— То, что надо, — благосклонно кивнул Кемпке. Наконец кое-что из набора того, зачем они приехали в арсенал, приняло осязаемые черты грозного оружия. — Берем парочку.

Последняя фраза прозвучала слишком игриво и была бы уместна в магазине при разговоре покупателя с продавцом.

Подполковник вермахта — начальник службы артиллерийского вооружения городского гарнизона — ответил в том же тоне.

— На какой модификации «панцершрека» остановите свой выбор? — угодливо осведомился он, нутром почуяв, что уже скоро его оставят в покое и непрошеные гости покинут его вотчину. Тогда можно будет в кабинете пропустить рюмку-другую шнапса.

От приятных грез вернул его на землю голос старшего эсэсовской тройки:

— Есть варианты?

— Да, конечно: «арктический» вариант для Северного фронта, «тропический» — разрабатывался для Африки. В боеукладке три «поцелуя ведьмы». — Оружейник перехватил вопросительные взгляды и пояснил: — В каждом переносном контейнере по три кумулятивные ракеты.

— Значит так, мы берем два тропических «панцершрека», шесть контейнеров с «поцелуями», — подвел итог разговора Отто. — Мы у вас еще позаимствуем боеприпасы к пулемету МГ-43. Нужно пять коробок уже со снаряженными лентами на пятьдесят патронов и две на двести пятьдесят. Еще нам необходимы два оптических прицела в камуфлированных чехлах и снайперская модель карабина системы «маузера 98-К».

Подполковник сделал соответствующие пометки в блокноте и поинтересовался:

— Какие еще будут заявки?

— Это все, — ответил Кемпке. — Идемте, покажете, где хранятся ваши сокровища.

Пока подполковник и штурмбаннфюрер занимались бумажной волокитой — заполняли учетные формы на выдачу оружия и боеприпасов, близнецы, пыхтя, перетаскивали смертоносное «железо» в грузовик. Они сделали несколько ходок по маршруту «подземные казематы — машина». В помощь никого больше не привлекали. Зачем лишние глаза и уши?

Отто наконец разобрался с бумагами, поставив подпись в последнем формуляре. Из бетонного хранилища эсэсовцы поднимались все вместе, в шесть рук таща контейнеры с кумулятивными ракетами.

— Штурмбаннфюрер, осмелюсь спросить, — пропыхтел неугомонный Генрих, — мы готовимся открыть третий фронт, да?

— Может быть. Посмотрим, — усмехнулся Кемпке. На этот раз незамысловатая шутка подчиненного пришлась ему по вкусу. — Все в наших руках.

«У парня развито воображение. Символично сказано: „Третий фронт“. А что, звучит. Так и назовем операцию».

Кемпке не удалось собрать всех «беовульфов», распыленных по разным видам и родам Вооруженных сил Германии и охранным отрядам партии СС (РСХА). И среди них были безвозвратные потери, человеческое тело слишком уязвимо. Кто-то погиб, кто-то пропал без вести. Двух офицеров 1-й дивизии СС «Лейбштдандарт» не откомандировали без объяснения причин. Приказ просто проигнорировали. В телефонном разговоре по закрытой связи Зиверс объяснил причину отказа. Офицеры персонально отвечают за охрану копья Судьбы центуриона Касиуса, находящегося в Нюрнберге. Никто, даже всесильный рейхсфюрер Гиммлер, не смог бы отменить приказ Гитлера. Вождь Третьего рейха собственноручно подписал список личного состава, отвечающего головой за бесценный артефакт.

Троим, отозванным из 2-й бронетанковой дивизии СС, просто не повезло. Выполнить приказ прибыть в Киль они не смогли не по своей воле. Колонна, двигающаяся со стороны фронта в тыл, показалась лакомой добычей для русских «илов». После штурма самолетов с красными звездами на крыльях от техники и людей остались дымящиеся воронки, груды искореженного металла и пепел. Еще одна рядовая потеря в череде схваток в масштабах фронта, но не рядовая для Кемпке. Для офицера это была безвозвратная утрата. С каждым его новым запросом-требованием, не приносившим желанного результата, офицер чувствовал, как удушливая злость заползала в грудь, наполняя сердце черной тоской. Он давно заметил, что в нем все больше просыпается человек. Да и другие гархи рассказывали ему об этом побочном эффекте во время редких встреч. Он давно утратил способность чувствовать своих братьев. Еще пару лет назад штурмбаннфюрер с легкостью мог сказать, кто жив, а кто нет. Теперь приходилось довольствоваться лаконичными штабными справками: «погиб с честью», «пропал без вести» или «в списках живых не значится». От бюрократических перлов настроение не улучшалось.

Единственные, кто смог прибыть на его зов, чтобы встать под знамена отряда «беовульф», были два обер-лейтенанта парашютно-десантных войск, входящих в состав люфтваффе. Они по чистой случайности узнали о запросе штурмбаннфюрера Кемпке. Все «битые службой» офицеры стараются обзавестись друзьями и приятелями в штабах, чтобы держать «нос по ветру». Рапорт о временном переподчинении его подопечных СС вызвал у командующего военно-воздушными силами Германии Геринга приступ бешенства. Резолюцию на официальной бумаге он наложил короткую и до безобразия нецензурную.

Командиры спецвзводов проигнорировали реакцию Главного лесничего Германии и по совместительству своего командующего, попросту дезертировав из части. Скрытное проникновение сквозь вражеские порядки было привычным делом для профессиональных диверсантов, отточенное годами кровавой практики на разных фронтах. А тут даже не территория противника, а пока еще глубокий тыл, хотя и наводненный полицейскими патрулями и передвижными постами полевой жандармерии. Но факт остается фактом: они нашли Кемпке у шестого причала как раз на второй день, когда он «выбил» подводную лодку. Так на субмарине появились два новых пассажира.

В кабинете Канунникова на стене за столом висели две картины. На одной святой Георгий Победоносец побеждал змия, занеся над чешуйчатой гадиной копье с листовидным наконечником. На второй картине силы зла, наоборот, одерживали вверх над людьми. Исполинских размеров кракен утягивал под воду парусник. Матросы спасались бегством, спуская с противоположного борта шлюпки на воду. Морская баталия была так тщательно и подробно выписана масляными красками, словно художник писал с натуры.

Но главным украшением кабинета было чучело гигантского варана, стоящее на подставке из черного эбенового дерева у стены. Трехметровый исполин навечно застыл в гордой воинственной позе. Чучело выглядело слишком реалистично. Казалось, ящер сейчас выпустит длинный раздвоенный язык из-за частокола зубов, торчащих из полуоткрытой пасти. Неизвестный таксидермист должен был быть доволен созданным шедевром. Чучело стояло мордой к двери. Реакция людей, впервые входящих в кабинет, была удивительно схожей: они рефлекторно выскакивали и, навалившись телом на дверь, начинали громко материться. Адъютант, сидящий в приемной, в таких случаях говорил елейным голосом: «Не бойтесь, не укусит!»

Чучело привезли с маленького островка Комодо, затерявшегося на индонезийских просторах. По всем законам логики комодские драконы должны были исчезнуть с лица Земли еще миллионы лет назад. По непонятной людям причине этого не произошло.

Голландский пилот Боссе вылетел с острова Ява и взял курс на остров Сумбава. Летающая «этажерка» пилота не осилила дальний перелет. Когда летчик вернулся в цивилизованный мир на плоту, построенном своими руками, его ждало новое потрясение. Его рассказам о гигантских ящерах никто не поверил. Бред и вранье — таков был вердикт ученых мужей просвещенной Европы. А в России организовали экспедицию на остров Комодо. После ее возвращения мир узнал о существовании удивительных созданий.

Русские ученые из научной экспедиции, вернувшись с острова, привезли генералу Серапионову этот экспонат и по-уставному четко доложили: «Пустышка! Обыкновенный гигантский варан!» Еще одна папка со штампом «отработано» легла на полку в архив.

Картины и чучело остались от предыдущего хозяина кабинета. Генерал Серапионов, он же Седой, в последний момент ускользнул из цепких рук контрразведки. Просто вышел из дома и словно растворился в воздухе. Группы захвата безрезультатно рыскали по адресам, где он мог появиться. В итоге результат — «ноль». «Битье по хвостам» ни к чему не привело. Оперативники «Смерша» уныло разводили руками и что-то невнятно лопотали в свое оправдание «на ковре» у начальства. Их стихия погони, перестрелки… допросы. Ну какая может быть погоня, если ордер на арест есть, а подозреваемого нет. Для очистки совести оставили засаду на квартире Седого. Так звали Арсена Михайловича не только контрразведчики, но и друзья. После двухнедельных поисков широкомасштабные оперативно-разыскные мероприятия были свернуты. В линейные отделы «Смерша» были разосланы фотографии Серапионова и оперативки с особыми приметами. Сеть раскинули, оставалось ждать, когда «объект» даст о себе знать. Загонщики всегда наготове. Служба такая. В отличие от «смершевцев», Канунников не тешил себя иллюзией, что его бывший начальник окажется под конвоем. Не по зубам им Арсен Михайлович. Слишком умен и опытен. Такая добыча не по зубам даже волкодавам-оперативникам. Скорее всего, он давно покинул воюющую страну. Границы или прифронтовая полоса — это не те преграды, которые смогут остановить Седого. Он умудрился просчитать время и дату своего ареста, а заодно число сотрудников группы захвата…