Этот смех и доконал его, оборвав последнюю нить жизни в нем. Он почувствовал, как жизнь утекает из его тела, и побледнел от страха и злобы, потому что понял, что опять остается в проигрыше. Он начал нажимать на спусковой крючок, но пистолет выпал из его ослабевшей руки, а сам Каниа рухнул лицом на пол…

Я поднял Вельду и отнес ее в спальню Там я смыл кровь, потом расстегнул ей платье и накрыл одеялом, а сам бросился на постель рядом с ней. В соседней комнате лежал мертвец, но он мог подождать до утра…

Наутро, в девять часов, Пат был у меня. Вместе с ним приехали инспектор Гребб и Чарли Форс По выражению лица Пата я понял, что другого выбора у него не было, и кивнул ему, чтобы показать, что понял это. Фотографы сделали все снимки, труп вынесли, и полицейский врач теперь занимался Вельдой. Гребб указал мне на стул и сам сел напротив.

— Вы у нас как бельмо на глазу. Но теперь мы вас прижмем.

— За то, что я вовремя не сообщил о трупе!

— Этого вполне достаточно. Вы уже основательно засветились, а в вашей могучей конторе не любят агентов, о которых идет молва. Там предпочитают людей, держащих рот на замке. Так что вскоре ваше удостоверение аннулируют, и вы станете простым смертным.

Я улыбнулся, продемонстрировав обоим, что все зубы у меня целы и здоровы.

— Ладно, ребята. Я приду к вам, но не один, а со своими друзьями. Предупреждаю, вам будет несладко. Зарубите себе это на носу, вы двое, чьи мысли заняты только получением очередного звания. Если вы думаете, что я у вас под колпаком, вы жестоко ошибаетесь. У меня слишком прочное положение в конторе, о которой вы упомянули. Я слишком много для них сделал, и они еще не расплатились за прошлое. Но я продолжаю работать на них, и не в их интересах подставлять меня. Вам не съесть меня, это ясно, но боюсь, до вас это дойдет только тогда, когда вы набьете себе шишек.

Гребб и Форс молчали. Но Гребб был опытным чиновником и сразу понял, что ветер задул в другую сторону. Хотя он пытался скрыть свое разочарование, я заметил, как изменился его взгляд. Он посмотрел на часы и сказал Пату:

— Займитесь этим делом, капитан. Я буду ждать вашего рапорта.

— Постараюсь как можно скорее представить его, инспектор.

Они удалились — два спокойных человека, с кучей подозрений в голове. Когда они ушли, я спросил Пата:

— К чему весь этот цирк?

— К тому, что городская полиция постепенно начинает нервничать. Она не знает, что за игра здесь ведется, и я тоже не знаю. Поэтому они суются в каждую щель, где что-то происходит. Неудивительно, что ты их особенно интересуешь.

— Но я рассказал тебе все, что знал. — Пат кивнул:

— Да. Но разве это что-нибудь дало? Расследование еще не закончилось, а кроме того, в него мешается еще твоя сумасшедшая голова. Такое дело тебе всегда удается решить как-то по-своему. — Я хотел возразить, но он предостерегающе поднял руку. — Конечно, я помню, что ты работаешь вместе с нами, но ты всегда следуешь своим мыслям и идешь своим собственным, нешаблонным, путем. Я всегда говорил, что тебе следовало бы остаться полицейским.

— Я пытался.

— Из тебя также получился бы незаурядный преступник. Иногда я задаю себе вопрос: что у тебя в голове? Ты живешь в двух мирах — нашем и своем собственном, не внутри и не снаружи, а точно на границе между, ними.

— Это-то и хорошо.

Пат смотрел на меня некоторое время, потом спросил:

— Как он смог тебя найти?

— Это было нетрудно. Дважды ему это уже удавалось. Может быть, он последовал за Вельдой, когда она вышла из офиса.

— Она тебе уже рассказала что-нибудь?

— Нет. Но может быть, она теперь поговорит с нами. Пошли.

Врач сообщил нам, что у Вельды небольшое сотрясение мозга, дал рецепт на лекарства и ушел.

Вельда попыталась улыбнуться нам, но ее лицо сморщилось от боли.

— Ты сможешь говорить, девочка? — спросил я.

— Да.

— Как этот тип забрался сюда? — Она покачала головой:

— Не знаю. Я не заперла дверь, так как подумала, что ты скоро вернешься. Потом я пошла в ванную. Когда я вернулась в гостиную, он выскочил из спальни, навел на меня пистолет и приказал лечь на кушетку. Вероятно, он боялся, что я буду кричать, поэтому ударил меня по голове. Я один раз очнулась, и он опять ударил меня. Больше я ничего не помню…

Я посмотрел на Пата:

— Вероятно, это произошло так: Каниа дожидался ее возле офиса. Когда она вышла оттуда одна, он последовал за ней, предполагая, что она встретится со мной. Вельда облегчила ему задачу, оставив дверь открытой.

— Мне очень жаль, Майк…

— Не волнуйся, детка. Он больше не придет.

— Майк?

— Да?

— Миссис Ли хотела с тобой еще раз поговорить. — Пат насторожился и с улыбкой сказал:

— Об этом ты мне не рассказывал.

— Это одна старая дама. Когда-то она была костюмершей Салли Девон. Она присутствовала при ее кончине. Старуха с удовольствием болтает со всеми, кто приходит к ней в гости, но я надеюсь, что она сможет вспомнить что-нибудь важное.

— Неужели надо копаться в прошлом тридцатилетней давности?

— У трех миллионов тот же возраст…

Рядом с кроватью была розетка для телефона. Я принес аппарат, поставил его на ночной столик и включил в сеть.

— Оставайся в постели, — сказал я Вельде. — Я буду время от времени тебе звонить. Если тебе что-нибудь понадобится, вызови управляющего. Я отдал ему свой ключ, и он будет проверять всех, кто придет.

— Майк, в этом нет необходимости. Я…

Я заботливо прикрыл ее одеялом и вышел вместе с Патом. Минут двадцать спустя появились двое агентов из его отдела и получили задание найти следы Марва Каниа. Обычно профессиональный убийца не оставляет следов, но у Каниа уже была судимость, и он был хорошо известен. Возможно, в Нью-Йорке найдется человек, знавший о его задании.

Я сказал Пату, что встречусь с ним после обеда, спустился с ним по лестнице и вручил управляющему ключ от квартиры и пять долларов. Пат отправился к себе, а я сел в такси и поехал к Эннет Ли.

Когда я вошел в комнату, старушка опять сидела в своей качалке; она приветствовала меня радостной улыбкой.

— Хорошо, что вы снова пришли, молодой человек, — сказала она, протянув мне руку и предложив сесть. Я положил шляпу на стол и придвинул к себе стул.

— Вчера у меня была ваша секретарша. Мы с ней так мило болтали. Знаете, у меня не так уж часто бывают гости.

— Она передала мне вашу просьбу навестить вас.

— Да. — Эннет Ли кивнула и откинулась на спинку кресла, полузакрыв глаза. — Мы обсуждали с ней разные вещи… Мне теперь около девяноста лет. Думаю, что я прожила слишком много.

— Жизнь никогда не бывает слишком долгой.

— Возможно. Меня еще радуют многие вещи. Например, я люблю мечтать. А вы мечтаете, мистер…

— Хаммер.

— Да. Хаммер. Вы мечтаете, мистер Хаммер?

— Иногда. Но вы хотели со мной о чем-то поговорить, миссис Ли.

— О да. — Подумав секунду, она сказала:

— Да, вот о чем. Мы с юной дамой вчера говорили о Салли и Сью. Да, об этом. Милая Салли, она была так красива. Жаль, что она так умерла.

— Миссис Ли… ту ночь, в которую она умерла, вы помните ее?

— О да, конечно.

Она на минуту остановила качалку, а потом снова стала равномерно раскачиваться.

— Она была пьяна?

— Бедняжка Салли всегда была пьяна. Она начинала с утра. Я ничего не могла с этим поделать и только старалась быть с ней и развлекать ее. Она по большей части молчала, а если говорила, то это был пьяный бред, который не всегда можно было разобрать. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да.

— А тут еще история со змеей, о которой вы упомянули. Она была, что называется, одержимая…

— Она боялась змей?

Эннет Ли подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза:

— Нет, в том-то и странность. Она не боялась. Она просто… ненавидела ее.

— Речь шла об одной змее?

— Простите, как?