Вездеход поворачивал.
– Готовность к бою, ребята, – сказал голос Уэрра.
Торстен недоумённо посмотрел на Киру. Она ответила ему взглядом наивных синих глаз. Торстен понял… он вспомнил про геонаводку.
– Есть, док, – сказал он.
Кирин шлем качался пристёгнутый к подлокотнику. На экране вместо неба разворачивался приближаясь хвойный лес. Вездеход неровно шёл на снижение, слегка опустив корму. Мягкий ковровый пол бледно-вишнёвого цвета в нижней запасной рубке шёл вниз к двери позади них. Громадный кедр с чешуйчатой красноватой корой закрыл ветвями обзор, и под чётко различимый хруст, сминая вековые деревья, трактор осел на землю, немного накренясь вперёд и вбок.
– Приехали, – сказала Кира.
Но красные надписи не погасли.
ЭВМ не могла определить вероятность нового толчка, метаясь между нолём и половиной, на полукруглом зелёном графике внизу окна. Торстен пожалел, что нет времени на разработку. Трактор дёрнулся и поехал. Склон шёл вниз, но экран перед Кирой то поднимался, то падал. Снова началась медленная качка, и на экране снова появились словно мохнатые тёмно-зелёные хвойные дебри на высоте двенадцати метров от земли. Они уходили вниз, частично открывая небо и заменяясь такими же мохнатыми дебрями. Вездеход с лёгкостью ломал деревья в три-четыре обхвата, качаясь словно на ухабах.
– Идите сюда, – проговорил мягкий голос Уэрра.
Кира начала отстёгиваться, посмотрев вправо на серую стенку с кожаной дверцей лифта. До неё было метра два. Она взяла свой оцарапанный шлем и встала на качающийся как в бурю бледно-вишнёвый ковёр пола.
– Пошли, – сказал Торстен, ухватившись за спинку её кресла, чтобы не упасть.
– Садитесь, Кира, – пригласил доктор Уэрр, увидев показавшуюся из лифта девушку.
Вездеход полз вверх по дремучему вековому лесу.
Она отпустила края дверного проёма и перебралась в ближайшее кресло. Торстену пришлось добираться дальше. Кира с интересом смотрела, как он, балансируя и ни за что не хватаясь, идёт по вздымающемуся как палуба полу. Доктор проводил его взглядом и отвернулся к экрану. Дверца лифта мягко защёлкнулась. Этот лифт был такой же, как и наружный, – освещенная труба с подъёмником. Только «пятачок» не с алой резиной, а с зелёной.
Кира привесила на спинку свой шлем, а Торстен первым делом уставился на красные цифры внизу экрана. Машина наконец определилась, установив вероятность толчка в двенадцать процентов на следующие два часа.
– Какая точность, – съязвил Торстен.
– Записать ему поощрение или порицание? – задумчиво сказал доктор, глядя на обзор.
– Почему? – притворно спросил Торстен.
– Вот и я так думаю, – сказал доктор, скосив глаза на Киру.
– Ничего ему не надо, – сказала она. – Лучше оставьте его без ужина.
– Вы же первая, барышня, понесёте ему тайную передачу, – грустно покачал головой доктор. – Но я подумаю.
– Я и так худой, – сказал Торстен, слегка порозовев. – Не то что некоторые.
– Ты на кого это намекаешь? – возмутилась Кира.
Позавчера она показывала Торстену свой фотоальбом, в котором был её дядя, сорокалетний здоровяк в форме Имперской стражи.
– На свою бабушку, – огрызнулся Торстен.
– Ты не прав, мой друг, – сказал доктор Уэрр. – Это невежливо.
Он ожидающе замолчал.
– Извини, – буркнул Торстен.
– Обещай, что больше не будешь, – сказала Кира.
– Чего? – спросил парень.
Доктор Уэрр подтвердил вопрос, заинтересованно оглянувшись.
– Ну… не слушаться старших, – сказала она, не поняв вопроса.
– Обещаю, – невольно улыбнулся Торстен. – И тебя тоже, поняла?
– Угу, – кивнула Кира.
– А в этом что-то есть, – сказал доктор Уэрр, посмотрев на них по очереди с довольной улыбкой. – Хотя и стилистика хромает. – Будем считать, что вопрос исчерпан, – добавил он.
Трактор ехал, чуть накренившись на левый бок. Торстен опустил взлохмаченную голову, сосредоточенно рассматривая свою руку. Свой шлем он бросил в нижней рубке.
– Доктор, у меня синяк, – сказал он.
– Ты свободен, – сказал Уэрр.
Он изучал сиреневую информатику повреждений. Обшивка была цела, хотя кое-что и пострадало внутри под вмятинами от глыб. Особенно большая лучевая пушка на корме.
– Ты что, спятил? – сказала Кира, добравшись до Торстена и вцепившись в его кресло. – Идём в лазарет.
Ладонь между большим и указательным пальцами наливалась густой синевой.
– Давай лучше лёд положим, – сказал он.
– Пошли, – потянула его Кира за измазанный рукав.
– Торстен, – оглянувшись, чуть покачал головой Уэрр.
– Слушаюсь, – пробурчал Торстен.
– Не забудьте про аврал, – сказал Уэрр, ещё раз обернувшись.
Дверца лифта защёлкнулась за ними. Снова явственно запахло персиками. На спинке Кириного кресла болтался её шлем.
– Мистика, – пробормотал доктор Уэрр, слегка откинувшись назад и поборов искушение задрать ноги на пульт.
Он всё ещё изучал список повреждений, держась за штурвал правой рукой, с большим пальцем на вогнутой жёлтой клавише. Большую пушку можно было исправить. Но только остановившись часа на четыре и послав Торстена с Кирой на крышу. А трактор был в боевой обстановке второй степени.
Учитывая сегодняшнее…
Он посмотрел в левую сторону экрана, где мелькал отчёт о землетрясении. ЭВМ пока допускала искуственное происхождение с такой же лёгкостью, как и естественное. Вездеход снова двигался вверх по заросшему могучими тёмно-зелёными кедрами склону. Уэрр вгляделся в потемневший экран и вдохнул полной грудью живительный лесной воздух. За окном собиралась гроза.
Наклон пола дошёл до 40°.
«Камень, что ли», – подумал Уэрр.
Машина подрезала стволы, чтоб не становиться на дыбы. Вообще-то они не представляли трудности для девяти миллионов лошадиных сил, но иногда ей просто не хватало собственного веса, особенно на подъёмах. На экране был значок СВЧ, а на штурвале горел маленький оранжевый огонёк.
Уэрр хотел спросить «как дела», но решил не беспокоить лишний раз молодёжь.
«Пускай сами», – подумал он.
– Это хуже, чем ты думаешь, – сказала Кира, повернув поудобней его ладонь.
За время своей не очень долгой службы она прекрасно усвоила одну вещь: любой солдат боится остаться калекой, а не смерти.
– Ты думаешь? – с тревогой произнёс Торстен.
– А теперь ложись в постель, – сказала Кира, быстро сделав три укола и обмотав руку специальным пластырем.
– Ты чего? – упавшим голосом сказал Торстен, ещё не сознавая до конца сказанного, но уже с нехорошим чувством внутри.
Проснулись смутные ассоциации с деловито жужжащими пчёлами за низкими окнами и воблой под подушкой. Настроение было испорчено.
Как будто его отправили спать в новогоднюю ночь.
– Отстань, – сказал он.
– Доктор, Торстен не хочет ложиться, – сказала Кира, нажав на кнопку у себя на запястье.
– … Зачем? – не сразу отозвался доктор Уэрр.
– Ну… ему надо лежать в лазарете, – объяснила Кира.
– Это необходимо? – спросил доктор Уэрр.
В его голосе было лёгкое удивление.
– Я же здоров, – вставил Торстен, чувствуя искреннюю обиду.
Как в далёком детстве, когда его обманули, подсунув пустой фантик вместо конфеты. После ёлки в МИДе, где работал его папа.
– Замечание, Торстен, – сказал доктор Уэрр.
– Ему нельзя шевелить рукой, – сказала Кира. – А мы с вами и так справимся, – добавила, она, показав Торстену язык. – Без него.
– Ну, потерпите, товарищ, – сказал Уэрр тоном искреннего сожаления. – Только будьте начеку. Считайте себя на дежурстве. И слушайте своего доктора.
Воцарилось молчание. Кира укоризненно глядела на Торстена. Он молчал, уставившись сквозь серую кожаную стенку кабинета.
– «Доктор», – фыркнул он, встретившись с девушкой взглядом.
Как две стрелы из одного колчана.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.