Два начала, созидающее и разрушающее, имеются у человека. И не всегда разрушающее плохо. Так герой сражается с драконом или же с вражеской армией, стараясь разрушить и победить их. Так борется человек против общества, его устоев или против властей. Без разрушительного начала вести такую борьбу и тем более победить было бы невозможно. При этом у героя или борца против общества людей, власти, желающего изменить или улучшить их, это разрушительное начало как бы гармонирует с созидающим, внутри человека возникает компромисс добра со злом. Одного добра бывает недостаточно, чтобы совершить что-либо значительное. Скорее всего, это имеют в виду, говоря о сговоре с дьяволом, когда человек решается совершить нечто дерзкое и великое. Но при этом результат остается людям, если созидающее начало в содеянном доминирует. А так разрушение не может быть целью человека. Оно может быть только средством, чтобы ускорить процесс созидания, чтобы победить отжившее, чтобы на его месте воздвигнуть нечто новое и лучшее. А кто выбирает зло только ради торжества зла обречен. Возмездие рано или поздно придет. Возможно, что созидательное начало доминирует у одного человека над разрушительным благодаря его прирожденным задаткам, а у других наоборот. Если разрушительное начало слишком слабо выражено, то такой человек может раскрыться только в благополучном и развитом обществе, не требующем борьбы за выживание или достойное место под солнцем. Другому сильное разрушительное начало необходимо, чтобы пробивать себе дорогу локтями, чтобы сделать, в конце концов, что-то для этого мира, для его улучшения. А вот как быть, когда люди оказываются в условиях ограничения свободы, когда разрушительное начало служит почти единственным способом существования? А тут еще стремление к свободе, власти, превосходству. Как это ни печально, но именно принижая другого, человек как бы возвышается над ним. Эти же принципы распространяются и на целые народы и культуры. Это прекрасно видно на примере взаимоотношений восточной (исламской) и западной (греко-римской и христианской) культур. С начала экспансии подверглись варварские народы Европы со стороны сарацин, арабов-мусульман. Потом, перейдя в контрнаступление, им удалось разрушить мусульманскую цивилизацию, направив против нее мощь обманутых монголов. На руинах греческо-римской и исламской цивилизаций варварские народы Западной Европы построили тогда новую цивилизацию. И при этом они принизили исламскую культуру, полностью предав ее забвению. Но ислам, упадочный, регрессивный, понадобится политикам Запада еще раз в «холодной войне» против Советского Союза. Какая чудовищная, ужасная, жестокая и беспощадная эксплуатация чужой культуры, чужой души и веры, чужого мира! Какой невиданный, небывалый эксперимент над человеком! Искусственное взращивание ложного ислама и его поддержка, использование новейших научных открытий, психологии для проникновения в самую глубину человеческой души, грубейшее манипулирование чужой культурой, чужими жизнями с целью победить есть величайшее преступление против человечества. Именно так удалось этим политикам устоять и выиграть в «холодной войне», следуя при этом узким интересам правящей элиты и обманывая в том числе собственные народы. Философы, ученые, писатели и музыканты, творящие в спокойной обстановке, могут это делать лишь благодаря тому, что сами являются частью одной чудовищной системы. Если для создания дома собственной культуры, нужно чтобы его фундамент был построен ценой целых народов, с их культурой, то одни воздвигают на этом фундаменте первый этаж, другие строят второй, следующие — третий и так далее. Чем выше здание, тем тише вопль погибающих. Тем, кто наверху, этого не услышать. Одни пишут, другие рисуют, третьи снимают фильмы, четвертые исследуют. Каждому из них кажется, что он работает в тишине, что он вместе со своим народом, мировоззрением и взглядами на жизнь, своими творениями приносит свет и счастье также и другим народам, не слыша при этом их крик и плач. Они – «творящие добро великие гуманисты» – не хотят понять и принять мир таким, каков он есть. Очень немного было среди писателей и ученых людей, которые не были трусами и не боялись жизни. А вот критиковать жизнь, общество, отдельных его представителей они мастера. Так они прячут свое ничтожество, оградив себя от людей, и «размышляют над проблемами человечества» в уютных кабинетах. Можно написать красивые стихи, провести блестящее научное исследование, написать красивую картину, и все это будет служить людям. Сказанное и написанное будет красиво, будет нравиться многим, и, возможно, поможет кому-то жить, но это будет далеко от подлинного понимания, что же она такое – сама жизнь, если ты сам не видел, чем зачастую оборачивается прекрасное, когда ты оказываешься в других жизненных условиях. Не будь у тебя высоких чувств, стремления к прекрасному, ты, возможно, и не страдал бы. Чем глубже ты чувствуешь прекрасное, тем сильнее будешь страдать от его утраты при непосредственном соприкосновении с глубоким и вонючим болотом по имени «жизнь». Как музыканты, философы и писатели из высокого дома в определенных обстоятельствах, пока тебе везет, ты этого не ощущаешь. Тебе кажется, что это норма, что это и есть жизнь, что декларируемое со всех трибун стремление к познанию мира и красоте, к свету и добру естественно для человека. А потом ты вдруг открываешь для себя другую сторону жизни, ее изнанку: грязь и жестокость. Как бы идеалисты ни пытались избегать реальности, порой и им не миновать этих открытий.
Человек стадный или коллективный о красоте не думает. Его не затрагивают глубоко проявления жестокости, которые он встречает в обособленных группах людей. Он приспосабливается и мирится с существующим положением дел очень быстро и легко. Главное, он много не думает и не рассуждает. Живя в определенном обществе, этот человек выполняет определенную работу, будучи связанным с огромным количеством людей из настоящего и прошлого. Для него имеют значение могилы предков, а самое святое для него соблюдение традиций и получение одобрения соплеменников. В этом стаде, коллективе этот человек создает еще и духовное, не только материальное. При этом ни на что, ни на имя, ни на славу, ни на деньги не претендуя. Крутится огромное колесо, может, карусель, с миллионами частиц, одной из которых этот человек и является. То, что он создает, возможно, есть отражение самой жизни или самое близкое к ней, миру, самое глубокое и неисчерпаемое. Но оно часто зашифровано, и не так просто догадаться о его смысле. Вот почему мифы, легенды, сказки, религии, народная музыка никогда не стареют, это бездонный колодец, из которого можно черпать без конца. При этом жизнь отдельного человека в этом стаде, на этом витке времени ничтожна, скудна и монотонна. Он делает только маленькую работу, выпавшую на его долю. А главное для него — это верить в добро и в то, что в мире есть справедливость. Если не сегодня, то завтра она обязательно наступит. Без такой веры эта огромная машина не может существовать и рассыплется. А как же тогда рассматривать отдельного человека как личность, как индивидуальность? Индивидуалисту сложнее, для него важнее не традиции и обычаи, а свое собственное ощущение жизни. Он хочет познать и попробовать жизнь сам, хочет испытать прекрасное, познать мир и себя. Человек из стада такой задачи себе не ставит, ему это незачем. А индивидуалист жаждет одиночества, возможности жить вне стада, без ограничения своей свободы, права мыслить самостоятельно, анализировать, делать собственные выводы. Этот человек не рассчитан на жизнь в человеческом стаде. Он страдает от обязательств и церемоний, если пришел в этот мир как представитель высших его слоев. Если же он родился в бедной семье, когда вся жизнь воспринимается как бесконечная череда обязательств перед близкими, вырваться из своего круга куда сложнее. Что ему нужно, и есть ли от него вообще польза? Этот человек стремится к созиданию ради самоутверждения. Ему нужно, чтобы им восхищались, его хвалили и возносили. Это для него способ выхода из стада с его общими стандартами, в ней ему невыносимо скучно. Тогда он берется за перо, кисть, инструмент. Когда он создает нечто, на самом деле он создает копию вечного оригинала, имеющегося только у народа. В процессе созидания он может быть свободным, и даже не обязан сохранять верность идеалам добра и света. Однако, идя навстречу дракону — сборищу людей под названием народ — он рискует быть им вновь проглоченным.
