— Глупости! — ответил он. — Факты были в мою пользу.

Оркестр умолк. Халька потянула его за руку и сказала:

— Пойдем к столику, а то твои коллеги скучают без нас.

Хайден и Иорст хотя и сильно захмелели, но понимали, что их ухаживания за Хелен закончились безрезультатно: победу одержал Штангер. Но он не замечал этого. Он не слышал шума казино, не слышал солдатских песен, которые распевали пьяные офицеры. До него не доходил даже радостный щебет Хелен, которая старалась развеселить удрученных Хайдена и Иорста. Штангер курил, пил небольшими глотками коньяк и не сводил с нее глаз. Поведение Хелен никак не вязалось с мыслью о том, что она работает в советской разведке. Всякий раз, как он на нее смотрел, чувствовал, как у него сжимается горло и не хватает отваги заговорить.

«Я действительно влюбился в нее с первого взгляда или это результат выпитого коньяка? Нет, это не то… В своей жизни я был знаком со многими женщинами, но сейчас все по-другому. Я ведь никогда не любил. И не хотел этого при моей работе. Особенно сейчас. Но ее я люблю. Люблю за то, что она делает, а она, видимо, много делает, если Центр так ей доверяет…»

Бал в казино в честь сотрудников института имени Геринга продолжался до поздней ночи. Потом Штангер провожал Хелен до охотничьего домика. Они брели по парку, прижавшись друг к другу. Оба понимали, что в их жизнь вошло что-то новое, но они об этом не говорили.

Хелен находилась в Беловеже еще три дня. Днем она виделась со Штангером только в казино, за обедом, а ночи они проводили в ее комнате в охотничьем домике. Потом вместе с другими членами комиссии она выехала в Кенигсберг…

Через неделю Штангер получил из Центра сообщение, что микропленки с немецкими шифрами доставлены благополучно. Его поздравили с успехом.

Операция «Шифры», несмотря на драматические обстоятельства, закончилась успешно. Фотокопии шифровальных документов разведывательного центра «Хорн» в Беловеже и многих других важных материалов оказались в руках генерала Кира. Это дало советской разведке большие возможности по перехвату и расшифровке секретных донесений врага, в том числе связанных с разведкой. С их помощью был раскрыт ряд шпионских радиостанций, действовавших в советском тылу, а также сорваны многие планы гитлеровской разведки.

После операции «Шифры» Штангер сконцентрировал свое внимание на получении разведывательной информации о новых гитлеровских гарнизонах, расположенных в Белостокском округе и ближайших районах, в том числе в Белостоке, Гродно, Ломже, Замброве, Осовце и других городах. Он добывал сведения об аэродромах и базировавшейся на них авиации, собирал материалы о фашистской администрации, полиции, жандармерии и гестапо. Благодаря дружеским отношениям с лейтенантом Хайденом он получил доступ к секретным документам.

Весной 1942 года Штангер узнал, что Гитлер подписал директиву номер сорок один о подготовке нового, сокрушительного удара на Восточном фронте. Так как наступление по всей линии фронта было уже невозможно, гитлеровское командование намеревалось сконцентрировать главный удар на его южном участке. Отделения абвера доставляли разведывательную информацию, необходимую для реализации данной директивы Гитлера. Армейские штабы разрабатывали новые секретные планы операций на Востоке. Один из них предусматривал наступательные действия северного крыла группы армий «Юг» под Воронежем. Этот план был осуществлен в июне 1942 года. Кроме того, разрабатывался оперативный план «Миус», в основе которого лежала активная деятельность южного крыла группы армий «Юг». Реализация этого плана началась с июля 1942 года. Оперативный план «Зигфрид» предусматривал наступление в июле группы армий «Юг» из района Харькова на Сталинград, а план под кодовым названием «Брауншвейг» охватывал все наступательные действия на Сталинград и Кавказ.

Добытые Штангером секретные сведения о планах врага передавались по рации или через Хелен в Центр.

В беловежском дворце не раз поговаривали о приезде Геринга и других сановников Третьего рейха на охоту. Штангер замышлял провести против них террористическую акцию. В его голове рождались десятки планов. У него были магнитные мины, пистолет с глушителем, но он не знал, какие из этих средств потребуются.

Вот уже пятый день Штангер находился на полигоне «Арис» в Восточной Пруссии. Он приехал сюда вместе с капитаном-инженером Диттером, который в качестве специалиста по артиллерии и танкам должен был по приказу Завелли участвовать в испытаниях новых видов оружия. Сюда прибыли также многочисленная группа офицеров из ставки Верховного главнокомандования вермахта и конструкторы с заводов по производству оружия.

Ежедневно полигон оглашался грохотом рвущихся снарядов и ревом моторов танков и самоходных орудий. Здесь проходили очередные испытания новых образцов штурмовых орудий, предназначенных для уничтожения советских танков на Восточном фронте. Мишенями служили несколько трофейных советских танков. Штурмовые орудия с разной дистанции и разными типами снарядов стреляли по танкам-мишеням, которые или стояли неподвижно, или передвигались на буксире с помощью длинных тросов. Специалисты исследовали маневренность новых штурмовых орудий, их скорость, способность преодолевать препятствия, а в особенности — меткость и мощность огня. Комиссия была в восторге от результатов испытаний. С новыми орудиями связывались большие надежды. Предполагалось, что появление их на Восточном фронте нанесет советским танковым частям сокрушительный урон.

Капитан Диттер и Штангер присутствовали на каждом испытании. Штангер не знал всех секретов нового оружия, и капитан Диттер, гордившийся знаниями в этой области, охотно рассказывал ему о его боевых качествах. На основе своих наблюдений капитан Диттер составил рапорт, который он должен был представить в разведцентр в Беловеже. Штангеру, как офицеру по особым поручениям, надлежало обсудить с представителями разведывательной службы полигона некоторые донесения, которыми располагал центр абвера «Хорн» и которые указывали на то, что вражеская разведка интересуется полигоном «Арис».

Свободные часы вечером они проводили в местной офицерской столовой, где всегда хватало желающих пропустить рюмку или сыграть партию в скат. Здесь велись разговоры о результатах испытаний, дискутировались пути улучшения того или иного вида оружия, обсуждались многие другие интересные темы, окутанные пеленой военной тайны.

Штангер был впервые на полигоне «Арис», поэтому его интересовало все, и в особенности, какие испытания и каких видов оружия здесь проводятся. Он узнал точное расположение важных объектов. Служебные дела позволили ему вновь встретиться с капитаном Миднером, начальником «1-Ц» — секции абвера на полигоне. Они познакомились еще в «Валли I» и теперь за рюмкой коньяку вспоминали старых друзей, говорили о выполняемой ими в настоящее время работе. Итак, поездка на полигон «Арис» оказалась для Штангера исключительно полезной.

После недельного пребывания на полигоне Штангер возвращался в Беловеж на автомашине капитана Диттера. Дорога проходила через Ломжу, Замбров, Высоке-Мазовецке. Капитан Диттер был по натуре человек молчаливый, но Штангер умел втянуть его в разговор. Диттер любил рассказывать о своей профессии. Когда он разговорился, Штангер заметил:

— Интересно, как вы оцениваете эффективность нового оружия? Какое влияние оно может оказать на результат восточной кампании?

— Как оцениваю? Гм, трудно сказать, — произнес Диттер и на минуту задумался, как бы подыскивая соответствующие слова, чтобы выразить свои мысли. — Во всяком случае, несколько иначе, чем эта кучка самонадеянных и высокомерных типов, которые знают фронт только по сообщениям из газет.

Штангер с удивлением взглянул на Диттера, так как впервые слышал от него такое резкое высказывание в адрес офицеров из Ставки Верховного главнокомандования вермахта.