Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В большой пустой церкви мы с Бетти сели на переднюю скамью, как нас за несколько дней до того научил пастор. Вплотную за нами расположились остальные, и мы молча ждали, пока не кончится музыка. С последней нотой в церковь вошел пастор со строгим, одухотворенным лицом и медленным, величавым шагом прошел к кафедре. Все умолкли, и торжественность обстановки осенила мою душу, подобно незримым ангельским крыльям. На несколько часов я забыл о делах. За мной сидел отец Бетти, страдавший астмой. Я слышал, как он со свистом втягивал воздух, и старался соразмерять с ним свое дыхание.

Пастор заговорил красиво и серьезно. Я верю, что он говорил искренне. Потом он соединил наши руки и во имя господа дал мне Бетти в жены. Теща начала громко всхлипывать. А я подумал: «Сегодня все и вправду прекрасно».

Я предпочел бы справить свадьбу попроще — без экипажа, званого ужина и тому подобного. Но Бетти решила: «Нет! Женятся только раз в жизни. Пусть же все будет как полагается!»

А раз она за все платила, я не возражал. Но должен признаться: меня покоробило, когда я заметил, как мой брат опрокидывает один бокал вина за другим, и я сказал ему:

— Вино, видно, хорошее!

Но он уже настолько был пьян, что не понял намека. А невестка тотчас же подпустила мне шпильку:

— А тебе жаль? — спросила она.

Бетти ответила за меня:

— Нет, нет! Пейте и ешьте досыта и веселитесь! Сегодня пусть каждый будет счастлив, потому что счастлива я!

Вечер и в самом деле вышел веселый, и никто даже не подумал уходить, пока Бетти наконец не зевнула и не сказала, что она устала. Тогда мы с ней поехали домой. А гости еще остались допивать вино, смеяться и чокаться за наше счастье.

Когда мы подъехали к дому, когда я достал ключ и отпер нашу квартиру, мной овладело какое-то особенное чувство.

— Итак, это теперь наш дом! — сказала Бетти, и я кивнул.

Она обвила руками мою шею, поцеловала меня и торжественно произнесла:

— Мы здесь никогда не будем ссориться, правда? Никогда! Обещай мне!

Я обещал, хотя и не верил в это. Потом я осторожно высвободился из ее объятий и вошел в свою контору. В одной из наших трех комнат мы устроили спальню, в другой — столовую и гостиную и в третьей — контору. Я остановился, глядя на письменный стол и полки для документов. Пахло новой мебелью, и я подумал: «Здесь ты будешь зарабатывать деньги. Отсюда начнешь завоевывать мир!»

Бетти подошла и остановилась за моей спиной.

— Нравится тебе? — спросила она.

Я только кивнул. Мои мысли уже сосредоточились на делах, и я обдумывал, что мне надо выполнить завтра.

Бетти открыла балконную дверь и сказала:

— Выйди, подыши воздухом! Чудесная ночь!

Я подошел к ней. Она взяла меня за руку и прильнула ко мне.

— Мог бы ты сосчитать все звезды? — спросила она.

— Нет, — ответил я, мысленно беседуя с заказчиком, и добавил: — Завтра я должен посетить фирму «Келлер и компания». Они не ответили на мое предложение.

Бетти поцеловала меня.

— Не думай сегодня о делах, — сказала она с легким упреком. — Но я люблю тебя таким, какой ты есть.

Так началась моя совместная жизнь с Бетти — счастливейшая пора в моей жизни. Мы любили друг друга нежно и пылко, мы всегда искали случая сделать другому приятное. Бетти из-за своего состояния быстро уставала, и я часто после еды укладывал ее в постель, а сам усердно мыл посуду, скреб в кухне пол, приводил в порядок всю квартиру и чувствовал себя как рыба в воде. Мы целовались, шептали друг другу милые, глупые слова, какие раньше никогда не приходили мне в голову. Когда я работал у себя в конторе и слышал, как Бетти, напевая, возится в кухне, я каждый раз испытывал какой-то внутренний подъем и говорил себе: «Ты должен преуспеть, должен подниматься все выше и выше! Ради Бетти и твоего ребенка!»

Оба они в моем сознании начали сливаться в нечто единое. Я не мог подумать о ком-либо из них без того, чтобы другой не выступил и не шепнул: «А я ведь тоже тут!» Во время деловых поездок, томимый одиночеством, я мог вести с Бетти и с ребенком, которого она носила, долгие и веселые разговоры. А вечером, возвращаясь, усталый, домой, я глядел в милое бледное лицо Бетти и спрашивал:

— Что ты сегодня делала?

Она улыбалась смущенно и отвечала:

— Убирала, немного вязала и долго сидела, ничего не делая. Просто сидела на стуле и думала о тебе и о малютке. Я ленива! Ленива, как видишь, нечего греха таить. Мне, право, стыдно. Ты работаешь целый день, а я вот сижу и благоденствую.

— Милая детка, — отвечал я, — милая детка! — И притягивал ее к себе. — Ты должна больше бывать на свежем воздухе, тебе полезно.

Часами могли мы в ту счастливую пору — пору расцвета нашей любви — обсуждать, как назовем мы ребенка. Наконец подобрали имя, и мне стало даже жаль, что кончились эти разговоры. «Теодор, если будет мальчик, и Клементина, если девочка». По какой-то причине Бетти хотела дать девочке французское имя.

Тем, как развивалось начатое мной дело, я тоже мог быть доволен. Мне не нужно было, как другим начинающим, мучительно выискивать заказчиков и приманивать их особенно выгодными предложениями. Прежде всего я посетил те фирмы, с которыми был знаком по своей деятельности у Блейбтрея. Обычно я при этом получал заказы, правда вначале очень скромные. Но, так как я всегда прилежно работал — будь то в разъездах или у себя в конторе, — мне вскоре удалось создать значительный круг заказчиков. Особенно я следил за тем, чтобы торговля шла только ходким товаром, и через два-три месяца уже начали поступать повторные заказы. Правда, я прекрасно понимал, что должен еще значительно увеличить оборот. В качестве перепродавца я ведь не мог рассчитывать на такую прибыль, как фабрикант. Поэто^ му целью моей было со временем самому обзавестись машинами. Но к осуществлению этого плана я мог бы приступить в лучшем случае лет через десять. Ведь каждая машина стоила целое состояние, а кроме того, нужно было иметь в распоряжении огромный оборотный капитал. Все же моя цель всегда стояла перед моими глазами и с такой же энергией, как мысль о Бетти и ребенке, заставляла меня работать не покладая рук.

По роду своих занятий мне часто приходилось отсутствовать день или два, так как не было смысла возвращаться каждый вечер домой, если предстояло посетить клиентов, живших в другом городе. Все же в последние недели перед рождением ребенка я старался не ночевать вне дома. Каждый вечер на обратном пути я втайне надеялся, что, может быть, срок уже настал, хотя я больше самой Бетти боялся решающего часа. Нередко в бессонные ночи я размышлял о том, что со мной станется, если жена умрет от родов. Сама Бетти, казалось, мало тревожилась такими мыслями, проводила оставшиеся дни за обычными занятиями, храбро и с достойным спокойствием готовясь к предстоящему событию.

Я боялся этого дня и в то же время мечтал о нем, и не только чтобы освободиться наконец от этой сковывающей тревоги, которая часто охватывала меня среди дня с такой силой, что кровь приливала к голове и я мчался на вокзал и первым же поездом ехал домой. Мне надоела такая жизнь, надоело воздержание, на которое меня обрекли обстоятельства последних недель; я жаждал объятий и любви женщины. Нежные материнские поцелуи Бетти не могли вознаградить меня. В первые недели нашего брака я, захваченный своим счастьем, просто не замечал других женщин, но теперь снова стал обращать на них внимание и часто спрашивал себя, будет ли это настоящей супружеской изменой, если я отважусь на маленькое приключение с какой-нибудь красоткой, которые десятками попадались ежедневно на моем пути.

Как-то раз, находясь в чужом городе, и зашел пообедать в ресторан и увидел Эрику. Она сидела за столиком одна, в черном платье с высоким закрытым воротом. Ее белокурые волосы были уложены двумя тугими спиралями, скрывавшими уши, что придавало ее лицу какую-то строгость и в то же время — таинственную притягательность. Мне очень понравилось ее узкое платье, облегавшее изящную фигуру, с мелкой драпировкой на груди. Я подсел к ней.

22
{"b":"254268","o":1}