бомбардировок оказался настолько велик, что немецкое военное командование было вынуждено незамедлительно приступить к ремонту разрушенной сети железных дорог, используя для этого рабский труд насильно угнанных гражданских лиц и военнопленных.

Свой вклад в приближение дня «Д» внесло также французское движение Сопротивления. Его участники развернули диверсионную деятельность против немецких оккупационных властей и коллаборационистского правительства режима Виши. Риск поимки и ареста был велик. Пойманных патриотов ждали допросы и пытки в застенках гестапо.

По мере приближения дня «Д» боевая подготовка усилилась. Солдатам было сказано лишь то, что им полагалось знать: они определенно не имели понятия о том, когда и куда их отправят воевать. Их обучали садиться на десантные боты и высаживаться с них. (Плоскодонные десантные боты имели массу 10 тонн и вместимость 38 человек. Они могли развивать скорость до десяти узлов в час, тогда как другие, большие десантные корабли, могли перевозить до трехсот человек и шестидесяти танков. И те и другие могли подходить к самому берегу.)

Во время одного из таких учений с использованием боеприпасов случилась трагедия. 27 и 28 апреля 1944 г. в ходе учений под кодовым названием «Тигр» 23 000 американских солдат – именно столько десантировалось позднее на участке «Юта» – и 300 плавсредств отрабатывали высадку десанта в районе Слэптон-Сэндс в Южном Девоне. Целью учений было приучить солдат к тем условиям, которые будут ждать их в районе будущей высадки на участке «Юта». Части из них было приказано имитировать погибших в бою. Жители шести окрестных деревень в количестве 3000 человек были эвакуированы. Им пообещали, что в соответствующее время они вернутся обратно. Когда именно, никто не знал. 12 000 гектаров земли в Слэптон-Сэндсе были выбраны для учений по причине сходства этой местности с нормандским побережьем на участке «Юта» и обнесены колючей проволокой. По периметру разместили часовых. 27 апреля в результате плохой связи часть войск была обстреляна со своих же кораблей. На следующий день имели место еще большие потери, когда девять немецких торпедных катеров случайно пересеклись с конвоем десантных кораблей ВМФ США. Конвой сопровождал английский корвет (небольшой военный корабль сопровождения), но главный эскорт, эскадренный миноносец, побывавший за день до этого в бою, был выведен из строя и находился на ремонте. В 01:30 немцы открыли огонь по американским десантным кораблям. Кое-кто из американских солдат принял нападение немецких катеров за учения. Не обученные обращению со спасательными жилетами, многие десантники, находившиеся на борту кораблей, утонули в полной боевой экипировке. Затем воспламенилось топливо, и многие солдаты получили сильные ожоги. Во время этих двух событий погибло 946 человек, еще 200 получили ранения – что превысило количество жертв при настоящей высадке на участке «Юта» в день «Д».

Чтобы не подрывать моральный дух солдат, трагедию во время учений «Тигр» срочно засекретили и тщательно скрывали. Мертвых спешно похоронили, оставшихся в живых заставили принести присягу о неразглашении тайны. Врачам, лечившим раненых, приказали не задавать лишних вопросов. Масштаб потерь был точно неизвестен вплоть до 1970-х гг. Десять человек из пропавших без вести – их можно было считать погибшими – имели высокие звания и располагали секретной информацией. Командование опасалось, что они могли попасть в плен к немцам. Случись именно так, вся операция «Оверлорд» оказалась бы под угрозой срыва. К большому облегчению командования, водолазы подняли со дна тела всех десятерых.

В четверг 1 июня Эйзенхауэр переместил свой штаб в особняк Саутвик-Хаус, расположенный в местности севернее Портсмута. Совещания проводились дважды в день. Интенсивная работа и приготовления предыдущих месяцев сделали свое дело. Теперь все зависело от одной вещи, на которую был бессилен повлиять даже Эйзенхауэр, – от погоды.

Погода играла важнейшую роль в выборе времени и даты операции «Оверлорд». В предшествующие дни Эйзенхауэр регулярно получал метеосводки от главного офицера метеорологической службы Джеймса Стэга, в том числе сведения о перемещениях приливных масс и фазах луны. Прогноз не слишком обнадеживал – по мнению Стэга, мягкая майская погода должна была смениться продолжительными дождями, сильными ветрами и большой облачностью. Стэгу можно было только посочувствовать: главный армейский метеоролог находился под мощным прессингом. Не улучшил ему настроения и Фредерик Морган со своей шуткой: «Удачи, Стэг… Но помни, если ты сделаешь неправильный прогноз, мы вздернем тебя на ближайшем фонаре».

Чем дальше откладывалась операция, тем больше времени появлялось у немцев для подготовки к неприятельскому вторжению, тем сильнее была вероятность того, что им станет известно о планах англо-американцев. Величайшим оружием Эйзенхауэра был элемент внезапности.

Каждому роду войск для максимально успешных действий требовались особые условия. Пехоте – прилив в предрассветные часы. Десантникам – ясная луна. Морякам – штиль. Метеорологи склонялись к тому, что наиболее благоприятными датами будут 5, 6 и 7 июня. После этих дней изменятся часы прилива. Позднее идеальные условия можно ожидать лишь в течение пяти дней начиная с 17 июня.

Англо-американцы были не единственными, кто живо интересовался июньской погодой. Немцы считали, что противнику перед вторжением понадобятся четыре дня хорошей погоды. Таким образом, прогноз исключал первые числа июня. Благодаря британским «взломщикам кодов», Эйзенхауэр знал об этом. Действительно, погода 5 июня была настолько отвратительной, что немцам пришлось отозвать на базу свои патрули в водах Ла-Манша. Более того, их противник контролировал воды Атлантического океана вокруг Ирландии. В результате немецкие синоптики не располагали информацией о передвижениях воздушных масс с запада и, в отличие от Стэга, не ожидали временного улучшения плохой погоды.

Утром 1 июня газета The Daily Telegraph непреднамеренно вызвала переполох в штабе Эйзенхауэра: в напечатанном на ее страницах кроссворде оказалось слово «Нептун». Такое случалось и раньше. В предыдущем месяце в кроссвордах встречались слова «Юта», «Омаха», «Джуно», «Сорд», «Голд», «Оверлорд» и «Малберри». Неужели кто-то таким образом предупреждает Германию? Британская спецслужба МИ-5 вышла на составителя кроссворда Леонарда Доу. Ее агенты нагрянули к нему в дом в графстве Суррей и, по словам Доу, «вытряхнули из него душу». Все спокойно вздохнули, лишь когда выяснилось, что это была чистая случайность.

В тот вечер в передаче Би-би-си, транслируемой на Францию, прозвучали строчки из стихотворения Поля Верлена 1866 г. «Осенняя песнь»: «Les sanglots longs / Des violons / De l’automne…» – «Долгие песни / Скрипки осенней…» [1] Это был заранее оговоренный призыв к действию, адресованный ячейкам французского Сопротивления. В абвере не сомневались: перед ними важное зашифрованное послание – но что стоит за этими строчками? Этого немцы понять не смогли.

2 июня первые военные корабли союзников покинули порты в Белфасте, Скапа-Флоу и Клайде. Повсюду в двадцати двух портах Южной Англии – от Фалмута на западе и до Ньюхейвена на востоке – солдаты приготовились к погрузке. Среди них находились журналисты и фотографы, в том числе знаменитый сотрудник журнала Life Роберт Капа. Каждый получил приказ дня, подписанный Эйзенхауэром. Он гласил: