— Извините за любопытство, но я очень ценю ваши разносторонние знания и потому хотел бы услышать ваше мнение.

Диттер, польщенный словами Штангера, достал пачку сигарет, закурил, а затем произнес:

— Вы молоды, герр лейтенант, и у вас может быть иное представление о войне, чем у меня. Только то, о чем мы говорим, должно остаться между нами. — Он пристально посмотрел па Штангера. — Я верю в вашу офицерскую честь.

— Но, герр капитан… — возмутился было Штангер.

— Верю. Я наблюдал за вами в течение многих месяцев и вижу, что вы отличаетесь от таких людей, как, например… Ну, это не важно… — Он махнул рукой, поудобнее устроился на сиденье, бросил взгляд на водителя и наклонился к Штангеру: — Видите ли, молодым офицером армейской разведки я принимал участие еще в Первой мировой войне. Я был и на Западном, и на Восточном фронтах. В послевоенный период работал по русскому профилю, под разными предлогами имел возможность бывать в России, особенно с осени тысяча девятьсот тридцать девятого года: Я ненавижу русских, но восхищаюсь их силой. Вы понимаете? Штурмовое орудие, которое мы испытывали, — хорошее оружие, даже великолепное. Но и с его помощью мы не победим русских. Мы уничтожим у них сотни танков, а может, и больше, но вместо них русские построят тысячи новых, еще лучше. С июня сорок первого года я допросил многих советских специалистов по производству бронетанковой техники и артиллерии, видел трофейные орудия, танки и другое тяжелое вооружение. Оно не лучше нашего, но и не хуже. И не в этом дело. — Он умолк, закурил погасшую сигарету и тихо продолжил: — Русских нельзя Победить. Не смотрите на меня такими глазами, герр лейтенант… Я знаю, что говорю, мне уже шестьдесят лет.

— Предположим, вы правы, герр капитан, но что же дальше?

— Я не ясновидец. Время покажет. Война могла бы протекать по-другому, если б не… — Он умолк, как бы смутившись собственной откровенности, а потом заговорил быстро, возбужденно: — Впрочем, это теперь не важно. Мы разгромили Францию. Надо было победить Англию, закончить операции в Африке и на Ближнем Востоке, укрепиться, втянуть Японию в войну и тогда ударить по России. Запомните мои слова и сохраните их только для себя. Кстати, это не только мое мнение. Если б эти капралы-дилетанты позволили вести войну нам, опытным штабным офицерам, за ее результаты можно было бы не беспокоиться.

— Я поражен, герр капитан, услышав подобные утверждения.

— К сожалению, герр лейтенант, мы вынуждены прекратить нашу беседу: уже подъезжаем к Беловежу.

Автомашина промчалась по улицам Беловежа и свернула к воротам, ведущим в дворцовый парк. Дорогу ей преградил патруль из пяти солдат авиабатальона. Они были в полном вооружении и касках.

Старший патруля подошел к машине, отсалютовал и попросил документы. Штангер и Диттер с удивлением взглянули друг на друга. Старший патруля внимательно проверил их документы и командировочные предписания, а потом сказал:

— Извините, но у меня приказ обыскивать каждую машину, въезжающую на территорию дворца. Прошу выйти.

Штангер и Диттер без слов вылезли из автомашины и открыли свои дорожные чемоданы. Солдаты перебрали их личные вещи, тщательно осмотрели сиденья автомашины багажник и даже подняли капот.

Диттер был возмущен до глубины души и с презрением смотрел на солдат.

Наконец им разрешили въехать в ворота. Проезжая небольшое расстояние от ворот до дворца, они миновали еще несколько патрулей. У входа во дворец и вокруг него стояли усиленные караулы. Здесь еще раз у них проверили документы.

— Что это значит, герр капитан? — вопросительно взглянул на Диттера Штангер.

— Кто его знает! Всегда что-нибудь придумывают. Благодарю за компанию, герр лейтенант. Зайдите как-нибудь после работы к старому отшельнику. Поговорим.

— Благодарю. Я непременно вас навещу.

Не успел Штангер дойти до своей комнаты, как его догнал дежурный офицер и передал приказание немедленно явиться к майору Завелли. Штангер занес в комнату чемодан и отправился в кабинет начальника.

— О, Штангер, наконец-то! — приветствовал его Хайден в секретариате. — Без тебя тут была скучища. Так казино и обанкротится, — пошутил он.

— Приветствую! — протянул руку Штангер. — Послушай, Ганс, что это за идиотизм с этими проверками, обысками, караулами?

Хайден приложил палец к губам и приблизился к Штангеру.

— Пока никому ни слова… Может, шеф сам тебе скажет. Сегодня или завтра в Беловеж приедет знаешь кто? Если отгадаешь, ставлю коньяк, а если нет — ты.

— Адмирал Канарис! — наугад выпалил Штангер.

— Вечно у тебя шутки в голове. Если б сюда приезжал наш главный, то, во-первых, никто бы об этом не знал, а во-вторых, не было бы всего этого бедлама, который ты видел, а видел ты далеко не все.

— Хорошо, не томи, а то шеф ждет.

— Коньяк ты проиграл. Теперь слушай. — Хайден понизил голос: — Рейхсмаршал Герман Геринг и другие. Но только — ша…

— Рейхсмаршал? — от удивления Штангер широко открыл глаза.

— Иди! — Хайден показал на дверь кабинета Завелли. — И помни, что ты ничего не знаешь.

Штангер постучал и толкнул дверь в кабинет начальника.

— Герр майор, лейтенант Штангер прибыл с полигона «Арис», — отрапортовал он.

— А капитан Диттер? — спросил Завелли.

— Он плохо себя чувствует и пошел к себе.

— Рапорт о результатах поездки готов?

— В черновике. Я должен перепечатать его на машинке.

— Хорошо. Сделаешь это потом. Ты очень устал?

— Я всегда готов выполнить ваш приказ, герр майор.

— Тогда слушай. Во дворце и вообще в Беловеже объявлена боевая готовность. Каждый из офицеров штаба уже получил задание. Может, у тебя есть какие-нибудь соображения в связи с этим?

— Я не знаю, герр майор, о какой боевой готовности идет речь.

— Тебе еще никто ничего не говорил?

— Никто. Не было времени, мы только прибыли.

— В Беловеж приезжает очень важная особа. Не имеет значения — кто. Без разрешения нельзя покидать дворец. Такое разрешение могут дать только я или капитан Клаузер. Даже когда идешь на обед и по возвращении необходимо докладывать дежурному офицеру. Мы должны сделать все, чтобы ничего не случилось за это время. Куда бы тебя определить? — на мгновение задумался Завелли, рассматривая развернутый перед ним план дворца. — Здесь назначены… — бормотал он. — На этом участке капитан Денгель, сюда пойдет Диттер, здесь Швинд… Постой, постой, ты ведь дежуришь на радиостанции? Итак, будешь дежурить в шифровальной комнате вместе с лейтенантом Иорстом. Поможешь ему с телеграммами, так как их будет множество. Ты должен быть при оружии. Понял?

— Так точно!

— Через два часа явишься к Иорсту в комнату.

Штангер побрился, переоделся и без аппетита съел запоздалый обед. Потом осмотрел боевое снаряжение. Из коридоров до него доносился шум лихорадочной суеты, топот ног многочисленных караульных. Его покинула обычная находчивость. В оставшиеся у него несколько минут Штангер ходил по комнате и размышлял: «Если б не этот проклятый выезд на полигон, возможно, удалось бы что либо предпринять, сообщить в Центр. Этот жирный боров приедет, вероятно, на охоту. Интересно, кто будет его сопровождать? Если б я вовремя сообщил в Центр, то, возможно, дворец разбомбили бы или бы высадили десант в пущу. А я? Магнитные мины у меня под рукой. Что же придумать? Где нанести удар? Эта проклятая повышенная боевая готовность! За каждым шагом следят. Когда он приедет? У меня в запасе есть еще время. Может, представится какой-нибудь случай?… Не верь в случайности в своей работе! — раздраженно одернул он сам себя. — Надо действовать трезво и расчетливо».

Он забрал свое снаряжение, захлопнул дверь, миновал нескольких часовых в коридоре и вошел в шифровальную комнату: Ему вспомнилась операция «Шифры» и случай с Бланке. С тех пор он здесь не был.

— Штангер, ты ко мне? Прекрасно! — поднялся из-за стола обрадованный Иорст. — Нам с тобой здесь не будет скучно, уверяю тебя! — Он приоткрыл дверцу тумбочки стола и показал несколько бутылок, которыми предусмотрительно запасся на случай боевой готовности.