— Эй, — слабо запротестовал Лафайет.

— Старый трюк, — сказал шеф безопасности. — Мы называем его хитростью навыворот, которую невозможно отличить от непроходимой глупости.

— Сам дурак, — ответил Лафайет. — Неужели не ясно, что Круппхим дал перстень Родольфо, а Родольфо — мне. Я попал к вам совершенно случайно и хочу только как можно скорее уйти отсюда и…

— Невозможно. Тебя поймали с поличным. Незаконное владение чужой личной собственностью — самое страшное преступление во всем уголовном кодексе. Тебе грозит триста лет исправительно-трудовых работ, которые ты проведешь, прикованный к мельничным жерновам, расположенным на двенадцатом подземном этаже.

— Боюсь, мне придется вас разочаровать, — фыркнул Лафайет.

— Я не проживу трехсот лет.

— А-а! Прости, я не знал, что ты болен. В таком случае я приговорю тебя к пожизненному тюремному заключению, и не обижайся, если не сможешь отбыть срок заключения полностью.

— Как трогательно! Послушайте, хотя бы ради тренировки серого вещества, почему бы вам не потратить секунд тридцать на обдумывание того факта, что перстень оказался у Родольфо?

— Перстень Его высочества у Его светлости? — Ян Флеминг

сложил вместе кончики пальцев и сосредоточенно на них уставился. — Во-первых, это было бы вопиющим нарушением правил продажи. Во-вторых, непохоже на Круппхима, который ничего не делает без причины.

— Значит, у него была причина! Неужели вам не интересно, какая?

— Любопытно. — Пешкороль взял перстень в руки и поднес его к самому носу. — Может, он тут нахимичил…

— Глупости. Только специалист, стажировавшийся в наших мастерских- — Внезапно Флемниг умолк. — - Вспомнил. Круппхим стажировался в наших мастерских.

— И он — крупный специалист по микромоделированию, — вставил Пешкороль.

Шеф безопасности выхватил из кармана ювелирную лупу и принялся рассматривать рубин.

— Ну вот, так я и знал, следы инструментов, — раздраженно сказал он и, отложив лупу в сторону, ткнул пальцем в кнопку на столе. — Первый отдел вызывает лабораторию, — рявкнул он.

— Микропчик слушает, — отозвался рассеянный голос. — Вы прервали меня в момент проведения сложнейшей операции!

— Установка модифицированной телекамеры под хоботок комара?

— Ничего подобного. Попытка достать оливку из коктейля с помощью соломинки. У меня почти получилось, когда раздался ваш дурацкий звонок!

— К черту оливку! У меня в руках вещественное доказательство, и мне необходимо ваше заключение, прежде чем я вынесу смертный приговор шпиону!

Лаборатория располагалась в подземной каменной пещере, заставленной сложнейшими приборами, конструкциями и аппаратурой, говорившими Лафайету не больше, чем юмористический журнал на китайском языке. Начальник лаборатории сидел на высоком стуле перед верстаком, покрытом клеенкой, на которой стоял непонятный агрегат из витой проволоки и стеклянных трубочек, заполненных кипящими желтой, розовой и зеленой жидкостями, исходящими почему-то фиолетовым паром.

Шеф безопасности Флемниг протянул перстень начальнику лаборатории, который, не торопясь, включил яркий свет, потянулся за лупой и склонился над рубином.

— Ага. Пломба сорвана, — сказал он и бросил на O'Лири неодобрительный взгляд, одновременно ковыряясь в оправе тонким, как игла, инструментом и откидывая верхнюю площадку камня, под которой обнажилось сложное переплетение тончайших проводков. — Ясно. Долго тебе пришлось возиться? — буркнул он и, положив перстень на верстак, быстро накрыл его пустой кофейной чашкой.

— Вам понятно, в чем дело? — встревоженно спросил Кроль.

— Чего тут не понять? Передатчик переделан в следящее устройство. — Начальник лаборатории свирепо посмотрел на O'Лири. — Интересно, что ты надеялся узнать? Хотел выведать наши производственные секреты? Но мы ничего не скрываем от широких трудящихся масс…

— Нечего сверлить меня взглядом, — сказал Лафайет. — Я к вашему перстню никакого отношения не имею.

— Э-э-э… перстень был изготовлен по заказу принца Круппхима, — объяснил Кроль.

— Вот как? Никогда ему не доверял, вечно у него глаза бегали: туда-сюда, туда-сюда.

— Да, но Везунчик утверждает, что получил перстень от герцога Родольфо.

— Глупости. Я вспомнил, что сам выполнил этот заказ по чертежам Круппхима. Теперь понятно, почему он не позволил внести в схему изменения. Ему ничего не стоило заземлить А-провод, подсоединить В-проводник к А, С-проводник к Р, поменять местами контакты Д и Е и подключить триод Е к сопротивлению X, а затем вмонтировать черный ящик. Проще простого.

— И тем не менее перетень мне всучил Родольфо, — упрямо заявил Лафайет, — после того, как я согласился выполнить одно его поручение. Он дал понять, что, показав перстень, я могу получить все что угодно.

— Врет и не краснеет, — решительно заявил Флемниг. — С помощью передатчика получить можно только сигнал.

— Послушай, — вмешался Кроль, — может, он хотел дать тебе герцогскую печатку? Когда мы торговались, я видел у него кольцо с рубином, на котором были вырезаны инициалы «РР». Свет-то хоть горел?

— Этого я не помню, — честно признался Лафайет. — Но раз недоразумение улажено и вы убедились в моей невиновности, я, пожалуй, пойду. Выдайте мне одежду и…

— Еще чего! — воскликнул Флемниг. — Не беспокойся, мы сумеем наказать каждого, кто невнимательно читал мелкий шрифт, подписывая контракт.

— Но подписывал не я, а Круппхим.

— Гм-мм, — Парень верно говорит, — согласился Микропчик. — Круппхим несет полную ответственность за соблюдение условий договора. А этот человек — всего- навсего сообщник.

— Значит, меня все равно осудят?

— На значительно меньший срок, — неохотно ответил Флемниг.

— Всего сто лет у мельничного жернова.

— Ну и везучий же ты, Везунчик, — поздравил его Кроль.

— Спасибо, — поблагодарил Лафайет. — Послушайте, друзья, а нельзя получить условное наказание? Или взять меня на поруки?

— Давайте, действительно, поручим ему что-нибудь, и дело с концом, — предложил Кроль. — Тут у нас галстуки завалялись, никак не продаются. Дадим ему…

— Все равно несправедливо! — возразил Лафайет. — Виноват один Круппхим, а я — невинный свидетель обвинения! К тому же принц замешан в деле о похищении леди Андрагорры.

— Это нас не касается.

— Может быть, но мне казалось, вы сурово наказываете каждого, кто использует ваши приборы в корыстных целях.

— Гм-мм… — Флемниг поковырял в носу. — Ты прав.

— Послушайте, — сказал Лафайет, — насколько я понял, Круппхим сделал из передатчика следящее устройство. Почему бы вам не последовать его примеру?

— А?

— Сделайте так, чтобы перстень передавал информацию не от вас к нему, а от него к вам.

Микропчик нахмурился, помахал рукой, требуя тишины, поднял кофейную чашку и принялся за работу, бормоча под нос:

— «провод к контакту А… проводник Е к сопротивлению Х… красный… голубой» зеленый… Ха! — Он закрыл рубин, поднес его к уху и широко улыбнулся. — Я его слышу. Несомненно, у принца есть второй перстень, который работает на прием. — Микропчик протянул рубин Флемингу.

— Гм-мм… Это его голос.

— А что он говорит? — поинтересовался Лафайет.

— Он поет. Что-то насчет дороги в Миндалию.

— Дайте послушать.

Флеминг протянул перстень, и Лафайет поднес его к уху.

…был из глины сделан бо-ог, все на свете делать мо-ог…

Слова доносились неотчетливо, теряясь в журчании и плеске воды. Лафайет нахмурился. Голос показался ему на удивление знакомым. Внезапно пение прекратилось. O'Лири услышал легкий стук, невнятное ругательство, шаги, звук открывающейся двери…

— Ну? — высокомерно спросил голое.

— Ваше высочество, герцо… ваша гостья отклонила приглашение к завтраку и приносит свои глубочайшие извинения.

— Черт бы подрал эту девку, неужели она не понимает, что все делается для ее блага? Только и умеет, что топать ногами да требовать манны небесной. И прекрати мне лгать, Ляжка, извинений от нее не дождешься. Иногда мне хочется плюнуть на задуманное, как оно ни заманчиво, лишь бы не связываться с бабами.