— Вот так их, гадов, бить надо и с земли, и с воздуха!
Наступило утро 26 июня. Гастелло получил задание разбомбить механизированную колонну противника на Молодечненском шоссе в районе местечка Радошковичи, где враг рвался к Минску. Штурман Анатолий Бурденюк разработал маршрут. Перед вылетом Николай Францевич обратился к своим боевым товарищам с краткой речью, которую закончил словами:
— Врагу не будет пощады!
…Вереницы вражеских танков и автомашин двигались на восток. Самоуверенные, упоенные первыми удачами, гитлеровцы держались беспечно и нагло.
Но вот из-за горизонта показалось звено советских бомбардировщиков. Не успели фашисты опомниться и рассредоточиться, как наши самолеты были уже на боевом курсе. Вот они над самой вражеской колонной. Нет, не зря у Бурденюка в училище была пятерка по бомбометанию! От первого же взрыва в воздух полетели вместе с землей обломки машин. Удар, еще удар!
Расстреливая из пулеметов растерявшихся гитлеровцев, самолеты стали отходить от цели.
Тут только фашисты опомнились. Видя, что группа самолетов невелика, они усилили зенитный огонь. Воздух расчерчивали десятки трассирующих снарядов. И вдруг ведущий бомбардировщик ослепительно вспыхнул.
Паника среди фашистов сменилась злорадством. Но рано торжествовал враг победу! В это время, после отчаянных и безуспешных попыток сбить пламя, командир принимает решение пойти на огненный таран. Происходит такой разговор.
Гастелло: Предлагаю оставить самолет.
Бурденюк: Предлагаете или приказываете?
Гастелло: Предлагаю решать самим… Штурман?
Бурденюк: Остаюсь.
Гастелло: Наблюдатель?
Скоробогатый: Остаюсь.
И, не дожидаясь вопросов, стрелок Калинин ответил:
— Остаюсь!
Самолет, словно раскаленный метеор, мчался по небу. Развернувшись на 180 градусов, он зашел с хвоста колонны и, поливая ее бензином из разбитых баков, всей своей многотонной тяжестью врезался в голову колонны. Оглушительный взрыв потряс землю. Окрестные поля озарились пламенем.
Спустя много лет, близ деревни Декшняны, в нескольких метрах от шоссе, были извлечены из земли два обгоревших мотора дальнего бомбардировщика «ДБ-3». Колосилась вокруг пшеница, цвел клевер, жужжали пчелы… Колхоз имени Гастелло готовился к жатве хлебов.
ПРАВО НА БЕССМЕРТИЕ
…В торжественном строю застыли ряды пионеров 28-й средней школы города Челябинска. Горнист протрубил сбор. Вожатая Светлана Васильевна Пикуль читает детям ответ матери и сестры героя на письмо школьников:
«Дорогие ребята! Мы очень рады, что вы помните о нашем Толе и постараемся ответить на ваши вопросы.
Учиться Толя пошел шести лет, учился только на «хорошо» и «отлично». Много занимался спортом. Летом — плаванием, баскетболом, футболом, зимой — лыжами, коньками. Он был хорошо развит физически.
В школе Толя пользовался большим авторитетом среди ребят. Он охотно помогал отстающим и никогда не давал в обиду слабых.
Как сейчас мечта многих ребят — стать космонавтами, так в то время, когда учился Толя, мечтой мальчишек был Чкалов. Толе очень хотелось быть летчиком. Став штурманом, он был очень счастлив.
Толя был хорошим товарищем, запевалой многих хороших дел среди ребят. Дома он был незаменимым помощником старших, никогда никакой труд не считал зазорным. Веселый, неунывающий, всегда готовый прийти на выручку — таким мы знаем и помним нашего Анатолия».
Письмо прочитано. Видя повлажневшие глаза ребят, вожатая не спешит начинать выступления. Молчанием чтут юные ленинцы память героя, отдавшего свою жизнь за дело Ленина. Затем пионеры Нона Заплаткина, Нина Лобусева, Володя Воронин, Равиль Хайрулин горячо говорят в своем стремлении быть похожими на героя, свято продолжать традиции старшего поколения.
Сбор окончен. Пионеры расходятся по домам, унося с собой светлый образ героя. Они пронесут его через всю жизнь, в сияющие дали коммунизма.
В. Черепанов
СОЛДАТ ИЗ КРЕПОСТИ НАД БУГОМ
В поселковом клубе шел фильм «Бессмертный гарнизон» Все зрители в зале были настолько захвачены им, что никто даже не обратил внимания на сидевшего возле двери сухощавого, среднего роста человека. Глаза его были полузакрыты, а сквозь стиснутые зубы судорожно и глухо прорывался не то стон, не то рыдания.
Фильм уже окончился, люди покидали клуб, а человек, словно в каком-то забытьи, продолжал сидеть на месте. В его памяти, как только что на экране, вдруг снова всплыли картины незабываемого прошлого…
ЭТО НАЧИНАЛОСЬ ТАК
Накануне той страшной ночи рядовой Таранец заступил в наряд. Был, помнится, обычный субботний вечер. После строевой подготовки, учебных занятий бойцы отдыхали, писали домой письма, сражались в шахматы, читали свежие газеты.
Настроение было самое безмятежное. Правда, оно несколько омрачалось последними сообщениями радио и газет.
— Европа в огне… Гитлер прет и прет, — говорили между собой солдаты.
— Но к нам-то не посмеет сунуться!
После отбоя засыпали в предвкушении завтрашнего воскресного дня с его развлечениями, танцами в гарнизонном клубе, футбольным матчем на стадионе, увольнениями в город…
Едва лишь серый рассвет занялся над Бугом, как невероятный грохот сотен рвущихся снарядов и мин потряс старую крепость. Страшное это было пробуждение! Сначала Таранец даже не мог сообразить, что происходит вокруг. Огненный смерч взметывал землю, разрушал здания…
«Европа в огне… — вспомнилось Ивану. — Так вот оно что — война!»
В первые минуты произошло замешательство. Оно еще усиливалось тем, что среди солдат почти никого не оказалось из командного состава — как обычно, накануне воскресенья все средние и старшие командиры ночевали дома со своими семьями. И вот в этот критический момент люди услышали твердый голос:
— Сержанты и старшины — ко мне!
Это был командир 44-го стрелкового полка майор Гаврилов. С первыми же взрывами, оставив дома больную жену и ребенка, он с риском для жизни пробрался в расположение части. Приняв командование над разрозненными группами, он тут же сформировал из них несколько рот и обратился к бойцам с короткой речью, напомнил им о долге перед Родиной и призвал стойко и мужественно сражаться с врагом.
…Почти полтора часа длился непрерывный артиллерийский обстрел и бомбежка с воздуха. Когда, наконец, огонь стих, серая мгла и пыль затмили восход солнца.
Так начиналось утро 22 июня 1941 года.
ПЕРВЫЕ ДНИ И НОЧИ
Враг рассчитывал очень быстро овладеть крепостью. Момент для нападения был выбран удачно — основная часть гарнизона находилась на лагерных учениях. Да и после того шквального огня, который обрушился на крепость, казалось, ничего живого уже не могло остаться. Поэтому понятно, как было взбешено германское командование, когда из всех развалин, фортов и укреплений густые наступающие цепи фашистов встретили организованный, сокрушающий огонь. Штурм продолжался несколько часов подряд. Подступы к западному форту были буквально усеяны трупами гитлеровцев. Это Иван Таранец и его товарищи выполняли свою клятву — умереть, но не сдаваться.
И так было на всех участках цитадели. Застигнутый врасплох, гарнизон, оправившись от первого замешательства, начал упорную, ожесточенную борьбу.
Всю первую ночь Иван Таранец не смыкал глаз — надо было зорко следить, чтобы враг под покровом темноты не подобрался к крепости и не атаковал ее внезапно. Первая ночь прошла относительно спокойно. А с утра все возобновилось с новой силой. После неудачной попытки взять крепость штурмом немецкое командование снова обрушило на нее тонны смертоносного груза. С самолетов были сброшены бочки с бензином. Огромное море огня разлилось по крепости, удушливый дым проник в подземелье.
