«Значит, весь план операции провалился… Убиты? Взяли живыми? Ранены? Как попались? Успели ли уничтожить документ? Как попались? Клаузер сказал о больших потерях. Значит, бой… Что думает Никор? Еще не знает, еще верит и ждет…» — хаотичные, бессвязные мысли громоздились одна на другую. Стараясь успокоиться, Штангер курил сигарету за сигаретой и смотрел в окно.
Вихрем промчались через Хайнувку. Клаузер все время торопил шофера. Две сопровождавшие их машины остались далеко позади, но здесь Клаузер уже не боялся ехать без охраны: замаячили дома Бельск-Подляски.
— Остановись на минуту возле здания гестапо! — приказал он шоферу. — Господа, подождите меня, я сейчас вернусь, — бросил он Штангеру и Швинду и исчез в здании. Долго ждать его не пришлось. Клаузер тут же вернулся и сообщил: — Никого нет. Все уехали туда. Едем дальше! — бросил он шоферу.
«Через минуту я буду знать все… Если письмо попало к ним в руки, не захотят ли они подвергнуть его графологическому анализу? Хотя — пусть делают! Подпись и печать — настоящие… Необходимо сразу же подозрения Клаузера направить на унтерштурмфюрера Киллера… Он его уберет. Это будет наилучший выход…» — размышлял Штангер, поглядывая на хмурое, испещренное оспинами лицо Клаузера.
Мчась по ухабистой дороге, их машина приближалась к цели. Еще издалека они увидели больше десятка автомашин и толпу жандармов и эсэсовцев. На железнодорожном пути стоял вагон с выбитыми окнами и огромным проломом в стене, образовавшимся в результате взрыва.
Машина остановилась, и трое офицеров быстро подошли к группе гестаповцев, среди которых выделялась фигура гауптштурмфюрера СС Лотара Хаймбаха — начальника IV отделения белостокского гестапо.
— Хайль Гитлер, герр гауптштурмфюрер! — поприветствовал Клаузер Хаймбаха.
— Хайль Гитлер! Хорошо, что вы приехали. — Хаймбах протянул Клаузеру руку. — Следуйте за мной. Сначала я вам кое-что покажу, а потом поговорим.
Штангер и Швинд двинулись следом за Хаймбахом и Клаузером.
— Вот они, эти бандиты! — Хаймбах указал рукой на пять трупов, сложенных возле вагона. Тела партизан были сплошь иссечены пулями и осколками гранат.
— Это был главарь. Хаймбах ткнул носком сапога останки мужчины в форме жандармского офицера. Трое только что прибывших офицеров молча взглянули на убитых, а затем, следуя за Хаймбахом, поднялись в вагон. Там еще висел запах пороха.
— Ехали вот в этом купе, — объяснял Хаймбах. — Здесь и произошла первая схватка. Тот мерзавец, в мундире жандарма, атаковал первым и дрался до последнего. Потом подорвал себя гранатой.
Штангер окинул взглядом развороченное взрывом и забрызганное кровью купе. Стены его были изрешечены пулями. В стене коридора зияла дыра, пол был залит кровью и засыпан битым стеклом и обломками.
— Сколько же их здесь было? — спросил Клаузер, видя ужасные последствия схватки в вагоне.
— Пятеро. Они все уничтожены, — ответил Хаймбах.
— А наших? — поинтересовался Клаузер.
— Наших? Лучше не спрашивайте. Больше десятка отправлены в госпиталь!… Это фанатики. Если говорить начистоту, я нисколько не удивляюсь! Наши бараны позволили им застать себя врасплох. Унтерштурмфюрер Ульман был чрезмерно самоуверен. Если б здесь был я, этого бы не произошло.
— Я многого здесь не могу понять. Вижу то, что вижу… Но как это случилось? — Клаузер в упор взглянул на Хаймбаха.
— Пойдем в соседнее купе, я вам расскажу.
— Разрешите следовать за вами, герр гауптштурмфюрер? — спросил Штангер.
— Конечно. Это вам пригодится. Бандиты становятся все наглее. Надо познавать секреты их приемов. Итак, это произошло следующим образом, — начал рассказывать Хаймбах, но вдруг выглянул в разбитое окно. Заметив кого-то, он позвал: — Герр Шведе, прошу вас с этим господином пройти сюда к нам…
Клаузер привстал и, указав пальцем в окно, спросил:
— А этот что тут делает?
— Кто? — посмотрел на него Хаймбах.
— Тот, кто идет со Шведе. Это мой человек…
— Ваш? Поздравляю! Это герой сегодняшнего дня, — ответил Хаймбах.
Унтерштурмфюрер Шведе и агент Штейн вошли в купе, поздоровались. Штейн тайком улыбнулся Клаузеру. Хаймбах, пригласив их сесть, обратился к агенту:
— Коротко доложи герру капитану, как было дело!
— В девять часов на станции Черемха я сел в поезд, который отходил в Белосток. У меня, герр капитан, было свое задание, но в Хайнувке я заметил, как в вагон вошел полицейский патруль во главе с жандармским офицером. Эти люди показались мне подозрительными…
И агент, сильно приукрашивая, рассказал о своих действиях, о том, как сообщил о своих подозрениях Шведе в Бельск-Подляски.
«Ах ты, сволочь! Негодяй!… Ты поплатишься за это!… Я уничтожу тебя…»— Штангер всматривался в шпика, чтобы запомнить его.
Штейн закончил свой рассказ. Хаймбах сказал Шведе и агенту:
— Вы пока свободны. — А когда те вышли из купе, он продолжил: — Теперь слушайте дальше. Получив сообщение, я сразу же привел в боевую готовность наше оперативное подразделение. Командовать им было поручено унтерштурмфюреру СС Ульману. Поезд перехватили на станции Левицке…
Лицо Клаузера покрылось красными пятнами. Сжимая узкие губы и ежеминутно поправляя очки, он не сводил взгляда с Хаймбаха. Спустя некоторое время он прервал его:
— Хорошо, герр гауптштурмфюрер, а почему вы не захотели проверить донесение агента на станции в Белостоке? Возможно, тогда всего этого и не произошло бы.
— Очень просто. Там на станции всегда толпы людей, много поездов. У бандитов было бы больше шансов, чем здесь. Они могли бы, например, выйти из поезда у семафора. Поэтому оперативная группа окружила поезд в Левицке. Ульман с усиленным патрулем блокировал этот вагон и приступил к проверке документов у подозрительных лиц. Подробности я опускаю, они ни к чему. А потом — ураганный огонь с обеих сторон, гранаты. Результат вы видите. — Он обвел рукой вокруг, замолчал, закурил новую сигарету и продолжал: — Теперь, герр капитан, я подхожу к самому интересному. Пожалуйста, прочитайте это. — Хаймбах достал из кармана какую-то бумагу и подал ее Клаузеру. Тот, прочитав несколько предложений, от удивления вытаращил глаза и нервно поправил очки.
— Что?! Что?! Это было у них?! — Клаузер впился взглядом в Хаймбаха.
— Как видите. Это обнаружили у убитого Ульмана. И вот эти документы тоже. — Хаймбах показал служебную книжку офицера жандармерии, которая была у Максима, и удостоверения полицейских.
Клаузер еще раз пробежал взглядом документ, переданный Хаймбахом. Сидевший рядом с ним Штангер краем глаза смотрел на злосчастную бумажку и чувствовал, что бледнеет. Он узнал документ, который недавно переслал Никору.
— Что вы скажете на это, герр капитан? — И, не дожидаясь ответа Клаузера, Хаймбах продолжал говорить, все больше возмущаясь: — И это еще не все. Именно сегодня офицер, дежуривший по тюрьме в Белостоке, получил из Беловежа по телефону распоряжение от унтерштурмфюрера Киллера подготовить содержавшихся в тюрьме троих бандитов для отправки в Беловеж с группой, которую он высылает. Ясно?
— Да.
— И еще вот что. Во время разговора между Ульманом и тем бандитом в мундире жандармского офицера последний произнес интересную фразу, которую слышали почти все стоявшие в коридоре вагона. Бандит сказал, что документ ему вручил сам Киллер. Какого вы мнения о Киллере?
Клаузер, кусая ногти, минуту молчал, переводя взгляд то на документ, уличавший в «измене» шефа гестапо в Беловеже, то на Хаймбаха. Наконец он проговорил:
— Это явная измена. А настоящие подпись и печати?
— Вне всяких сомнений! — внезапно прервал его Хаймбах. — Самые что ни на есть настоящие! Я ведь ежедневно получаю его донесения. Эту подпись и печати я узнал бы из тысячи…
«Ничего, я на правильном пути…» — постепенно успокаивался Штангер, переводя взгляд с Хаймбаха на Клаузера и лихорадочно прикидывая в уме, как лучше ему высказаться. Глядя на документ в руках Клаузера, Штангер вспоминал в деталях, как раздобыл его. Он вспомнил ночную попойку в кабинете Киллера, разговор с ним о партизанах, казнях, о положении на фронте. Вспомнил, как Киллера вызвал куда-то дежурный. Пошатываясь, Киллер вышел из кабинета, оставив на столе связку ключей от стола и сейфа. Штангер быстро проверил все ящики письменного стола и забрал оттуда пачку документов, пропусков и чистых бланков удостоверений, из них несколько были уже с печатями и подписаны Киллером…
