Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и вариант с подобной инсценировкой. Но что-то ему подсказывало, что это не так, что все происходящее вокруг него в последние часы – это оч-чень серьезно, без «фокусов» и без дураков.

Он знал все в точности: по соседству пытают двух приставленных к нему «фирмой» сотрудников, причем дело поставлено на конвейер – сразу несколько костоломов, подменяя друг дружку, в течение десяти-двенадцати часов ударно мордовали арестованных за компанию с «Михайловым» его подчиненных.

А что, собственно, его так удивляет? Если даже их шлепнут здесь, в этом поганом местечке, или они окочурятся под пытками – разве это будет единичный случай?

Организация Джабраила, на которую он тайно работает, не то чтобы занимается преступным бизнесом, а вообще находится по ту сторону добра и зла. Следовательно, каждый, кто входит в определенный круг людей, действующих за рамками всех норм и законов, в любой момент может быть сам поставлен вне закона.

Личность по прозвищу Мафусаил, осуществляющая тайные контакты с некоторыми авторитетными нохчами и их союзниками арабами, в любой момент времени, в любой точке пространства может стать жертвой внеправовой и внесудебной разборки.

Что же касается его связей с «группой Мерлон», то здесь все предельно ясно. Какой такой, спрашивается, Мерлон? Здесь даже нет предмета для разговора. Нельзя всерьез говорить о том, чего как бы не существует в природе. Вот ежели бы спросить, к примеру, тех же «гэбиста» и «законника», людей безусловно информированных, а хоть даже их руководство – что такое или кто такие эта самая «группа Мерлон»? Все они, поразмыслив чуток, лишь недоуменно пожмут плечами.

А если не знают, то и судить будут по-своему, то есть во внесудебном порядке. Потому что никто никогда и ни при каких условиях не решится предать широкой огласке – или озвучить в тексте судебного приговора – тот факт, что значительную часть оружия и военного имущества сепаратисты получают не извне, через транзитные базы в Азербайджане и Грузии, а непосредственно через свои связи в федеральных структурах, через свои российские каналы.

Так что не фиг особенно надеяться на «законность».

Вот почему он был уверен в том, что происходящее вокруг него – отнюдь не чья-то «ошибка» и уж тем более не инсценировка, затеянная спецслужбами.

Он был готов поспорить на остатки курева, что когда его «отбойщиков» выпотрошат до донышка, то вынесут отсюда уже вперед ногами.

Ну а потом, когда они как следует подготовятся к разговору – с Михайловым? Караванщиком? Мафусаилом? кто знает, какая из его ипостасей им будет интересна, – наступит уже его, Андрея Бушмина, очередь отправляться на «последнюю чистосердечную исповедь»…

Все это время, пока в его голове бродили невеселые мысли, он сжимал в ладони пачку «Кэмела», удерживая себя от соблазна немедленно закурить. Уже около часа его слух услаждала тишина. Одно из двух: либо дознаватели вышибли из своих жертв какой-то минимум сведений, необходимых для предстоящей работы с «Михайловым», либо они притомились и решили устроить себе перекур.

Часы у него отобрали, но, полагаясь на свой внутренний хронометр, он способен был довольно точно определить, какое сейчас время суток: где-то между восемью и девятью часами утра. С момента их задержания прошло уже более двадцати часов, но пока нет даже малейшего намека, что его «крыша» намерена в этой связи предпринять какие-то решительные шаги.

Темно, холодно, одиноко…

Возможно, для его тюремщиков это было бы новостью, но в темнице этой «майору Михайлову» уже как-то доводилось бывать.

Правда, в совершенно другом качестве, нежели сейчас.

Он еще раньше заподозрил, что его и задержанных за компанию с ним двух сотрудников не собираются вывозить за пределы Гудермеса. «Вертушка», в которую их погрузили, едва стартовав с площадки возле здания «филиала», всего через пару-тройку минут пошла на посадку. За такое мизерное время они не успели бы добраться даже до Ханкалы. Только если перескочить, подобно кузнечику, с одной окраины города на другую, но уже ближе к центру, туда, где находится Представительство РФ в Чечне, охраняемое подразделениями спецназа ГУИН.

Итак, он находится сейчас в здании, где некогда размещался Гудермесский райвоенкомат. Вернее, в его подземной части, где чеченцы еще в самом начале девяностых годов, перепланировав подвальные помещения, превратили их в тюремные камеры. С тех пор хозяева «объекта» успели поменяться несколько раз, но во все времена, кто бы здесь ни хозяйничал, тюряга эта всегда пользовалась самой дурной славой.

Да, ему довелось побывать здесь примерно с полгода назад. Тогда шла активная фаза спецоперации «Охота на волков». Ситуация была очень сложной: повторялось все самое худшее, что имело место во время первой чеченской. В середине декабря, когда дела приняли критический оборот, в особенности не ладилось со взятием Грозного. «А-центр» предпринял, как всегда тайно, под личиной других ведомств и учреждений, ряд скоротечных, но жестоких, а потому весьма эффективных акций по «кавказскому вопросу». Два подразделения спецназа ГРУ, к примеру, а также укрупненная бригада ФСБ взялись разом крушить механизм незаконных поставок оружия, продовольствия и медикаментов, которые потоком шли на Северный Кавказ под самой различной маркой. Самый большой бизнес делали коррумпированные чины МВД и МО, призванные решать по роду службы вопросы материально-технического снабжения, а также федеральные чиновники разных уровней, связанные с «восстановлением Чечни» и реанимировавшие выгодную для многих идею воссоздания чеченской милиции.

Работали тогда Шувалов, Бушмин и K° как проклятые. Задержанных в разных концах Чечни, и даже за ее пределами, людей доставляли в Гудермес. Здесь, в этих самых подвалах, их потрошили спецы из госбезопасности, и тут же начиналась облава на персон, которые в ходе зубодробительных допросов удавалось нарыть убойный компромат. Стены и пол в помещениях, где велось дознание, были сплошь забрызганы кровищей и блевотиной. И уже только под Новый год Бушмин уразумел истинный смысл происходящего: в Кремле должна была произойти смена власти, очень многое было поставлено в те дни на карту, а потому в злокозненной Чечне, на которую нынче смотрит весь мир, следовало навести такой «порядок», чтобы там хоть какое-то время было тихо и покойно, как на заброшенном деревенском кладбище.

Тогда многим бизнерам, делающим чистоган на крови и чужих страданиях, пришлось очень туго. Но что, спрашивается, изменилось с тех пор? Лишь то, что их места заняли другие личности, сам же «бизнес» расширился, выйдя на внушительный международный уровень. В той же «фирме» дело нынче поставлено так, как и не снилось никому еще шесть месяцев тому назад.

Свято место, как известно, пусто не бывает. Оружейный (и не только) «бизнес» подмяла под себя организация Джабраила. А в тюремных камерах появляются новые персонажи, такие, как «майор Михайлов».

Это ли не ирония судьбы?

Бушмин выкурил сигарету. Но так и не успел переключить мысли на иную тему, связанную с очень любопытной личностью, неожиданно засветившейся в этих краях в компании с Абдуллой Малехом, – в коридоре послышался топот шагов, а следом в двери открылась небольшая квадратная амбразура.

– Эй ты, шкура чеченская! – донесся до него грубый мужской голос. – Не сдох там еще?! Ну-ка, мордой к стене!!

Сразу трое мордоворотов, экипированных в форму спецназа Минюста, отконвоировали задержанного в довольно просторное по здешним меркам помещение, где, восседая за столом, его дожидались знакомые уже Бушмину персонажи – «гэбист» и «законник».

– Присаживайтесь, Михайлов, – сухо произнес фээсбэшник. – Разговор у нас к вам будет деловой и конкретный. Сразу уточню: хотелось бы обойтись без мер физического воздействия… Кто-нибудь один останьтесь, остальные двое перекурите пока в соседнем помещении.