- А чьи же трупы висят неподалеку, за околицей, разве не ваших односельчан?

- Не знаем, человек хороший, ничего не знаем...

Такие ответы можно было услышать как от явных кулаков, так и от забитых бандитским террором бедняков.

Объехав воинские части, ознакомившись с отрядами самообороны и милиции, я убедился, что их численность совершенно недостаточна для выполнения задачи, поставленной Уборевичем.

И вот тут-то и пригодились его советы.

Я связался с местными органами власти, с рабочими организациями и предложил действовать вместе. По всему уезду стали проводить митинги и собрания. Наши агитаторы призывали население, особенно крестьян, получивших помещичьи земли, начать наконец организованную жизнь, а для этого прежде всего перестать бояться террористов. Кое-кто из крестьян получил от нас оружие для самозащиты. Все это стало давать результаты.

Все смелее на помощь к нам стали приходить люди, пополняя милицейские группы и отряды самообороны. Из числа новых друзей нашлись опытные проводники, смелые наводчики. Крестьяне указывали, в какой глухомани прячут кулаки продовольствие, боеприпасы и лошадей. Вскоре наш конный обоз сильно вырос, укрепилась подвижность отрядов. Радовало и то, что в Минске о нас не забывали: Уборевич щедро оделял наши отряды оружием и боеприпасами. И все же бандиты проскальзывали сквозь наши воинские цепи, грабили и вешали бедняков, посмевших косить травы или сеять хлеб на помещичьих землях.

Я был недоволен своей работой и попросил Уборевича приехать на боевой участок.

К этому времени нам удалось открыть новый способ выявления в лесах бандитских шаек и, обнаружив их, не терять из виду. Как-то один командир полка краснознаменец Соколов пошел с группой товарищей на охоту. Взяли с собой и собак. Охотники неожиданно наткнулись на шайку закордонных «Гостей». Началась перестрелка. Бандиты пытались уйти, но за ними с лаем бросились собаки, и вскоре белопольские головорезы были перестреляны. Возникла мысль, что четвероногие друзья могут и впредь сослужить нам хорошую службу.

Приехавший Уборевич сразу же одобрил использование собак:

- Хорошее дело. Завтра же пойду с вами на охоту. Думаю, что лучше будет взять не только собак, но и их хозяев. А то собаки, чего доброго, перегрызутся и могут испортить все дело.

На следующий день отправились в лес. Собаки быстро поняли, чего от них хотят. Наткнувшись на бандитов, они дружно преследовали их, и у нас был в этот день немалый «улов».

Уборевич уезжал в Минск довольный:

- Обязательно порекомендую это дело и другим участкам!

Перед отъездом он побывал со мной в местных организациях, потребовал от них более активных действий, со своей стороны пообещал прислать подкрепление. И прошло нe так уж много времени, как переброска бандитов на нашу сторону стала затихать, а потом и совсем сошла на нет.

Весна 1923 года. Пассажирский поезд подходит к Чите. В одном из купе собрались мы, пять командиров, едущих в Китай добровольцами по приглашению доктора Сун Ятсена на должности советников в его войсках.

В куле вошел А. И. Геккер, военный атташе в Китае, и сказал:

- Я дал телеграмму Иерониму Петровичу Уборевичу, командующему здешней пятой армией. Мы с ним давние друзья, захотелось повидаться. Интереснейший человек! Кто желает познакомиться, прошу ко мне в куле.

Когда Уборевич поздоровался с Геккером, я заметил, что командарм ничуть не изменился: такое же молодое, чисто выбритое лицо, такой же стройный, подтянутый, в хорошо подогнанной форме - одним словом, такой же, каким я его видел в Москве.

А. И. Геккер тепло обнялся с ним, начал представлять каждого из нас, а когда очередь дошла до меня, Уборевич жестом остановил его:

- Погоди, погоди, Анатолий Ильич... Я знаю этого товарища... Вы Черепанов! Правильно?

- Правильно, Иероним Петрович! А ведь мы так мало с вами встречались...

- Жизнь - это книга, - ответил Уборевич, - а если отдельные ее страницы хороши, они обязательно запоминаются.

Так же обстоятельно, как в 1921 году в академии Генерального штаба, И. П. Уборевич рассказал нам о положении в Маньчжурии и Китае. Запомнились его наставления:

- С тех лор как нам удалось выдворить японцев с Дальнего Востока, они подкармливают целую сеть белогвардейских, шпионских и террористических организаций. Маньчжурия, через которую вам придется переезжать, кишмя кишит белогвардейцами. Поэтому будьте очень осторожны. Старайтесь на станциях не выходить, а при пересадке в Чанчуне и Харбине держитесь все вместе. Японцы открыто подстрекают белогвардейских головорезов создавать какие-нибудь инциденты, с тем чтобы потом всю вину за них свалить на советских людей. Оружие-то у вас есть?

- Есть, есть, - ответили мы дружно.

- Вот и хорошо. Держите револьверы на взводе. Но пускайте их в дело только при крайней нужде. Постарайтесь проехать без выстрелов. Они и так осточертели!

Эти советы принесли нам немалую пользу, особенно при пересадке в Чанчуне, где белогвардейцы пытались затеять с нами скандал. Револьверы были наготове, но мы вышли из положения без них.

В 1935 году я был начальником группы контроля в Народном комиссариате обороны. Довелось мне ехать в Белорусский военный округ для участия в учениях. Иероним Петрович тепло встретил меня, пригласил остановиться на его смоленской квартире, но я успел уже устроиться с сослуживцами в местной гостинице.

Войсковые учения были тщательно подготовлены и проходили весьма поучительно. Судя по организации, руководству учениями, разбору их командующим, стало ясно, что И. П. Уборевич не перекладывал эту сложную работу на штабных или других командиров, а все направлял сам.

На одном из учений отрабатывалось форсирование Березины. Командир дивизии Г. С. Иссерсон, увлекшись, подвез на автомашинах и разгрузил понтоны на берегу реки днем, на глазах у «противника», занимавшего противоположный берег. Мало того, он неосторожно прогарцевал по берегу верхом на лошади. За это на разборе ему крепко досталось от командующего. Некоторые командиры решили; «Погиб Иссерсон в глазах командующего!»

После войсковых учений была проведена оперативная игра с высшим командным составом. Находясь при штабе руководства, я видел, с каким искусством руководил игрой, менял обстановку, давал вводные и ставил новые задачи играющим И. П. Уборевич.

Перед разбором Иероним Петрович пригласил на обед присутствовавших на игре командующего Приволжским округом П. Е. Дыбенко, заместителя начальника штаба РККА В. Н. Левичева, Г. С. Иссерсона, уходившего из округа на работу в Москву, и меня. Опасения товарищей были напрасны: Иссерсон не погиб в глазах командующего. Частные ошибки, допущенные при форсировании Березины, не изменили мнения Уборевича об Иссерсоне как о высокограмотном командире. За обедом о его ошибках не было сказано ни слова. А когда пришло время расставаться, командующий тепло попрощался с ним и поблагодарил за плодотворную службу в дивизии.

Разбор оперативной игры с командным составом Иероним Петрович сделал блестяще. При этом он ни разу не заглянул в какие-нибудь записи, не поднимался на приготовленную для него кафедру. Он только переходил по мере надобности от одной схемы к другой и к справочным материалам о соотношении сил.

На ежегодном подведении итогов боевой и политической подготовки Вооруженных Сил сам по себе установился порядок, что в прениях задавали тон два славных командарма 1 ранга: начинал прения командующий Украинским (Киевским) военным округом И. Э. Якир, а вслед за ним выступал командующий Белорусским округом И. П. Уборевич.

Их выступления блистали развернутым анализом прошедшего учебного года. На основе этого анализа всегда выдвигалось что-то новое, принципиальное, дельное, находившее потом отражение в приказах НКО в виде задач в обучении войск на следующий год. К выступлениям Якира и Уборевича чутко прислушивались и крупные государственные деятели, и умудренные глубоким военным опытом боевые командиры, и политические работники.