— Я предпочел бы лучше пофлиртовать с миссис Колл, — ловко парировал Джастис. — Это гораздо приятнее.

— Да ну? Смотри, как бы тебе ни лишиться зубов! — сердито сказал Мэтью.

Джастис произнес несколько слов на чероки. Мэтью побагровел, отвернулся и пробормотал:

— Подожди, дружок, и с тобой то же самое случится.

Они спускались с гор медленно и с большими предосторожностями. Мэтью то и дело поднимал руку, приказывая остальным остановиться, осматривался по сторонам и прислушивался. Несколько раз они с Джастисом молча обменивались многозначительными взглядами. Приблизившись к открытой лужайке, он остановился снова.

— Что случилось? — шепотом спросила Мариетта.

Только сейчас она заметила, что кругом стоит мертвая тишина: ни чириканья птиц, ни жужжания насекомых. Как будто вся живность покинула эти места.

Мэтью ничего не ответил, только кивнул Джастису и послал на удивление послушного Урода вперед, изменив направление. Потом проверил винтовку, лежавшую поперек седла. Сзади что-то щелкнуло. Оглянувшись, Мариетта увидела, что Джастис тоже приготовился к стрельбе.

Вздохнув, она потянулась за своей сумочкой, в которой лежал револьвер, сняла ее с луки седла и привязала к поясу. Они ехали по краю луга, под деревьями, и наконец добрались до узкого ущелья. Мариетта знала немного о планах Мэтью. Он говорил, что эти горы послужат им надежной защитой от Дрю Куинна.

— Куда Берти ведет Куинна? — Шепот Мэтью прозвучал до странности громко в царившем здесь безмолвии.

— В долину, — тихо ответил Джастис. — Они позади нас.

— Что-то не так, — сказал Мэтью, еле шевеля губами. — Куинн впереди. — Он обвел взглядом горы.

— Да. Но где?

— Дай Бог, чтобы Берти не потерял голову, — отозвался Мэтью.

Он приблизился к кобыле и обхватил Мариетту за талию, по-прежнему не сводя глаз с гор.

— Ты поедешь со мной, Этти…

В это мгновение раздалась оглушительная стрельба. Кобыла споткнулась, словно кто-то ударил ее в бок. Припав на задние ноги, животное жалобно заржало. Падая, Мариетта увидела, как перед ней закружились деревья и небо. Руки и ноги стали словно ватные. Выстрелы не смолкали. Кобыла продолжала ржать, а наездница летела вниз, на землю.

И вдруг она почувствовала, что уткнулась лицом в грудь Мэтью, его руки больно впились в ее ребра. Глядя через его плечо, Мариетта в ужасе наблюдала, как бьется в агонии ее послушная быстроногая лошадка. А ружейный огонь не стихал.

— Стреляй! — заорал Мэтью.

Джастис Двенадцать Лун направил свою винтовку на кобылу. Из груди Мариетты рвался вопль, но Мэтью зажал ей рот рукой в кожаной перчатке. Мариетта закрыла глаза. Урод беспокойно перебирал копытами, точно танцуя. От его сильного, полного энергии напряженного тела шел жар. Прогремел выстрел, и кобыла затихла.

— Вперед! — крикнул Мэтью, вонзив каблуки в бока Урода.

Конь рванулся галопом, и Мариетте снова показалось, что она летит. Она мертвой хваткой вцепилась в рубашку Мэтью. А он держал ее в своих железных объятиях, слегка отклонившись назад, и понукал своего демонического скакуна.

Урод мчался по лугу широким галопом, явно не прикладывая для этого особых усилий. Горную тропу он одолел, как кошка, карабкающаяся по дереву, но фырчал при этом подобно дикому зверю, который терзает свою добычу. Мэтью пришлось поработать, чтобы остановить злую, непокорную лошадь.

Звуки выстрелов замерли вдали, и Мариетта сразу услышала шум падающей воды. Водопад Туееулала. Тот самый, который показывал ей Мэтью.

— Мэтью! — испуганно пролепетала она.

— Не сейчас! — резко ответил он, направив потного, тяжело дышавшего Урода вверх, в горы.

Они подъехали прямо к водопаду, там Мэтью и спешился.

— Вот мы и на месте. Слезай.

Он стащил Мариетту с лошади и тут же был вынужден подхватить ее и взять на руки: она дрожала так сильно, что ноги не держали ее.

— Куинн скачет вдогонку, — сказал он, продравшись сквозь кустарник к маленькой пещерке, остановился там и опустил Мариетту на землю. — А теперь послушай меня, Этти Колл. — Мэтью повернул ее лицом к себе и положил руки ей на плечи, притянув поближе. — Оставайся здесь, никуда не ходи без моего разрешения. Поняла?

Мариетта словно онемела. Губы шевелились, но зубы стучали так, что она не могла выговорить и слова.

— Я никому не позволю тебя обидеть, клянусь! — страстно пообещал Мэтью и поцеловал ее. — Забирайся в пещеру и сиди там. — Он подтолкнул Мариетту к узкому проходу, ведущему в сырую темную расщелину. — Постарайся устроиться где-нибудь подальше и не выглядывай. Что бы ни случилось, Этти, не выходи, пока не услышишь мой голос.

— М-мэт… — выдавила она из себя, но Мэтью уже и след простыл.

Из своего укрытия Мариетта видела, как он вскочил на Урода, повернул заартачившуюся лошадь и ускакал. Она стояла, сцепив руки и пытаясь успокоиться. Минуты тянулись одна за другой. Тишину нарушал только шум водопада. Дрожь постепенно стихла, и тут Мариетта вспомнила о своем револьвере. Надо вытащить его и держать наготове. Развязав тесемки на поясе, она взяла сумочку и, встав коленями на влажную землю, достала оттуда большой револьвер. Он казался очень тяжелым по сравнению с тем крохотным пистолетом, который Мэтью дал ей в первый день их знакомства, когда отправился покупать новую одежду. Мариетта обрадовалась, что оружие наконец-то понадобилось. Значит, не напрасно она таскала его с собой столько времени.

— Надо потянуть за маленькую рукоятку, — пробормотала она, пустив в ход оба больших пальца. Раздайся щелчок, и Мариетта с облегчением вздохнула. — Вот так.

Она вытерла пот с разгоряченного лба и попыталась дышать ровнее. Дэвид не выносил никакого оружия. Охоту считал отвратительным занятием, недостойным цивилизованного человека, и не разрешал держать пистолеты дома — даже в целях самозащиты.

Глядя на лежавший на земле револьвер, Мариетта старалась представить Дэвида в тот момент, когда он понял, что смерть близка. Может быть, ему тогда хотелось, чтобы в руке у него оказался пистолет? Но разве смог бы он прицелиться в человека и спустить курок? Нет, воображение отказывалось рисовать такую картину, хотя в других ситуациях Мариетта видела мужа отчетливо, словно наяву. Вот Дэвид накануне своей гибели сидит вечером в гостиной у камина и читает свои любимые стихи. А вот он во время лекции — покоряет аудиторию тонким юмором и замечательной эрудицией. Или вот еще: Дэвид кружит ее в вальсе. Он с удовольствием танцевал в тех редких случаях, когда принимал приглашения на званые вечера. И Мариетта легко могла представить его мертвым. Застывшее белое лицо, избитое окровавленное тело, распростертое на полу… Эта картина была отчетливее всех остальных.

Стук копыт насторожил ее. Мариетта подняла голову, вытерла мокрые от слез щеки и подняла с земли револьвер. Лошади остановились довольно далеко, и всадников не было видно. Но когда они спешились и начали продираться сквозь кустарник, она не выдержала и крикнула:

— Мэтью?

В пещеру ворвался Дрю Куинн.

— Прошу прощения, миссис Колл, маршала Кейгана здесь нет. Надеюсь, вы не будете возражать против моего общества? — Он обернулся к одному из своих громил, стоявшему сзади. — Вернее, против нашей компании?

Мариетта молча смотрела на него. Она вдруг почувствовала себя страшно уставшей: лечь бы сейчас на землю и уснуть! Вокруг опять все стихло, до нее доносились только звуки падающей воды. Мариетта крепко обхватила пальцами револьвер.

Она никогда не видела Дрю Куинна вблизи. Издали он казался чуть ли не мальчиком, но теперь, глядя на его изможденное лицо, она поняла, что убийца не так уж молод. Кожа несвежая и вся в морщинах… Он стар как мир. Куинн рассмеялся, заметив, что на него направлено дуло револьвера.

— Не люблю убивать женщин, но вы — другое дело, миссис Колл.

— Где Мэтью? — спросила она.

— Его нет, — ответил Куинн. — Он далеко-далеко, миссис Колл, и не сможет спасти вас. Опустите револьвер, я разрешаю вам помолиться перед смертью.