Ясно было одно – штайн Кан-Да-Кан не случайно был выбран для атаки. И не просто так террористы решили воспользоваться фотонными торпедами, разрушения от которых были минимальными, а вот ущерб живой силе противника – значительным. По сути, все, кто находился на смотровой площадке восьмого уровня, должны были если и не погибнуть, то получить сильнейшие ожоги и лишиться зрения. И это непременно привело бы к возникновению напряженности в отношениях фортанов с представителями планет, обитатели которых пострадали в Кан-Да-Кане. То есть для того, чтобы понять, кто организовал террористический акт, нужно было ответить на вопрос: кому это было выгодно?
Как бы там ни было, следственные органы Фортана должны были непременно заинтересоваться землянином, оказавшимся в центре событий. И, более того, сумевшим спасти сотни, если не тысячи граждан разных планет, обреченных террористами на заклание. Как будто он заранее знал, что должно было произойти.
Перспектива встречи со следователями вовсе не радовала Алексея. Но поскольку он считал ее неизбежной, то предпочел бы поскорее со всем этим покончить.
Но вместо сыщиков за Бузина снова и снова брались журналисты, обозреватели, комментаторы и новостные вестники, самыми оголтелыми из которых оказались представители биюлов, специализирующихся на обзорах модных тенденций и светских новостей. Версии, которые они выдвигали, были взяты с потолка, но подавались так, будто являлись истиной в последней инстанции. Интересовал их при этом вовсе не террористический акт, а вопрос о том, была ли случайной встреча «нашей милой Лилаулы-Кейри-О‑Фар» с «этим мутным землянином»? Да, один из журналюг так и назвал Алексея – «этот мутный землянин». Хотя почему «мутный»? Это он так и не объяснил.
В какой-то момент один из вестников новостей торжественно заявил, что ему удалось установить имя «этого мутного землянина» – можно подумать, хоть кто-то еще его не знал! После чего все гламурные биюлы стали называть Алексея по имени. Но суть их риторики от этого не изменилась. Более того, большинство склонялось к мнению, что Лила и Алексей были давно знакомы. А их якобы случайная встреча в Кан-Да-Кане на самом деле была заранее назначенным свиданием.
Лила прислала Алексею письменное сообщение: «Ну, как тебе?:)»
Алексей в ответ послал ей «:(».
«Да ладно тебе:), – написала Лила. – Это же забавно!»
«Что именно?» – не понял Алексей.
«То, что про нас говорят».
«И что же в этом забавного?»
«То, что во всем происходящем люди видят только то, что хотят увидеть».
«Про тебя прежде что-нибудь подобное уже рассказывали?»
«Бывало и хуже:)».
«Тебе это нравится?»
«Нет. Но я привыкла относиться к этому спокойно. Если ты собираешься провести время на природе, то должен быть готов к тому, что тебя станут жалить привилы. Если идешь в шоу-бизнес – готовься к тому, что про тебя станут рассказывать всяческие небылицы».
«Почему ты решила пойти в шоу-бизнес?»
«А что?»
«Ну, должен же быть в этом какой-то смысл…»
«Совсем не обязательно».
«И все же?..»
«Не знаю… Назло отцу!»
«Вот как!»
«Ага!»
«Он что у тебя, тиран?»
«Ну почему же сразу тиран? Обычный отец. Который, как и всякий нормальный родитель, уверен, что лучше знает, что нужно его чаду для полного счастья».
«Что же он для тебя выбрал?»
«Карьеру и удачный брак».
«И что тебя не устраивало?»
«Все!»
«Шоу-бизнес – это ведь тоже карьера».
«Нет. С точки зрения фортанов, карьера – это лестница… или даже крутой склон, по которому приходится карабкаться, стиснув зубы и преодолевая препятствия. Но никто не должен видеть, как тебе трудно. Со стороны твое восхождение должно казаться изящным и легким».
«Тогда какой в этом смысл?»
«Ты все время спрашиваешь о смысле».
«Просто я хочу понять…»
«Ты уже третий год на Фортане и все еще не понимаешь фортанов?»
«Я думал, что понимаю… Слушай, может быть, перейдем в видеорежим?»
«Нет».
«Ну, ладно…»
«Извини, но мне так удобнее».
«:(((».
«Дело вовсе не в тебе».
«Я не настаиваю. Продолжай».
«Тот, кто наблюдает за человеком, делающим карьеру, тоже прекрасно понимает, каких трудов ему это стоит. А показная легкость – это… что-то вроде принципа избыточности. Как красивый хвост у фиура. Что-то вроде неофициального заявления: смотрите! Я еще полон сил! Если я могу улыбаться, значит, я еще не на пределе! Вот, допустим, ты, врач, провел сложнейшую восьмичасовую операцию, после которой с ног валишься от усталости. Тебе хочется есть, твой переполненный мочевой пузырь едва не лопается. Но прежде чем нырнуть в кабинку туалета, ты должен вежливо, с улыбкой поблагодарить каждого, кто тебе ассистировал, привести себя в порядок и поинтересоваться у куратора, не ожидает ли тебя еще какая-то внеплановая операция».
«Хорошо, что мне не доводилось оказаться в подобной ситуации:) Иначе бы я все сделал не так:(».
«Полагаю, ты все делаешь как надо. Иначе бы тебя давно убрали из Медицинского центра. Фортаны весьма щепетильны в том, что касается профессионального этикета… Да и вообще… Везде и повсюду… Наша культура опирается на этикет так же, как ваша в свое время опиралась на религию».
«Я слышал, в некоторых колониях до сих пор религия играет значительную роль».
«Вот именно – играет роль:))). И не более того. На большее она просто не способна».
«Ну хорошо. А разве работа фотомодели не требует никакого труда?»
«Все дело в том, что работа модели в том и заключается, чтобы все время выглядеть хорошо… Нет, не просто хорошо, а лучше всех! То есть здесь не остается места для избыточности. Если я все время должна выглядеть на все сто, как я могу показать, что способна на большее?»
«Но у тебя куча поклонников! Миллионы женщин хотят быть похожими на тебя!»
«Успех и уважение – это не одно и то же. Для фортанов».
«А врач – это почетная профессия?»
«Разумеется».
«Значит, твой папа не стал бы меня осуждать?»
«Осуждать за что? Разве ты сделал что-то достойное осуждения?»
«Даже и не знаю…»
«В любом случае ты – землянин. Следовательно, тебя нельзя судить по меркам фортанов. Мы прекрасно понимаем, что у вас иные жизненные принципы».
«Неужели мы настолько разные?»
«За два с половиной года ты много общался с фортанами?»
«На работе постоянно».
«А помимо работы?.. Или даже на работе ты говорил с ними о чем-то помимо дел?»
«Честно говоря, мне казалось неудобным навязываться…»
«Твои коллеги думали точно так же. Поэтому вы два с половиной года не говорили ни о чем, кроме фурункулов и грыж».
«Ты преувеличиваешь».
«Ну, если только самую малость».
«Ты хочешь сказать, что, если бы я заговорил с ними первый… Скажем, пригласил бы посидеть после работы в баре или сыграть в шары, они бы приняли мое предложение?»
«Не знаю. Все зависело бы от того, как ты это сделал».
«Не понял?»
«Этикет. Мы придаем большое значение не только содержанию, но и форме».
«Но я не встречал никаких руководств по этикету фортанов. И никто из тех, кто работал здесь до меня, не говорил мне ни о каких правилах».
«Потому что их нет. На самом деле этикет – не совсем правильное слово. Я использую его потому, что оно тебе знакомо и понятно. То, о чем мы сейчас говорим, определяется ключевым для нашей культуры понятием Моксо. Ему невозможно дать определение, однако каждый фортан понимает, что это такое, потому что его учат этому с детства, в школе и дома. Во всем, что мы делаем, всегда и всюду мы руководствуемся принципом Моксо… Нет, не так. Правильнее будет сказать – мы стремимся к тому, чтобы наши мысли, слова и действия соответствовали Моксо».
«Но почему этому нельзя научить других?»
«Потому что с этим нужно жить. Постоянно. Каждое мгновение.
…
Эй! Ты на связи?»
«Я не очень понял, о чем ты говоришь. Вернее, совсем не понял. По мне, так это здорово смахивает на религию».
