- Нет… это не так. Не понимаю, как тебе вообще такое могло прийти в голову, Элис.

- Прости, но… это не так… если бы ты знал, как меня все это мучило!

Лицо Элис моментально просветлело. Хотя она все еще помнила, какую, по ее мнению, боль она мне только что причинила. На лице появилась улыбка, но все еще грустная. Считает, что я сейчас страдаю, разрываюсь от боли, пусть думает так. Не буду разрушать ее мечты. Я тряхнул головой. Все это затянулось, они скоро придут. Пора перейти к делу.

- Элис, теперь ты можешь ответить на мой вопрос?

- Да, конечно.

- И?

- Что и?

- Ты разве не догадываешься, о чем я спрашиваю, Элис? Неужели пришла не затем, чтобы рассказать?

- Ты знаешь?

- Ты ведь собиралась мне об этом рассказать, да?

- Да. Но как ты узнал?

- Просто расскажи мне Элис.

Она собиралась рассказать… конечно, а как же иначе? Значит я очень вовремя начал этот разговор, потом могло быть поздно. Все могло бы рухнуть. Но у меня все еще очень мало времени, а она как будто назло тянет. Может, догадывается? Нет, исключено. Она все еще слаба. Элис бы не почувствовала. Я напряженно ждал, когда же она начнет говорить, но, похоже, ей были нужны силы, чтобы начать. Она глубоко вдохнула и разжала собранную, все это время в кулак, ладонь. На ладошке был маленький золотой медальон с рубинами.

- Джаспер, я получила его неделю назад. И… и письмо.

- Что за письмо? Элис, ты можешь мне рассказать.

- В том-то и дело, что не могу. Я… я даже не должна была показывать тебе медальон, но… ты же о нем знал! Джаспер, скажи откуда? Ты… ты знаешь, что находится в письме?

- В письме? Нет. Если не хочешь, можешь мне не рассказывать.

- Ты не хочешь знать?

- Я представляю себе его содержание... она предлагает тебе обмен. Твою жизнь… вместо моей, так?

- …Да.

- И когда она будет тебя ждать?

- Через неделю, там, где мы с тобой встретились, на пляже. Джаспер, она… она ведь от нас не отстанет… Я сказала это тебе, я показала тебе этот медальон, просто, чтобы ты… чтобы ты знал, что… что я спасаю нас, не иду к ней добровольно. Мы оба будем жить… оба. С тех пор, как я узнала, что ты жив… мне не нужно ничего другого, кроме твоей жизни. Если я не соглашусь, она убьет тебя. Убьет Говарда. Всех.

- Думаешь, таким образом, ты сохранишь ему... мне жизнь?

- Да.

- Поступай, как знаешь, - я чувствовал их приближение. Сейчас они будут здесь, и лучше бы им не видеть эту душещипательную сцену. Я остановился в дверях и посмотрел на Элис. Она сидела на диване, уставившись в одну точку. Хочет пожертвовать собой ради других. Конечно, она ждала, что я брошусь ее отговаривать, защищать. Но это ее выбор. Такой нужный выбор. Стоя в дверях, я тихо произнес:

- Элис… будет лучше, если об этом никто не узнает. Не говори Говарду, хорошо? Знаю, он твой друг... Но, так будет лучше. Я сумею все объяснить, если ты решишь… пойти к… Марии. И давай больше не будем затрагивать эту тему, если ты решишь уйти, просто уйди. Как если бы я ни о чем не знал. Так будет лучше, поверь.

Элис обернулась и посмотрела на меня. Она все еще сжимала в руке медальон. Элис хотела сказать что-то еще, но я просто развернулся и вышел из комнаты. Так проще.

Я вошел в дом вслед за Говардом. В городе не было даже намека на вампиров, он вообще казался пустым и безлюдным. Где же они прячутся? Как можно так легко следить за нами и при этом оставаться незаметными? Ни одного убийства, ни одного повода быть обнаруженными. Но нам необходимо их найти, тот, кто шлет фотографии, вряд ли пытается помочь. «Кто-то… прячет… медальон». Три слова, заставившие посреди ночи, отправится на новые поиски. Но ничего. Пустота. Когда же он… она… покажется, наконец?

Мы с Говардом прошли в гостиную. На диване сидела Элис. Ее буквально переполняло отчаяние и боль. Она словно не замечала нашего появления. Я быстро подошел к дивану

- Элис, что случилось? - она медленно подняла глаза на нас с Говардом. Она поднялась с дивана и посмотрела мне в глаза, словно пыталась в них что-то прочесть, увидеть. Затем она зажмурилась и медленно пошла к двери. Она была похожа на привидение, из нее словно вытянули всю жизнь. Я боялся даже дотронуться до нее, не понимая, чем вызваны такие перемены. Элис остановилась в дверях и обернулась ко мне с Говардом.

- Джаспер… ты весь мокрый.

- На улице дождь.

- Ты был на улице? Так быстро… не важно… я… все хорошо, правда.

Она вышла в коридор, а ее боль до сих пор оставалась в комнате, словно напоминание о чем-то. Словно подсказка к какой-то тайне, которую мы не в силах были разгадать. Или просто не знали о ее существовании.

В коридоре Ангелина наблюдала за тем, как Элис медленно поднимается по лестнице в свою комнату. На ее лице была самодовольная улыбка.

                                                                                            Глава 8

                                                                                          Свет

Мы с Элис медленно шли по набережной. На улице никого не было, стояла какая-то неестественная тишина. С каждой минутой серое хмурое небо становилось все светлее, но пробивающиеся сквозь облака редкие лучи солнечного света практически не освещали город. В Бостоне вечный полумрак, вечная недосказанность. С неба срывались редкие дождевые капли, казалось, жизнь есть только в них. Но стоит прозрачным водяным бриллиантам коснуться земли, как они умирали, словно напоминая о быстротечности жизни. Намекая, что вечность тоже может быть быстрой и нужно ценить каждое мгновение. Спорить с судьбой бесполезно, капля неизменно упадет с неба на землю, разобьется, и для нее нет спасения, как бы она не надеялась.

Мы шли, каждый погруженный в свои тяжелые мысли. Угнетающую тишину нарушили звуки пианино. Кто-то играл тихую мелодию в одном из домов на набережной. Мелодия напоминала колыбельную… колыбельную для города. Она словно усыпляла все живое, может, из-за нее на улицах никого нет? Мелодия окутывала с ног до головы, она как будто парила в воздухе, проникая в душу с каждым вдохом. И убегать от этой мелодии бессмысленно, уверен, я еще не скоро ее забуду. С каждым новым звуком, она все сильнее проникала в мое сознание.

- Красиво, правда?

Я повернулся к Элис. Со вчерашней ночи она не сказала ни слова. И я и Говард пытались узнать, что с ней произошло, но она молчала. Ангелина просто пожимала плечами, утверждая, что это все из-за болезни. Но вряд ли болезнь может так просто, за час убить в человеке всю радость, все счастье. В Элис не осталось ничего, она была, словно мертвая, и это сводило меня с ума. Я страдал вместе с ней, но мои муки были куда сильнее, ведь меня еще и пугала неизвестность. Что я мог упустить? Почему в одно мгновение Элис так изменилась? Я больше не мог терпеть это.