Надо протянуть время, думает Карла, а потом позвонить в полицию…

— Слушай, давай я хотя бы надену халат. И выпью чего-нибудь крепкого. У меня есть немного вина. Я его прихватила у Мойеров с вечеринки… тебе принести?

— Нет, спасибо. Я не пью…

— Вина. Да, все правильно.

— Я потому что несовершеннолетний. — Его глаза сверкнули, но он даже не улыбнулся. — Не смешно, понимаю. Но за долгие годы эти дурацкие шуточки так въедаются, что вырываются на автомате.

— По-моему, ты переигрываешь.

Почему она так сказала? Потому что он все же ребенок, пусть даже его настоящий возраст исчисляется десятилетиями и веками. Как это ужасно, как одиноко.. — и почему она верит в такой откровенный бред? Он ей симпатичен, этот необыкновенный мальчик. Она пытается подавить в себе всякие нежные чувства. А потом снова нахлынула паника. Карла бегом поднялась по лестнице, накинула кимоно и вернулась в гостиную. Ей показалось, что краем глаза она увидела у лестницы пушистого черного котенка, который жадно вылизывал раны трупа, лакая кровь. Какой же он некрасивый, Питер. Страшный как черт. Жалко, что я не видела его при свете, думает Карла холодно и отстранение, вспоминая дымную пьяную вечеринку, потную ночь. Она быстро отводит взгляд, не желая задумываться о том, что между ними не было никаких чувств. Никаких даже намеков на чувства. Тимми уже пересел на диван. Он читает статью о той девушке из «Идола».

— Я этого не хотел, — шепчет он наедине с собой.

— Сядь, — говорит он Карле.

Она медленно опускается в кресло напротив.

— Кажется, мне действительно нужен психиатр.

— Ну… тогда ты пришел по адресу.

Нет, выпить бы все-таки стоило. И с собой прихватить. А то что-то ей не по себе. Но в голове бьется мысль: надо установить и держать контакт с пациентом… надо держать контакт… это просто нелепо, и тем не менее Карла приходит в себя. Как будто ее взяли за шкирку и сильно встряхнули.

— Послушай, — говорит Тимми. — Мое прошлое… оно горит у меня внутри. Мне нужен кто-то, кто меня выслушает, кто-то, кто знает, что нужно сделать, чтобы я вспомнил… у меня в памяти столько провалов. Однажды, сто лет назад или двести, я просто не помню… я утратил способность к речи. Как дикий зверь, я бродил по лесам, питался кровью зайцев и белок. Меня нашли, привели обратно в город и заново научили говорить.

— Я видела этот фильм. — Карла внезапно насторожилась. Он заворожил ее, да. Но все-таки не до конца. Она еще сомневалась. — «Дикий ребенок» Трюффо.

— Да, что-то вроде того. Может быть, это был я… не знаю. А все, что было до этого, я помню только урывками. Помню, кресты и распятия причиняли мне боль, а теперь уже не причиняют… почти. Помню лицо Сивиллы… и все. Больше я ничего не помню из своей жизни до обращения. Но это было тысячу лет назад. Да, и еще огонь.

— Огонь?

— Да, огонь. Испарения серы. Какая-то страшная катастрофа. И мне кажется, это связано с тем… почему я такой, какой есть.

Огонь. Получается, у них со Стивеном есть что-то общее. Жизнь Стивена тоже оформилась в пламени. Жизнь под знаком огня. Интересное совпадение. У Тимми, кстати, есть песня о том, что жизни людей пересекаются неспроста. На Вампирском дорожном Узле, на перекрестке, что пьет наши души…

Она взяла себя в руки. Она умела притворяться спокойной, когда это было действительно нужно. Профессиональная беспристрастность возобладала.

— Вот что мне нужно, — заключил Тимми. — На той неделе я возвращаюсь на запад. У меня там дом. Замок, можно сказать. Хочу отдохнуть от людей. Напишу еще парочку глупых песенок. Может быть, запишу новый альбом. Ты поедешь со мной?

Она ждала продолжения.

— Это будет замечательное приключение. Для нас обоих. — Теперь голос Тимми звучал как чистейшая музыка, гипнотическая и чарующая. — Ты узнаешь такое, чего не знал ни один смертный. Может быть, ты поймешь меня — существо совершенно иное, пусть даже надерганное по кусочкам из ваших душ. И я, может быть, тоже пойму. Раньше я боялся крестов и света, а теперь не боюсь. Я уже ничего не боюсь. Хотя Китти, моя подруга по одиночеству, сильно страдает, если не спрячется в темноте до рассвета. Тебе же наверняка интересно узнать почему. Подумай, какая возможность: пообщаться с воплотившимся архетипом? Карл Юнг бы полжизни отдал за такую возможность. Ты будешь гостьей в моем доме, и я покажу тебе все. Без каких-либо ограничений.

— А как же мои клиенты? Я не могу просто бросить все и уехать.

— Придумаешь что-нибудь.

И действительно, она уже прикидывала в уме, как «раскидать» своих пациентов. Часть отдать Дентону, часть — Тротманну, а самой якобы уйти в отпуск. Тимми смотрел ей в глаза, и она не могла отвести взгляд.

— По-моему, ты как-то уж слишком самоуверен.

Чисто символическое сопротивление.

— Ты поедешь со мной. — Теперь он улыбался. — Потому что ты меня любишь. Как себя самое. Потому что в каком-то глубинном смысле я — это ты, Карла Рубенс… часть твоего сокровенного "я"… твоей подсознательной тяги к смерти.

Притормози, Руди.

Да, мастер Тимоти. Но вам действительно надо пить прямо сейчас? Мы уже через пару минут будем дома. Мисс Рубенс уже поехала вперед.

Ты разве не видишь? Вон там, на обочине. В тени под мостом на развязке у съезда на Северный Голливуд. Девочка. Плачет. В руках чемодан.

Нет.

Руди, притормози! Твои глаза затуманены старостью, но мои глаза чистые, как сама вечность. Вон она, там. Ты не видишь ее, потому что пролеты моста перекрещиваются вверху и получается тень. Как глубокий разрез в теле света. Ты что, правда ее не видишь? Лицо в грязи. Дорожки от слез на щеках. Волосы спутаны, на зубах пластинка. Сейчас от нее отразился свет, и она вспыхнула как звезда…

Но вы же не пьете средь бела дня, мастер Тимоти. Это противоестественно. Да и вообще неудобно. А вдруг кто-то увидит, как Мария носится со старыми тряпками и промокает кровь?! Мы будем дома уже через десять минут. Эта дама, которая психиатр, наверное, уже на месте. И там будут люди. Чтобы перетащить Киттин гроб.

Гроб?

Она сказала, что не поедет без гроба… и еще у нее с собой горсть английской земли.

Полный бред. Ей еще предстоит многому разучиться.

Как так? Разве солнечный свет вас не ранит, мастер Тимоти? Неужели вам даже не больно?

Нет, мне не больно. Не зарывайся, Руди. Останови машину.

Конечно.

Смотри, она голосует. Посади ее к нам. Тебе куда ехать? И почему ты плачешь?

Я потерялась я потерялась я потерялась…

Успокойся. Не плачь. Мы можем тебя провезти еще миль на десять вперед по автостраде. Вот, возьми меня за руку.

Кто ты? У тебя такие холодные руки… Я потерялась. Уже две недели езжу автостопом. От самого… Феникса. Я потерялась. Я убежала из дома. Кто ты? Кто ты? Я потерялась. Помоги мне. Не надо, чтобы он меня нашел.

Кто?

Дядя Брайен. Он отправит меня домой. А я не хочу домой. Я хочу потеряться. Потеряться. Сбежать. В Голливуд. Он идет за мной, как… акула! В холодной воде… Кстати, меня зовут Лайза. Я потерялась. Лайза Дзоттоли.

Почему ты убежала из дома?

Я не знаю. Я видела фильм. Там девушка убежала из дома. В Голливуд. Но… акула! Машина убийства. В холодной… Кстати, меня зовут Лайза. Я потерялась.

Ты что, полоумная? Ты повторяешься. Как будто ходишь по кругу. Можешь ты успокоиться, Лайза? Посмотри на меня.

Позвонила домой… а потом… акула! В холодной… Я потерялась. Меня зовут Лайза.

Бедная девочка. Я тоже давно потерялся. Ты понимаешь? Тебе нужно как-то прорвать этот Круг. Ты это можешь. А я не могу. Потому что я потерялся уже давно. Так давно… Ты можешь сказать что-нибудь не из фильмов, Лайза? Все нормально. Можешь сжимать мою руку сильнее. Мне больно не будет, правда. Посмотри на меня.

Ты… ты…

Посмотри на меня.

Ты… машина убийства позвонить домой в холодной воде потерялась, я потерялась… Лайза… ты… ой, ты же Тимми. Тимми Валентайн, ты звезда видела фильм девушка убежала из дома в Голливуд в холодной воде позвонить домой…