— Там на решетке стоит кофейник, можете пока выпить кофе.

Кучер направился к печке, разматывая на ходу клетчатый шарф.

— Пошли, — сказал Йенс, приглашая Лорну пройти за ним. Он отвел ее в свою конторку, заваленную всевозможными корабельными снастями.

— Значит, ты нашла его. И чего же ты от меня хочешь?

— Для начала ты мог бы поинтересоваться, как его здоровье.

— Его здоровье! Ха! И ты еще будешь поучать меня, после того как сама отдала его!

— Я его не отдавала. Они забрали его и спрятали у Хальды Шмитт на окраине Миннеаполиса!

— У Хальды Шмитт! — нахмурился Йенс.

— Все это время он находился у нее. Мои родители платят ей за воспитание ребенка.

— Значит, ты хочешь, чтобы я отправился к Хальде Шмитт и снова украл его для тебя? А может, поехать в город и набить морду твоему папаше? Была у меня одно время такая мысль, но с меня хватит!

— Я и не жду от тебя ничего подобного. Просто подумала…

Подождав, Йенс с сарказмом ответил:

— Ты, наверное, подумала, что я снова начну упрашивать тебя выйти за меня замуж, тогда мы сможем забрать ребенка и жить вместе, прячась всю жизнь от твоих друзей из высшего общества? — Лицо Лорны побледнело, тогда как у Йенса, наоборот, налилось краской. — Что ж, позволь кое-что сказать тебе, Лорна Барнетт. Я не желаю быть мужем из милости. Если я женюсь на женщине, то она должна принимать меня целиком — таким, какой я есть. Я не принадлежу к высшему обществу, но я и не нищий. Когда я приехал в монастырь и попросил тебя выйти за меня замуж, я предложил тебе чертовски благопристойное будущее, которого тебе не пришлось бы стыдиться. Я ожидал, что ты будешь бороться за меня, снова поговоришь со своими родителями или в конце концов пошлешь их к черту, отстаивая свои права… наши права! Но нет, ты распустила нюни, сдалась, решив, что не перенесешь всех прозвищ, которыми тебя могут наградить, если появишься беременная у алтаря. Ладно, пусть так. Ты отвергла меня тогда, а я отвергаю тебя сейчас.

— Ты думаешь, это все так просто! — Лорна сглотнула слюну и опустила голову, словно кошка при встрече с котом. — Ты здоровый упрямый норвежец со своей гордостью и обидами! А ты попробовал бы пожить с такими родителями, как мои! Попробовал бы уговорить их хоть каплю уступить в чем-нибудь! Попробовал бы влюбиться в неугодного им мужчину и…

— Неугодный мужчина! Вот именно!

— Да, именно неугодный мужчина! — громко выкрикнула Лорна. — И все кончилось тем, что у меня появился незаконнорожденный ребенок от этого мужчины. Мне приходилось постоянно изворачиваться и лгать, а родители постоянно твердили о том, в какой кошмар превратится моя жизнь, если люди узнают об этом. Попробовал бы ты жить в монастыре среди толпы бесполых существ, которые все время шепотом молятся о твоем спасении, а тебе хочется прогнать их куда подальше. Посмотрела бы я на них если бы они испытали хоть малую часть той страсти, которую испытывала я! А если бы ты имел двух младших сестер, а в каждом письме мать напоминала бы тебе, каким ужасом для них может стать хоть малейший слух о твоей беременности, потому что ты лишаешь их всех шансов выйти замуж за порядочных людей. Попробовал бы ты пройти через все это, понимая, что не виноват, что ты такой же человек, как и все остальные, но ты влюбился и наделал ошибок, и, хотя стараешься их исправить сделать это так нелегко! Попробовал бы ты пройти через все это, Йенс Харкен!

Когда Лорна закончила свой монолог, внутри ее всю трясло.

Двумя сложенными пальцами Йенс приподнял голову Лорны.

— Дважды я просил тебя выйти за меня замуж… дважды! И что ты мне ответила?

Лорна отбросила руку Йенса.

— Я ответила так, как вынуждали меня обстоятельства!

— Ты ответила «нет», потому что стыдилась меня!

— Нет, не стыдилась. Я просто испугалась!

— Я тоже испугался. — Йенс постучал себя в грудь. — Но это не остановило меня, я боролся за тебя! Так что это чертовски слабое оправдание твоему поведению!

— Ох, мне аж плохо от твоей самоуверенности! Я ведь нашла Дэнни, не так ли? Я нашла его и сказала миссис Шмитт, что заберу его, и я заберу… с тобой или без тебя, но все равно заберу и выращу его даже одна!

— Ух ты, какое смелое заявление из уст девушки, которая боится даже тени своих мамочки и папочки. Ты говоришь, что собираешься вырастить его, но, когда действительно дойдет до дела, снова спасуешь перед отцом и матерью, несмотря на то, черт побери, что они не правы и просто ломают твою жизнь!

Лорна отступила назад, рот ее искривился.

— Я вижу, что совершила ошибку, придя сюда.

— Ты совершила ошибку, не приехав на поезде, когда я ждал тебя. А еще большую ошибку ты совершила, отказав мне, когда я приезжал в монастырь. Так что живи как хочешь.

Лорна взяла себя в руки и заговорила спокойнее:

— Оказывается, Йенс, я на самом деле не знала тебя. А сейчас узнала совсем с другой стороны, и этого для меня достаточно, чтобы отказаться от мысли стать твоей женой. Ты даже не представляешь себе, как ты похож на моего отца, а уж за такого человека мне ни в коем случае не хотелось бы выйти замуж!

И с этими словами Лорна вышла из конторки, громко хлопнув дверью.

Секунд десять Йенс неподвижно смотрел на дверь, потом медленно опустился в кресло на колесиках возле стола. Сначала он смотрел на стоящую перед ним соломенную корзину, затем обхватил двумя руками задранную к потолку голову и оттолкнулся ногами от пола, отъехав в кресле к стене. Громко зарычав, Йенс снова подкатился в кресле к столу и, заметив открытый ящик, попытался закрыть его. Ящик не поддавался, Йенс надавил сильнее, еще сильнее, так что стало больно руке.

— Чертов сукин сын! — заорал он и что есть силы треснул по ящику кулаком, загнав все-таки его на место.

Вскочив с кресла, Йенс принялся тереть руками лицо, раздираемый злостью, презрением к себе, разбитой любовью и радующей сердце мыслью о том, что его сын по имени Дэнни находится отсюда всего в паре часов езды.

Три недели Йенс сдерживал себя, размышляя, стоит ли ехать, чтобы просто посмотреть на сына. Ведь он хотел быть ему отцом, хотел бы забрать его и никому не отдавать.

В конце концов отцовские чувства победили. Дверь ему открыла миссис Шмитт, ничуть не изменившаяся с того времени, когда они вместе работали на кухне в Роуз-Пойнт.

— Что ж… — сказала она, — я так и знала, что ты скоро появишься.

— Мы давно не виделись с вами, миссис Шмитт.

— Ладно, заходи. Тут уже многие перебывали. Не знаю, почему они подумали, что я сумею все держать в тайне.

Йенс прошел за ней в дом, и миссис Шмитт разбудила ребенка. Какое же это было прекрасное чувство, когда Йенс впервые увидел Дэнни! Словно кругом засверкали звезды, а все лучи солнца устремились к его сердцу, согревая его. Йенс взял моргающего малыша из рук миссис Шмитт, поцеловал и поднял высоко над головой, а когда Дэнни, еще не оправившийся ото сна и недовольный тем, что его разбудили, захныкал, Йенс принялся гладить его. Держа на руках сына, от которого шло тепло и слегка пахло мокрыми пеленками, Йенс расхаживал по комнате, целуя ребенка в лобик, от чего малыш очень быстро успокоился.

Йенс оставался в доме до середины дня, он познакомился со старой немкой, которая почти все свое время проводила на кухне в кресле-качалке, пила кофе и играла с его сыном.

— Я полагаю, это его мать сказала тебе, где он находится, — предположила миссис Шмитт.

— Да.

— Я думала, ты приедешь быстрее.

— Никак не мог решить, стоит ли мне вообще ехать. Ведь так трудно уходить от него.

— Она говорит то же самое каждый раз, когда уезжает. — Йенс промолчал, разглядывая обвисшие щеки Хальды. — Она приезжает каждый четверг, — добавила та.

— А я боялся, что она уже забрала его. Она ведь собиралась.

— Хочет забрать, но что она будет с ним делать?

Девушка такая молоденькая, а поддержать ее некому. Я думаю, это твоя забота. Ты должен жениться на ней, Йенс Харкен.

— Ох… ничего из этого не выйдет! Она дочь такого важного господина, а я начинал работать кухонным лакеем в их доме. Нам надо было с самого начала понять это.