– Ты много потерял, отказавшись от ужина! Ранним утром мы сидели в столовой. Была суббота, но Давид спешил, как всегда. На этот раз в какую-то лабораторию в Красногорске.

– Ничего я не потерял.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, благодарно и нежно. Я заметила: Давид бывает очень нежным, но как будто стесняется этого. А если и выражает свои чувства, то косвенно, завуалированно. Может, тут тоже какая-то тайна.

– Что ты так смотришь?

– Тебе это идет. – Он имел в виду пеньюар, но не нашел подходящего слова.

– У меня такое ощущение, будто ты чего-то недоговариваешь.

Он помолчал.

– Мысль изреченная есть ложь – слышала такое?

– Это какая-то восточная мудрость?

– Тютчев.

Значит, не тайна – жизненная философия.

Давид съел мясо, выпил чашку обжигающего чая с пирогом и ушел, обещав вернуться не Раньше десяти вечера. Послонявшись по квартире, я поняла, что делать совершенно нечего. Сыновья еще не вставали, усаживаться за статью субботним утром не хотелось. Я свернулась в качалке и задремала.

Мне снился Давид. Мы шли держась за руки, сначала по широкой улице, ведущей от нашего дома к Таганке, потом по какой-то незнакомой набережной, наконец, свернули в мрачный, грязный двор-колодец. Мне стало жутко – я вцепилась в Давида, но вдруг кто-то с силой начал трясти меня за плечо, и я разжала пальцы. Давид исчез. Я вскрикнула и открыла глаза. Надо мной стоял Денис с телефонной трубкой.

– Тебя не добудишься, трясу-трясу. Иза звонит.

Как я и ожидала, наша квартира понравилась Ленке. Вчера она смотрела ее одна, утром пришла с мужем и попросила как можно скорее решить вопрос.

– А что нужно сделать?

– Ну, вещи свои забери. Что не нужно – на антресоли. Можешь сейчас приехать? Я бы помогла.

Я поблагодарила Изу и стала собираться. Для начала объяснила ситуацию Денису.

– Вообще, мать, занимаешься ерундой, —отреагировал сын. – А Давид знает?

– Какое его дело? Квартира-то моя!

– Значит, вступила на путь подпольного бизнеса! Он узнает – не беспокойся! И обидится!

– Ты прав, надо ему сказать. – Я почувствовала себя девочкой, разговаривающей со взрослым.

– Давид решит: тебе денег мало.

– Я же обещала, День! И Иза просит.

– Ладно, так и быть. Поедем, помогу тебе с вещами, а то ты все выбросишь.

Он знал, что в этом смысле я не сентиментальна.

Иза встречала нас как дорогих гостей. Поила дорогим чаем с клубничным вареньем, угощала домашними чебуреками. – Как мне вас не хватает! – вздыхала она. – Всех вас! Тебя, Маринка, твоих мальчишек, маленького… так скучаю, особенно вечерами.

Мне наши вечерние посиделки представлялись теперь чуть ли не сказочным прошлым, счастливым и не очень реальным. А на самом-то деле – и вспомнить нечего…

– А Денис какой стал, – не унималась Иза, – взрослый, элегантный!

В новой кашемировой куртке и тонком бежевом свитере сын действительно выглядел потрясающе.

– Это я за месяц стал взрослым? Денис, наоборот, был настроен враждебно.

Затея с квартирой ему не нравилась, и он понимал, что это Изины происки.

С вещами справились довольно быстро. Свои старые платья и костюмчики я, не глядя, покидала на антресоли. Как только в этом можно было ходить? Денис разбирался с игрушками: большинство последовало в помойку, но рыжий пушистый кот, облезлый медведь и белая сова удостоились чести поехать с нами. Я вспомнила, что медведь был любимой игрушкой Олега. Чуть ли не с рождения. Давно он мне не попадался.

– Мам, тебе Маркеса брать? – Денис, стоя на стуле, снимал с верхних полок книги.

Я принялась откладывать: Маркес, Белль, Ахматова, книги по методике и психологии, школьные справочники Дениса… Получалось слишком много.

– Посуды у них нет. Оставишь, может? – попросила Иза.

– Оставлю. – Я обрадовалась – хоть с посудой не возиться!

– Ты не беспокойся! Валерка вас отвезет. Вскоре пришли квартиранты: Валерка – высокий, с темными с проседью волосами и старомодными манерами, Ленка – миниатюрная и стремительная, как ракета.

– Вот, пересчитайте. – Она протянула мне несколько зеленых бумажек. – Как в следующий раз?

– Я зайду.

– Могу передать через Изу.

– Не стоит. – Мне не нравился ее напор. – Раз в месяц буду заходить.

– Ключи можно?

Я протянула ей два комплекта.

– Один остается у меня.

– Как это?

– Вы что же, мне не доверяете? – усмехнулась я.

В комнату заглянул Валерка.

– Тут надо кое-что отвезти, – неуверенно обратился он к Ленке.

– Отвези, – кивнула она равнодушно.

Я расстроилась: с этой Ленкой будет не легко, никакой копейки не захочешь. К тому же еще объясняться с Давидом!.. Валерка с Денисом перетаскивали вещи в машину. Ленка враждебно молчала. Мне захотелось поскорее уйти от этой маленькой колючей женщины.

– Счастливо! – Она улыбнулась неожиданно доброжелательно.

Молодец – пересилила себя.

Все-таки домой я ехала с неприятным осадком. Мама патетически воскликнет: «Это твой родной дом!» А что подумает Давид – даже представить невозможно.

Но все обошлось. В тот же день позвонила мама и предложила забрать мальчишек на майские праздники.

– Поедем к Ирине на дачу. А то они меня совсем забудут. Как ни позвонишь – Давид – Давид!

Напуганная этим «соперничеством» не на шутку, известие о сдаче квартиры мама встретила безразлично:

–.Да все сейчас сдают, у кого есть возможность. И не надо будет так от него зависеть!

– Как так, мама? – попыталась уточнить я.

– Думаешь, я не понимаю?! Он кормит твоих детей!

– Ему это не трудно.

– Но это пока не трудно…

Мама давала понять: все у нас может плохо закончиться, и тогда Давид взыщет с меня деньги за прокорм детей. Ну, как к этому относиться?!

Вечером я сказала про квартирантов Давиду.

– Ты говоришь, как будто оправдываешься. Делай как тебе удобно!

Он произнес это с излишней поспешностью. Может, правда обиделся, но не хотел показать. Мы, как герои классического романа, старались переблагородничать друг друга.

Утром тридцатого апреля я готовила завтрак: резала сыр, поджаривала бекон, намазывала бутерброды паштетом. На кухню заглянул Давид:

– Сегодня ночью уезжаем в Питер.

Я уже привыкла к его манере делать сюрпризы и не удивилась, только спросила:

– На все праздники?

– На пять дней. Мне показалось, ты любишь этот город.

– Люблю! – Как я была рада! – И мечтаю съездить туда с шестнадцати лет.

– Правда, жить мы будем под Питером. На финском заливе. Мне забронировали два номера.

– Два? Давид, я не предупредила, мальчики поедут к маме.

– Ничего, позвоню, переиграю. И вот, – он положил на стол деньги, – купи себе что-нибудь для поездки.

В предпраздничный день мой класс отправился на экскурсию в Абрамцево, и я была свободна. После уроков шофер отвезет мальчиков к маме. Недолго думая, я отправилась по магазинам.

В моей ранней юности, пришедшейся на советские времена, шопинг напоминал охоту: найдешь – не найдешь, достанется – не достанется. Потом, когда товаров стало много, магазины казались мне интереснее музеев: прежде чем купить что-то, я перемеривала весь ассортимент. В последние годы довольствовалась распродажами: одежда навешана без учета размеров, а то и просто свалена в кучу. Если подберешь что-то подходящее, отглаживать будешь три дня.

Я разлюбила покупать одежду, и поэтому новые финансовые возможности не слишком радовали. Однако надо соответствовать… Давид хочет видеть свою спутницу эффектной и современной.

Размышляя таким образом, я подошла к магазину «Мир кожи на Таганке». Открылась дверь – в глубине помещения звякнул колокольчик.

Я искала куртку. Старая, хоть и служила всего сезон, куплена на распродаже.

Тут была одежда двух категорий. Комиссарская и ямщицкая, определила я. Комиссарская стоила дешевле и висела особняком – выходила из моды. Черная, вишневая и ярко-красная грубая кожа – такую даже мерить не хотелось. В основном здесь продавали куртки и пальто, неравномерно окрашенные во все оттенки коричневого и рыжего, потайные швы были бесстыдно выставлены наружу, из некоторых даже торчал мех. При общей неприглядности товара торговля шла бойко. Из любопытства я примерила коротенькую, до талии, курточку. Увы, коричневый не мой цвет.