И, наконец, о «разведке флангов». Что же представлял собой этот своеобразный вид разведки? В отчете о деятельности разведотделения штаба Маньчжурской армии отмечалось:
«С самого начала войны придавалось большое значение нашему правому флангу, ввиду того что в штаб Маньчжурской армии поступали донесения о движении китайских войск генералов Юаньшикая и Ма к нейтральной полосе и даже в тыл нашего расположения, а истинные намерения китайского правительства нам были неизвестны. Положительных данных о том, что Китай до конца войны сохранит строгий нейтралитет, не было; наоборот, предполагали, что при удобном случае и при условии производства Японией десанта, где-либо на западном побережье Ляодунского залива, Китай станет открыто на сторону Японии».
Точных сведений о численности китайских войск генералов Юаньшикая и Ма не было, в особенности войск последнего, численность которых преувеличивалась иногда агентами-китайцами до 100 тысяч. В конце марта 1904 года в качестве датского корреспондента и купца в районы расположения войск Ма и Юаньшикая был командирован штабс-капитан Россов для выяснения на месте точной дислокации, численности, состояния и качества китайских войск.
Для этой же цели в апреле под видом русского купца был командирован есаул Уральского казачьего войска Ливкин.
В районах Монголии, где находились передовые конные части генерала Ма, коммерческому заготовителю Маньчжурской армии А.Г. Громову было поручено попутно с покупкой скота, которая им производилась в Монголии, собирать сведения о находившихся там воинских частях.
С появлением хунхузских шаек (бандформирований из числа китайцев) под начальством японских офицеров на правом фланге с целью нападения на железную дорогу было решено ввиду обширности района «разделить» его между есаулом Ливкиным и Громовым; первому поручалось наблюдение за южной частью, второму — за северной.
Левый фланг армии в течение всей кампании находился под наблюдением отряда полковника Мадритова, который был по прежней своей деятельности еще в мирное время знаком с районом и имел там агентов-китайцев.
Разведку на левом фланге проводил также военный комиссар Гиринской провинции (Маньчжурия) полковник Соковнин. Сведения, доставляемые им, отличались полнотою и достоверностью благодаря тем широким связям, которые он за свое долгое пребывание на Дальнем Востоке успел установить с китайской администрацией и с представителями всех слоев местного населения.
Полковнику Соковнину была поручена вербовка китайца Хандэнгю, главаря независимой вольницы, игравшего заметную роль еще в 1900 году во время боксерского восстания в Китае. У Хандэнгю было почти 10-тысячное собственное войско. Имелись сведения, что он со своим войском может перейти на службу к японцам. Этот вопрос приобретал особо важное значение, так как Хандэнгю и его люди находились на близком расстоянии от русской армии.
Полковник Соковнин встретился с Хандэнгю и предложил ему пойти на сотрудничество, поставив следующие условия:
— его люди не должны оказывать содействия японцам и поступать к ним на службу;
— они должны вести разведку и сообщать русским все сведения о японцах; на организацию разведки будут выделены суммы по его назначению.
Хандэнгю согласился.
Кроме того, в непосредственном ведении штаба Главнокомандующего находился китайский отряд Пинтуй («все сбивающий перед собой»).
Отряд этот был сформирован добровольно на собственные средства китайским купцом Тифонтаем, желавшим «послужить на пользу русских». Во главе отряда, действовавшего на левом фланге русской армии, стоял полковник китайской службы Чжан Чженюань. Это был энергичный, опытный офицер, пользовавшийся большим авторитетом и личным влиянием среди своих сограждан. Благодаря ему в отряде соблюдалась железная дисциплина.
Другие китайские разведывательные отряды, в общем, не оправдали возлагавшихся на них надежд, и сколько-нибудь ценных сведений о противнике от них почти не поступало. Зато часто поступали жалобы от населения на так называемых милиционеров-китайцев, состоявших на русской службе, за чинимые ими грабежи и насилия, что заставило в конце концов отказаться от формирования китайских разведотрядов. К концу августа 1905 года все они были распущены.
Во время войны ‘русское командование уделяло немалое внимание акциям, которые впоследствии получили название «активных мероприятий». Речь шла об усилении влияния России на Дальнем Востоке. Один из разделов отчета о деятельности разведотделения штаба Маньчжурской армии за 1905 год был специально посвящен этому вопросу:
«Меры для усиления нашего влияния в Китае, Маньчжурии и Монголии
Японцы, по-видимому, еще до войны, а в особенности во время последней прибегали к негласным субсидиям для привлечения на свою сторону иностранной печати на Дальнем Востоке в целях распространения своего влияния, сообщения благоприятных для них сведений и освещения текущих событий в выгодном для них виде, не говоря уже о распространении ложных слухов в целях демонстративных.
В виде противовеса было решено и с нашей стороны пользоваться иностранной печатью для поддержки русских интересов.
Еще приказанием Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, подтвержденным затем 15-го декабря 1904 г. генерал-адъютантом Куропаткиным, с 10-го сентября 1904 г. издавалась за наш счет газета «Чайна ревью» под руководством 1-го военного агента в Китае полковника Огородникова. Издание газеты обходилось в месяц около 2,500 долларов. Цель, преследуемая изданием «Чайна ревью», заключалась в том, чтобы, на основании получаемых сведений от штаба Главнокомандующего, нашего посольства в Пекине, консулов и проч., передавать события войны в правдивом виде, так как англо-японская пресса на Дальнем Востоке была всегда склонна изображать наши неудачи в преувеличенных размерах и в самых мрачных для нас красках, при этом с большим уклонением от истины.
Для упрочения нашего влияния собственно в Маньчжурии и для распространения среди местного китайского населения достоверных и нам благоприятных сведений о положении дел на театре военных действий издавалась, с разрешения Наместника, на китайском языке в г. Мукден газета «Шенцзинбао» под руководством Мукденского военного комиссара полковника Квецинского. Личный состав редакции газеты состоял из вольнонаемных китайцев, а типография была частная.
Так как газета эта, являясь единственным по всей Маньчжурии печатным органом на китайском языке, приобрела большое распространение среди местного населения, то японцы начали преследовать посредством угрожающих писем в редакцию и сотрудников-китайцев.
К газете относилось также весьма несочувственно китайское чиновничество, увидавшее в ней посягательство на права своего абсолютно бесконтрольного влияния и давления на настроение общества и принявшее поэтому все зависящие от него меры к прекращению газеты.
Ввиду названных причин издание газеты «Шенцзинбао» в конце прошлого года было прекращено».
Следует отметить, что из опыта русско-японской войны российское руководство сделало серьезные выводы. Прежде всего были приняты меры по усовершенствованию организации агентурной разведки. Большое внимание было уделено вопросам улучшения сбора и обработки поступающей разведывательной информации. Были впервые введены структурные разграничения оперативной и информационной работы. Руководство разведкой, вербовка агентуры и контроль за ее деятельностью были возложены на «особое» (разведывательное) подразделение Главного управления Генерального штаба. Обработка и систематизация получаемой информации стали функцией специального «статистического» делопроизводства.
В 1906 году созданы разведывательные отделения при штабах всех военных округов. Сферы разведдеятельности распределялись следующим образом: Петербургский в.о. вел разведку в Швеции, Дании, Норвегии, Англии и Финляндии; Виленский — в Восточной Германии и Англии; Варшавский — в Германии и части Австро-Венгрии, прилегавшей к Варшавскому в.о.; Киевский — в Австро-Венгрии; Одесский — в Румынии, Балканских странах и европейской части Турции; Кавказский — в азиатской части Турции и Персии к западу от меридиана Амур — Ада; Туркестанский — в Афганистане, Индии, Западном Китае, Кашгарии, Белуджистане и восточной части Персии; Омский — в Западной Монголии и частично в Китае; Иркутский — в Восточной Монголии, Маньчжурии и Северном Китае; Приамурский — в Японии, Корее и части Маньчжурии, примыкавшей к границам округа.
