— А твои агенты все еще не нащупали концов?

— Они работают, но с каждым днем надежды все меньше. Теперь вдруг следы повели в Пакистан.

Уоррену хотелось, чтобы Марк пошел с ним на открытие дома моделей. Если Уоррен появится не один, легче будет притвориться, что приход его не несет в себе оттенка чего-то личного.

— Тебе надо отвлечься от всей этой распроклятой истории. Эйлис будет сегодня демонстрировать платья от Линды. Поедем! Надо же чисто по-человечески поддержать Линду.

Вечерний поток транспорта двигался медленно, и Уоррену было нелегко вести свой зеленый «Астон-Мартин» по запруженным машинами улицам. Марк наблюдал за Уорреном. Вид у того был веселый и довольный, но Марка не обманешь — он чувствовал, что Уоррен нервничает перед встречей с Линдой.

— Вы что, решили опять съехаться? — как бы между прочим спросил Марк.

— Да не знаю еше.

— Я говорил с Линдой в Мексике. Она мечтает о возможности начать все заново. По-моему, она здорово переменилась.

Уоррен не ответил, и Марк замолчал. В какой-то мере он завидовал другу: Линда буквально преследует Уоррена, а он, Марк, не может расположить к себе Эйлис даже деньгами. Но разве Каролина не доказала ему весьма убедительно, что любовь не купишь?

Уоррен не сводил глаз с задних фар едущей впереди машины, продвигаясь шаг за шагом вперед. До тех пор, пока Линда не призналась ему в своей любви, он не осознавал, как скучает по ней. Теперь он сталкивался с ней то и дело, что вряд ли было простым совпадением. И всякий раз она улыбалась ему той самой тихой пленительной улыбкой, забыть которую он был не в силах.

Но сможет ли он ее простить? Уоррен сомневался в этом. Даже теперь в памяти живы были ее измена, предательство, то чувство, с которым он прочитал ее записку. Женщине, способной на подобные поступки, доверять невозможно.

— Ты сказал Эйлис, что купил театр Ридженси? — спросил Уоррен, чтобы не думать больше о Линде. И без того она не выходит у него из головы.

— Нет, — ответил Марк. — Я не хочу, чтобы об этом знали.

— Но ей-то не мешало бы знать, как нелегко тебе было провернуть эту сделку. Владелец так ломался, что, наверное, стоило бросить эту затею и подыскать другое помещение.

— Другого помещения нет. Я проверял.

Наступило молчание. Автомобиль свернул на Бошамп-Плейс. Линда проявила вкус и здравый смысл, выбрав для своего дома моделей такое местоположение. Рядом с шикарнейшими модными заведениями дизайнеров вроде Брюса Олдфилда или Эманюель. Светские люди и аристократы, такие, как принцесса Диана, всегда делают покупки в районе Слоун-сквер и Бошамп-плейс.

Уоррен ухитрился припарковаться, чем немало удивил и восхитил Марка.

— Нет-нет, ты обязательно должен ей признаться, — сказал Уоррен. — Она ведь и сама вкладывает деньги в эту постановку.

— Да, четверть, в то время как я финансирую половину всех расходов, — сказал Марк, выходя из машины.

— Но это все, что у нее есть.

От этих слов Марк оторопел. Быть этого не может! Автор бестселлера, к тому же продавший права на экранизацию, несомненно, должен располагать большими средствами.

Протискиваясь сквозь толпу у входа, Уоррен бросил через плечо:

— Я это знаю от Линды, и сведения эти абсолютно точные.

— А вот и Линда! — толкнув в бок Уоррена, сказал Марк. — Пойдем поздороваемся.

Они с трудом пробирались сквозь толпу, и Марк все время оглядывался, ища Эйлис. Наконец он услышал ее низкий и слегка гортанный смех и даже приостановился от неожиданности. На Эйлис было белое, как пена, вечернее платье из шелка и газа — модель, которую она демонстрировала.

Представительный мужчина с животом таким большим, что это наводило на мысль о беременности, и его круглолицый, как полная луна, приятель откровенно и сладострастно любовались декольте Эйлис. Невесомое платье ее трепетало, переливаясь. Марку тут же вспомнилась потрясающая белая греческая туника, в которой Эйлис блеснула на вечере у Одри. Туника эта очень шла ей, и выглядела Эйлис невероятно сексуально. Никогда еще она не вызывала у него такого жгучего, бешеного желания, как на том вечере. Глупо было разыгрывать суету ухаживания за Шармейн из желания заставить Эйлис поревновать.

Почувствовав, как кто-то шутливо ткнул его локтем, Марк обернулся и увидел Уоррена.

— Я говорю Линде, что мы с тобой в восторге от ее дома моделей. Ведь это же так и есть, не правда ли, Марк?

Марк кивнул. Впечатление действительно было огромным.

— А на того мужика с животом не обращай внимания, — со смехом продолжал Уоррен, — ведь, по существу, он любуется твоими моделями и твоей работой.

— А туалет Ренаты вы заметили? — спросила Линда.

Вопрос свой она адресовала им обоим, однако Марк видел, что она глаз не сводит с Уоррена.

Ни одна женщина никогда не смотрела на Марка такими глазами и с такой нескрываемой любовью. Как бы невзначай он обвел взглядом комнату, ища в толпе Эйлис. Она стояла в группе пожилых дам, которым и думать не стоило о покупке подобных нарядов. Отходя от них, она встретилась взглядом с Марком. Он постарался тепло улыбнуться ей. Казалось, она смутилась, но он все улыбался, пока и она не подарила ему легкую и мимолетную полуулыбку.

— Джайлс приглашает всех нас на ужин, — объявила Линда. — Повод праздновать действительно есть. Рената пришла в такое возбуждение, узнав, что ты будешь финансировать постановку!

Марк чувствовал, что Уоррену не так просто дается общение с новой, изменившейся Линдой. Если б не Марк, Уоррен не пришел бы на открытие.

— Да, есть чему радоваться — и тому, что все устроилось с постановкой, и открытию твоего дома моделей...

Остановив пробегавшего мимо официанта, Уоррен взял у него с подноса два бокала с шампанским. Один он передал Линде, другой — Марку.

— Никак Шармейн? — спросила Линда, все еще не сводя глаз с Уоррена.

Господи боже! Он должен был это предвидеть: уж конечно, модница Шармейн, не вылезавшая из самых шикарных магазинов и домов моды в Лондоне, Париже и Милане, не могла пропустить эту презентацию.

Шармейн царственно подплыла к нему, держа бокал шампанского как скипетр.

— Как поживаешь, Марк?

Марк вежливо поцеловал подставленную ему щеку.

— Прекрасное заведение, Линда. И соседство хорошее. Я ведь тоже одеваюсь здесь неподалеку, у Брюса.

— Брюса? — Кто такой этот Брюс, Марк понятия не имел, но намек на то, что Брюс много лучше Линды, он вполне уловил.

— Брюс Олдфилд! — рассмеялась Шармейн. — Лучший модельер Лондона. — Она повернулась к Линде: — Некоторые ваши модели весьма интересны. Лично я предпочитаю одеваться в черное. — Она покосилась в сторону Эйлис. — Или в белое. Но, конечно, не в такое скучное белое.

— Эту модель я создала специально для Эйлис, — ответила Линда. — Каждая женщина, которая купит мою модель, будет уверена, что создана она специально для нее, и только для нее.

Уоррен мысленно поаплодировал Линде. В прежние времена от такой язвительности она бы моментально скисла. Но новая Линда, обретя цель, обрела и решительность.

— Ты только посмотри, здесь Чонси! — воскликнула Шармейн. — Пойдем поздороваемся. — И она потянула Марка за руку.

— Иди. Я догоню тебя.

Марк видел, как Шармейн подошла к Чонси.

— Не огорчайся из-за Шармейн, — сказал Линде Уоррен. — Ты всех просто сразила наповал своими моделями!

Слова Уоррена были вполне искренними: никто не смог бы отрицать наличия у Линды не просто таланта, а таланта выдающегося.

От дверей послышался какой-то шум, сопровождаемый вспышками фоторепортеров. Стайка папа-рацци, как пчелиный рой, наполняла воздух ровным гудением.

— Ожидаются знаменитости? Королевская семья? Может быть, принцесса Диана? — шутливо осведомился Уоррен.

— Да нет, — отвечала Линда, — обычная светская публика. Титулованная знать, не больше.

С губ Марка сорвался невольный стон. Будучи выше других, он разглядел гостью первым.

Линда возмущенно охнула: