— Я во все глаза смотрю, товарищ полковник.

Подошел старший лейтенант Акиншин. Командир роты выглядел усталым. Мы тепло поздоровались.

— Технику приводим в божеский вид, — доложил он мне. — Ремонтников бы сюда.

— Пришлем.

— И боеприпасов подбросьте.

— Дадим. Через день-два.

Ремонт техники шел полным ходом. Но где бы мы ни появлялись с майором Дуэль, у нас настойчиво просили запчасти, горючее, боеприпасы. А где их взять? Пока обходились тем, что сами кое-что делали в ремонтном подразделении капитана Дирипенко.

Лишь к вечеру я возвратился в штаб. В приземистой землянке трудились офицеры штаба. Им было не до сна и не до отдыха. Они уже планировали учебные занятия, кратковременные сборы офицеров и сержантов, уточняли вопросы взаимодействия в обороне, организовывали сбор данных о противнике.

Из подразделений уже начали поступать наградные листы. Просматриваю некоторые из них. Читаю:

Нелегко сложилась судьба этого воина. Он потерял двух сыновей. Василий погиб под Москвой, а Прокопий — в районе Курска. Отец был убит горем, но не пал духом. В боях он показал себя храбрейшим человеком.

Еще один наградной лист.

В распутицу, в самое трудное время, рискуя жизнью, он доставлял нам боеприпасы. Наградных листов уже много. Представлены к награде офицеры Кулешов, Акиншин, Пупков, Коротеев, солдаты и сержанты Сурков, Марченко, Веселовский и другие. Читая наградные листы, я словно вновь пережил те бои, в которых участвовала бригада в марте и апреле 1944 года на Правобережной Украине. Взволнованный, вышел на улицу. Было необычно тихо, лишь где-то в ночном небе гудел немецкий самолет-разведчик. Закурил, пряча папиросу в рукав, присел на пень. Минут через десять собрался уходить. Со стороны противника донесся свист, и в тот же миг у моих ног упал снаряд. Упал и… не разорвался. Посчастливилось. Утром саперы извлекли его из земли.

В те дни в бригаду начало прибывать пополнение, в основном из ранее оккупированных немцами сел и городов. Люди не были обучены военному делу. Штаб разработал учебный план занятий. Поочередно батальоны отводили в тыл и учили личный состав вести огонь из автоматов, пушек, пулеметов.

Политработники Денисов, Курманалин, Карамышев, Шлыков, Яковлев и другие усилили агитационную работу. В групповых и индивидуальных беседах политотдельцы повседневно разъясняли воинам политику нашей партии, благородные цели и справедливый характер Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков, конкретные задачи личного состава.

Политотдел выпустил несколько фотоплакатов, которые были посвящены коммунистам автоматчику Пяткину, танкисту Суркову, артиллеристу Левшунову и другим. Политотдел корпуса обратился к воинам-новичкам со специальной листовкой. В ней были такие строки:

Перед молодыми солдатами часто выступали бывалые воины. Коммунист Сурков поделился опытом вождения машины в бою, автоматчик Василевский — как надо применять оружие в бою.

Политотдел заботился об учебе агитаторов, о их политическом образовании. С ними были проведены однодневные сборы. Перед агитаторами выступали опытные политработники.

Были проведены семинары комсоргов и парторгов рот, с молодыми коммунистами велось изучение Устава партии. По инициативе политотдела были подготовлены письма родителям воинов, награжденных орденами и медалями. Письма зачитывались перед строем.

Серьезное значение штаб придавал учебе офицерского и сержантского состава. Штаб разработал и провел занятия с офицерами по темам: «Усиленная танковая рота в наступлении», «Ведение боевых действий в лесистой местности» и «Бой в горах и населенных пунктах».

С младшими командирами проводились инструкторско-методические занятия по темам: «Атака переднего края», «Отделение в ночном поиске и засаде», «Бой в населенном пункте».

Немцы нас порой беспокоили. Над нашими позициями часто появлялась авиация. Воины из нового пополнения держались стойко. Но были и такие… Со стороны немцев раздались хлопки минометных выстрелов. Через минуты две в районе обороны мотострелкового батальона начали рваться мины. Один из солдат выскочил из траншеи и пытался бежать в тыл. Его кто-то удержал.

— И чего ты, Яковенко, испугался, — донесся до меня чей-то голос. — Гляди, рядом с тобой пулеметчик Пяткин. Так он, брат, от самой Москвы в боях и не дрогнул ни разу. Тебя сейчас могло убить. А в траншее надежнее.

Подошел к бойцам. Облокотившись на бруствер, возле автоматчика стоял белобрысый лейтенант. Что-то не узнаю, кто он.

Заметив меня, лейтенант вытянулся в струнку. На нем ладно лежало новенькое обмундирование, сбитую фигуру плотно обхватывала кожаная портупея.

— Лейтенант Белоусов?

— Так точно!

Этот офицер прибыл к нам несколько дней тому назад на должность парторга мотострелкового батальона. Сам он из Златоуста. Работал старшим мастером в ремесленном училище № 4. В мае 1943 года поступил в военно-политическое училище. По его окончании добился, чтобы его направили в нашу бригаду.

— Что у вас тут?

Солдат растерянно смотрит на меня, виновато переминается с ноги на ногу:

— Як гаркнуло, и мэни стало страшновато.

— Запомните, у страха глаза велики. В нашей бригаде трусов не было.

Я попросил парторга помочь солдату преодолеть робость.

Возвращаюсь на командный пункт. В лесу дымит солдатская кухня.

— Заверни-ка к тыловикам, — приказываю водителю.

«Виллис» резко останавливается.

На подготовку к последующим боям времени было мало. Отделения, экипажи и расчеты продолжали пополняться воинами. Каждая свободная минута использовалась для учебы.

В землянках, в окопах проходили партийные и комсомольские собрания. Беспрерывно заседала партийная комиссия. Желающих идти в бой коммунистами было очень много.

В первых числах июля 10-й добровольческий корпус снялся с места. Движемся строго на север. На дорогах появились указатели с надписью «На Львов». Иногда беспокоит вражеская авиация, но особых потерь нет. «Юнкерсы» и «хейнкели» беспорядочно сбрасывают свой груз и поспешно удаляются на запад. Некоторые из них, подбитые огнем зенитной артиллерии, оставляя густой след из черного дыма, стремительно падали на землю.

На марше стало известно: нам предстоит освобождать Львов. Смотрю на карту. Линия фронта дугой охватывает город. До него — добрая сотня километров. Местность резко пересеченная, лесистая. Мы уже знали, что нам придется иметь дело с группой армий противника «Северная Украина» под командованием генерал-полковника Й. Горне. Она занимала оборону от Полесья до Карпат, противник за лето создал глубоко эшелонированную оборону. Враг построил три полосы обороны, они состояли из густой сети траншей, соединенных ходами сообщения. На пути — немало водных преград. Это реки — Западный Буг, Золочевка, Билка и другие.

От солдат мы не скрывали, что предстоят жаркие летние бои. Провели короткие митинги. Наступательный дух у челябинцев особенно высок: впереди — граница.

14 июля 1944 года после обеда грохот канонады возвестил о начале нового наступления 1-го Украинского фронта.

В тот же день бригада участвует в прорыве вражеской обороны, а затем идет в передовом отряде корпуса. Мой позывной «Самара». Меня непрерывно беспокоит комкор. Он торопит.

Второй день моросит дождь. Короткий бой. Прорываемся в узкую горловину возле села Тростянец. Немцы бьют из засад, упорно сопротивляются. К вечеру форсируем реку Стрыпу. Неприятель несколько раз переходит в контратаки, которые мы успешно отбиваем.