Терапия травмы – вызов моей собственной терапевтической креативности. Вместе с моими пациентками и пациентами я училась работе с образами, при которой сила фантазии проникает в будущее, а в художественном самовыражении, игре и «сновидениях наяву» проявляются жизнеутверждающие внутренние ценности. Мы вместе развивали символическую установку сознания, которая в ходе поиска смысла и своей системы ценностей открывала доступ к бессознательным творческим возможностям развития, а также поддерживала процесс становления сознания.

Терапия травмы – это длительный процесс восстановления творческих возможностей после полного разрушения способности символизировать, когда человек снова может жить, «со-образуясь» с этим миром и своим отношением к нему.

Терапия травмы – это путь из ада, переписывание собственной истории, в которой больше нет ничего из того, что было до нее. Если мы поощряем наших пациенток рассказывать свою историю, чтобы выстроить осмысленное повествование о своей биографии, то терапия травмы становится заботой и сопровождением на пути обратно в жизнь. Тогда может быть преодолен ригидный и закрытый внутренний мир травмы и возвращена открытость психической системы. Терапия травмы способствует возвращению в жизнь изменчивого диалектического процесса «Умри и стань!».

В этой работе меня ориентировало высказывание Юнга: «Эффект, которого я хочу достичь, – это создание такого душевного состояния, при котором мой пациент начинает экспериментировать со своим характером, когда больше нет ничего данного навеки, нет прежнего безнадежного окаменения, то есть создание состояния текучести, изменчивости и становления» (GW 16, par. 99).

И теперь, 16 лет спустя после первой публикации этой книги, я остаюсь верна фундаментальной идее «Умри и стань!».

Урсула Виртц

Май 2005 г.

Тема инцеста больше не является табу. Если мы окинем взглядом прессу, то повсюду столкнемся с заголовками типа: «Злоупотребление детьми – отцы-преступники», «Кровосмешение», «Семья – место преступления», «Инцест – абсурдное преступление идиота». Молчание о «тайном злодеянии» инцеста отменяется. Наконец-то мы стали обращать внимание на предательски используемых, эксплуатируемых детей.

В Швейцарии Алиса Миллер была первой среди тех, кто стал «адвокатом» эксплуатируемых детей. На международном уровне в 1985 г. в Берне конгресс ВОЗ «Дети, которых бьют и насилуют» был посвящен проблеме сексуального насилия над детьми. В 1987 и 1988 гг. в Цюрихе прошли международные конференции, посвященные инцесту и его последствиям. Эта тема звучала и на швейцарском политическом уровне. В 1987 г. госсоветник Джудит Штамм и более чем 60 депутатов Федерального собрания поручили исследовать и доложить в парламенте текущую ситуацию в Швейцарии по видам, количеству и причинам преступлений против детей. В настоящее время в Цюрихе разрабатывается проект консультационного центра по проблемам сексуального насилия над детьми.

В 1988 г. в Австрии по поручению Федерального министерства по делам семьи, молодежи и защиты прав потребителей была издана брошюра по противостоянию сексуальному насилию в отношении детей. Ранее, в 1983 г., в Инсбруке было основано Общество против жестокого обращения с детьми.

В Германии прежде всего необходимо отметить работу группы «Бурный поток», которая в 1983 г. впервые обратилась к публике с целью довести до ее сведения ситуацию с сексуальным насилием над детьми. «Бурный поток» является консультативно-информационной организацией, при которой работают группы самопомощи в 30 городах ФРГ.

Рассматривая инцест в рамках сексуального насилия над детьми, необходимо помнить, что инцест является формой жестокого обращения. Снятие табу с темы сексуального насилия в семье сделало эту тему модной в СМИ, но еще много вопросов остаются открытыми. Что такое инцест? Инцест – это кровосмешение или изнасилование? Является ли инцестом сексуальная эксплуатация, осуществляемая врачом, учителем и психотерапевтом?

Для понимания этого термина полезно обратить внимание на происхождение самого слова. Слово «инцест» происходит от латинского castus (чистый, непорочный) и incestus (нечистый, порочный, недостойный). Глагол incestare имеет значение «запятнать, загрязнять, насиловать». Латинское значение слова фокусируется вокруг морального нарушения в значении «опорочить», вокруг чего-то неприличного. Это создает впечатление, что инцест – это нечто грязное.

Словарь немецкого языка[1] объясняет инцест через понятие кровосмешения, то есть это «половые отношения между кровными родственниками, между родственниками супругов по восходящей и нисходящей линии, между братьями и сестрами». В этом определении акцент сделан на том, что имеет значение в юридической практике, то есть зачатие детей кровными родственниками является тяжким преступлением. Всем нам известно, что в нашей культуре факт кровного родства делает половую любовь кровосмешением. Идея насилия или сексуальной эксплуатации в этом определении не подразумевается, оно указывает лишь на нарушение общепринятого табу на инцест.

Еще один аспект немецкого слова «кровосмешение» – «стыд» указывает на чувства, присущие внутренним переживаниям жертв инцеста. Со словом «стыд» соотносятся слова «позорить», «запятнать», «портить», «осквернять». В индоевропейских языках слово «позор» связано со словами «стыдиться», «скрывать», «прятать».

Этими словами описывают чувства людей, которые подверглись сексуальному насилию. Они указывают, что жертвам должно быть стыдно за то, что они пережили инцест, то есть нечто предосудительное, бесчестное, оскорбляющее, позорное. Таким образом, с инцестом связаны стыд и позор, молчание и утаивание, нечистота и запятнанность, вина и изоляция.

По-моему, слово «кровосмешение» подходит только для характеристики эмоционального содержания ситуации. Однако оно не описывает то, в чем, по сути, заключается проблема инцеста. Уже во времена французской революции появляются определения преступления кровосмешения в связи с «ограничением свободы и жестоким обращением с человеком». Например, в баварском уголовном кодексе 1813 г. понятие «инцест» означает, что родители и другие кровные родственники, «которые переспали со своими детьми или другими отпрысками или использовали их ради своего сладострастия… будут лишены всех общественных чинов и должностей, а также родительских прав… и, более того, будут наказаны каторгой от двух до шести лет…». Надо подчеркнуть, что неправильно и лицемерно говорить о сексуальном насилии со стороны родителей, ведь подавляющее большинство таких преступников – мужчины.

Кроме того, подлежали наказанию также мачехи и отчимы, опекуны, учителя и воспитатели, которые «сексуально злоупотребляли» теми, кто находится в их власти. Этот подлинно прогрессивный подход, однако, не был принят как закон в прусском уголовном кодексе, основном для современного германского законодательства[2].

Сегодня против общепринятого понимания инцеста и кровосмешения говорит то, что в нем сделан акцент на безнравственности и сексуальности, а не на очевидном злоупотреблении властью, на манипулировании и использовании зависимого положения жертвы.

В этой книге речь не идет о сексуальном контакте между взрослыми кровными родственниками – членами нуклеарной семьи. Я пишу об инцесте как о сексуализированном насилии, о ритуале «контроля и подчинения». Инцест – это злоупотребление в отношениях с теми, кто зависим, а не в кровных отношениях, и в этом смысле он является видом изощренного насилия и истязания детей. В литературе на эту тему укоренился термин «сексуальное злоупотребление», вроде бы верный, но «злоупотребление» в разговорном языке неявно подразумевает, что существует некое «законное» использование детей или женщин. Более однозначным является термин «сексуальная эксплуатация», указывающий на властный компонент и на сопутствующее ему подавление. В этой книге я использую оба термина как синонимы.