– Сделаем, если надо. – Майк поднялся, сел на постели, затушил сигарету в пепельнице. – Поведение украинцев мне, мягко говоря, не нравится. Такие козлы! Мы с ними в первый раз на патрулирование выехали – показать город, научить азам, ведь они даже минной обстановки не знали, как будто не в курсе возможного минирования улиц. Преследовать головорезов отказались. Майор говорит – мы, капитан, знаете ли, за ними бегать не будем и подождем, пока они сами к нам подъедут. Я спрашиваю: кто подъедет, Аль-Каида? Для чего? Как следует влупить из гранатомета? Майор не понял юмора. Здесь, на базе, учили их управляться с холостыми патронами, а они бегут к двери дома, видимо, ожидая увидеть украинскую хату и их матерей, встречающих сыновей с распростертыми объятиями. Прямо напротив двери, ни одного маневра в сторону. Зачем? Том вышел в качестве боевика, саданув холостыми прямо в живот. По сути, он всех положил. Аль-Каида, как всем известно, стреляет вовсе не холостыми. Значит, они ушли с элеватора… – Майк встал, подошел к столу, взглянул на карту города. – Насколько я понял, в последние дни украинцы не патрулировали улицы, отсиживаясь на базе и ссылаясь на распоряжения из Киева. Боевики разгуливали вокруг, потрясая оружием, но ни разу не открыли огонь ни с одной вышки. Опорные пункты эти украинцы должны были удерживать.

– Мы сможем что-либо сделать? – Джин тоже встала, подошла сзади, обняв Майка за плечи. Она прижалась обнаженной грудью к его спине. – Помочь Михраб и ее брату?

– Я же все сказал. – Он положил свою руку поверх ее руки. – Мы захватим элеватор. Завтра утром. Точнее, сегодня. – Мужчина взглянул на часы. – Когда рассветет. Ты говоришь, он согласится сегодня ночью?

– Думаю, да.

– Сразу они ему бомбу не вручат. Не будут же они с ней бегать по городу. Скорее всего, все перенесется на следующую ночь, или, зная лень украинцев, злодеи попробуют провернуть грязное дельце днем, но мы им не позволим. Я выставлю своих людей на патрулирование и выгоню украинцев с базы. Нечего верещать про свой Киев. В конце концов, старшинство командования за Штатами, хватит с ними нянчиться. Покапризничали, и будет. Город разделен рекой и многочисленными каналами. – Майк снова посмотрел на карту. – Их я отправлю на улицы. Пусть там покатаются на БТРах. Проветрятся, не высовывая носа. Они это умеют. Продемонстрируют присутствие, а мы возьмем под контроль мосты. Я поставлю снайперов для вероятной локализации боевиков. На элеватор не помешает поставить и снайперов, и пару ребят с пулеметами. Удерживая элеватор, мы можем простреливать два района, где располагаются основные позиции бандитов, а также контролировать подступы ко всем мостам через реку. Настоящая крепость, хорошие толстые стены, окна на все стороны, все подступы простреливаются, его не взять и батальоном. Зачем они оттуда ушли? – Мужчина вновь недоумевал. – Мы специально оставили украинцам эту позицию, зная их способности и подготовку. Кстати говоря, самую надежную. Ко всему прочему здесь рядом находится мельница приличной высоты. Ее тоже возьмем под контроль, и головорезам будет сложнее подлезать близко.

– Я обещала доктору Фараду и Михраб взять под контроль больницу. Они придут туда с семьями, и все другие сотрудники тоже.

– Мы так и сделаем. Речь идет об окраине. Чувствую, самый крупный теракт в исполнении брата твоей Михраб не состоится. – Майк повернулся к Джин. – Сама девушка будет в целости и сохранности. Все остальные твои друзья тоже. Ты завтра поедешь со мной. Приготовься, – напомнил он. – Надо переводить нашим товарищам по коалиции, иначе они наломают кучу дров.

– Я готова. – Джин неотрывно посмотрела на Майка. – Завтра Мэгги меня заменит. Я договорилась с ней. Вся эта экипировка… Боже мой! Всякий раз, когда я спрыгиваю с «Хаммера» в бронежилете и с полной разгрузкой, я думаю о своем падении и возможном повреждении ног.

– Что делать, док? Безопасность сейчас главнее всего.

– Я знаю. Где будешь включать «Полет валькирий»? Прямо на элеваторе?

– Да. Злодеи все поймут.

– Чарли не катается?

– Сыновья джихада тоже. У тебя еще есть время поспать. – Майк понизил голос, и молодая женщина расслышала в нем мягкие нотки нежности.

– Я не хочу спать. Всякий раз, когда я уезжаю с базы, я думаю о своем возвращении назад, к тебе. – Приникнув лбом к его плечу, она ласкала пальцами шею и коротко остриженные волосы на затылке Майка. – Я не могу спать. Я хочу быть с тобой. Всегда, каждую минуту. Пока не получается…

– Сейчас мы вместе, Джин. – Он поднял ее голову, взглянул в лицо, поцеловал лоб, глаза, губы.

– Я знаю, – прошептала она, отдаваясь страстной и нежной ласке Майка.

– Так и будет, не сомневайся. Пока мы оба живы, останемся вместе…

– Говорит Ромео Фокстрот. Мы на исходных позициях, сэр.

– Понеслось психологическое воздействие. Вруби им погромче, Фокс. Потанцуем?

– С удовольствием, сэр. Занять оборону, ребята! Вы все помните.

– Это кино? – Сержант Михальчук повернулся к Джин.

– Нет, не кино.

Справа послышался первый взрыв.

– Как видишь…

– Ромео Фокстрот, да и музыка.

– Тоже смотрел «Апокалипсис»?

– Само собой!

– Понравилось?

– Ага!

– Тогда смотри в прицел. Договорились?

– Откуда ты русский знаешь?

– Мать русская.

– Эмигрантка?

– Угадал. Смотри в прицел.

С базы выехали еще затемно. Впрыгнув в украинский БТР, Джин сразу же ударилась коленкой обо что-то твердое. «Наколенник хорошо смягчает, – промелькнула мысль, – а то так сразу инвалидом и останешься, не доехав до Аль-Каиды. Свои же союзники по коалиции искалечат».

– Кто старший? – спросила молодая женщина, стараясь скрыть боль.

– Я. Что-то случилось? – откликнулся парень с широким славянским лицом, находившийся ближе всех. – Ты кто?

– Капитан Роджерс, – сказала Джин. – Прибыла для корректировки совместных действий. Вам должны были сообщить по радио.

– У нас по радио ничего не слыхать, – усмехнулся парень. – Только на одной частоте разрешено общаться, а там все штаб забил со своими приказами. Неужели бабу прислали? – повернулся он к остальным, и послышались смешки.

– Отставить. – Молодая женщина строго прикрикнула на украинцев. – Расскажите-ка мне об этом, – показала она на ящики, занимавшие половину внутреннего пространства в БТРе. – Как фамилия? – Джин взглянула на старшего. – Докладывать офицерам вас не учили? Уже запамятовал?

– Мисс, то есть мэм, сержант Михальчук я, – смутился молодой человек. – Ящики… Ну, – он снова замялся, – наш водитель тут водой минеральной запасся, которую ваши привозят. Потом хочет арабам втолкнуть. В город же едем.

– Вы с ума сошли? – Джин с трудом поверила в услышанное. – Вы для чего в город едете? На рынок водичкой торговать? Немедленно все выгрузите и освободите пространство.

– Э-э, просто…

– Можно просто Джин. Воду всю вон отсюда и немедленно. Тут не продохнешь, кроме того, у вас пулемет не поворачивается. – Она потрогала оружие. – Как вы стрелять собираетесь?

– Так нам стрелять запрещено, поэтому холостыми заряжено.

– Ящики наружу, зарядить боевыми! Без всяких разговоров. Понятно? Приказ капитана Фостера.

– Какого капитана?

– Капитана Фостера, американского командира операции.

– Чего делать? – Михальчук повернулся к товарищу. – Комбат-то наш ничего не поймет.

– Пока ящики вытаскивай, – одернула его Джин.

– Да, правильно. Давай, Леха. Слушай, Джин, – Михальчук повернулся к ней, – оружие у нас не стреляно. Один раз только пуляли в использованные мишени, а больше не позволили. Кому как от предшественников досталось, тот так и палит. Самим стрелять не разрешают, ведь каждый патрон на счету.

– Вы для чего сюда приехали? Кока-колу продавать? – Джин с явным сарказмом наклонилась к сержанту. – Не подскажешь?

– Ты меня спрашиваешь? – Тот явно разозлился. – Считаешь, я первый день в армии, порядков не знаю? Ты вот его спроси. – Михальчук кивнул на наушник. – Комбата нашего. Все матерится, едрена вошь. Боезапас всего четыре рожка. Много тут навоюешь? Ты вон как обвешалась, хоть и баба, женщина. У нас в помине ничего такого нет. Утром опять пересчитывали. Не дай бог, у кого лишнее. Парамон, заткни комбата, чего ж он так визжит. Слушать тошно. Скажи, помехи, не слышим. Пусть переходит на другую частоту. Послушаем лучше мисс. У них явно порядка больше.