Один из сопровождавших их моджахедов предложил вновь прибывшим людям «разоружиться». Андрей не стал дергаться, дожидаясь разъяснений от «толмача» Чермоева – ему сейчас крайне невыгодно афишировать свое довольно неплохое знание разговорного арабского языка.
– Андрей, автомат там тебе не понадобится, – скупо усмехнувшись, сказал Чермоев и, подавая пример, первым снял с плеча «сучку» и передал арабу. – Ты ведь «дипломат», верно? Не бойся, оружие они вернут тебе в целости и сохранности…
Поколебавшись для вида, Андрей сдал-таки свой «калаш» на временное хранение одному из проводников. «Лифчик» в его экипировке отсутствовал, поэтому на просьбу сдать на хранение гранаты и спецбоеприпасы он лишь раздраженно пожал плечами – он что, похож на камикадзе? А вот на «стечкин», хранившийся в поясной кобуре, они вообще никак не прореагировали.
Кстати, кроме этих двух уже знакомых ему с виду «душков», из их компании ему на глаза больше никто не попадался. Но то, что немалое число их собратьев крутится где-то поблизости, в этом у него сомнений не было.
Чермоев, приподняв край маскировочной сети, пригласил жестом «кунака» следовать за ним.
Двое. Их там оказалось двое, под «маской», где оборудовано нечто вроде полевого «командного пункта».
Первый – довольно мирной внешности и плотного телосложения. Второй, что нечасто практикуется у арабов-наемников, целиком экипирован в армейский камуфляж. На плече и груди пришита эмблема исламского батальона «Фаттах». Судя по многим признакам, хотя бы по наличию у него «АК-74», он выполняет здесь функции телохранителя.
Под «маской» царил зеленоватый полусумрак. Кроме парочки «муслимов», здесь также обнаружились стол и четыре табуретки, две из них явно предназначались гостям.
Андрей не сразу смог разглядеть как следует «важного человека», поскольку в момент их появления тот не то медитировал, не то попросту задремал чуток – локти он держал на столешнице, упрятав лицо в ладони…
Охранник располагался чуть сбоку от стола, метрах в четырех. Автомат находился у него под рукой, готовый в любой момент вмешаться в ход назревающей здесь дискуссии.
Следуя выработавшейся с годами привычке обращать внимание на любые детали и мелочи, Бушмин бросил в его сторону подчеркнуто безразличный взгляд.
Их глаза на короткое время встретились, затем визитер вновь, напустив скучающий вид, уставился прямо перед собой.
Да, на первый взгляд типичнейший, зауряднейший «душок», каких он уже немало повидал на своем веку.
Тем неожиданнее показалась ему собственная реакция на увиденное: где-то глубоко под черепной коробкой – возможно, Андрею это лишь почудилось – отчетливо раздался щелчок, следом пошел резкий лавинообразный выброс адреналина в кровь, окружающие предметы стали видеться резче, контрастнее, а на периферии сетчатки глаз возникло слабенькое алое свечение.
Надо же, зажглась «красная точка»…
С чего бы это вдруг?
Араб, сидевший в одиночестве за столом, наконец соизволил отреагировать на гостей. Оторвав ладони от смуглого чернобородого лица, он некоторое время в упор смотрел на посланника Джабраила. Затем нехотя, как-то даже свысока, процедил приветствия на вайнахском наречии – после чего вялым жестом пригласил их присаживаться на свободные табуретки.
Чермоев занял место рядом с «важняком», но так, чтобы не заслонять обзора охраннику. Бушмин же, в облике которого ровным счетом ничего не изменилось, уселся по другую сторону стола, напротив Абдуллы Малеха, личность, да и сам факт присутствия которого здесь не вызывали у него никаких вопросов. Выполняя функции казначея, Абдулла наряду с Черным Арабом контролирует финансы, вернее, какую-то часть финансов, выделяемых различными исламскими организациями для продолжения «священного джихада» на Северном Кавказе. Во многом именно он отвечает за то, чтобы «каналы поступления» функционировали четко и бесперебойно, питая «воинов ислама» всем необходимым, начиная от денег, продовольствия и наркотиков и заканчивая разнообразным оружием, взрывчатыми веществами, боеприпасами и системами радиосвязи.
Холодный прием, оказанный людьми Черного Араба, не смутил ни Чермоева, который уселся рядом с иорданцем Малехом, ни тем более Мафусаила, который после недавнего посещения «гробницы» ничего хорошего от этой публики и не ожидал.
– Ты заставил нас ждать себя, Мафусаил, – сказал Малех, а Чермоев синхронно перевел. – Мы предполагали, что ты появишься в наших краях еще на прошлой неделе…
– Я рад приветствовать тебя от имени Джабраила, уважаемый Абдулла Малех, – спокойным тоном произнес Бушмин. – Тебя и твоих братьев… Теперь что касается моей якобы задержки… В начале этого месяца к вам был направлен на переговоры Караванщик. С ним были еще двое наших людей. Что с ними сталось, тебе, Абдулла, должно быть известно не хуже меня.
Справившись с переводом, Чермоев решил и сам подать реплику:
– Ты не прав, Мафусаил. Откуда ты взял, что именно они убили ваших людей? У тебя нет никаких доказательств.
– Тогда кто, спрашивается, повинен в случившемся? – после паузы спросил Бушмин. – Пусть назовут их имена. Они должны головой ответить за все! Это во-первых… Абдулла, твой человек в Шали, ближняя связь с «филиалом», гарантировал личную безопасность нашим людям. Вместе с ними в горы отправились двое проводников, насколько мне известно… И больше мы о Караванщике ничего не слышали, хотя вы должны быть в курсе, что все это время мы разыскивали наших пропавших сотрудников…
Андрей кожей чувствовал на себе взгляд охранника, но решил пока не раздваивать внимание, сосредоточившись целиком на разговоре с самым доверенным лицом Черного Араба.
– Слушай сюда, Мафусаил, – сказал устами Чермоева смахивающий внешне на ученого-богослова Абдулла Малех. – Не нужно вешать на нас всех собак! Давай отмотаем пленку назад, разберемся, как все было… Да, мы планировали встречу с Караванщиком, но он к нам так и не вышел… Сложной тогда была обстановка в горах, очень сложной – «егеря» ваши насели, авиация поприжала. Где-то в районе шестого-седьмого мая местные пастухи нашли здесь неподалеку несколько трупов – трое ваших и пара проводников. Чеченцев они вынесли, их похоронили вечером того же дня. А оставшиеся три тела – чабаны подумали, что они наемники из славян, – запрятали в пещеру, чтобы они не протухли на солнце и чтобы до них не добрались дикие звери. На теле убитых были видны следы пыток… Но ты сам это видел, да?
Оба они, Малех и Чермоев, говорили очень гладко, как будто уже заранее сговорились и успели даже отрепетировать свои роли.
– Но чьих это рук дело? – спросил Бушмин. – И почему раньше не сообщили нам о «находке»?
– Да ваши же федералы их прикончили, – сказал Малех. – Они нарвались на одну из разведгрупп. Как ваши поступают с русскими наемниками, тебе известно – в плен их не берут. А пытали для того, чтобы добыть у них какую-то информацию…
– Если бы все так и было на самом деле, как ты говоришь, Абдулла, то данный эпизод наверняка фигурировал бы в разведсводках и был бы упомянут в каком-нибудь боевом донесении. Мы имеем доступ к такого рода документам. Но я передам твои объяснения своему начальству. Не мое дело оценивать ваши слова, я всего лишь простой исполнитель.
– Абдулла утверждает, – сказал Чермоев, – что им самим лишь недавно стало известно об этом неприятном инциденте. Через моего брата Руслана из Москвы была передана «просьба» – выяснить судьбу Караванщика. Аналогичное требование поступило из вашего филиала в Гудермесе – уже в адрес самого «эмира». Ситуация неприятная, даже оскорбительная для таких достойных людей, как Хаттаб и его сподвижники! В ходе поисков наткнулись на этих чертовых пастухов, те, боясь за свою жизнь, никому не рассказывали о трупах, которые сами спрятали в подземелье. Вы попросили: «Найдите наших пропавших людей»! Мы выполнили вашу просьбу. Джабраил, говорит Абдулла, должен нам верить, потому что мы – люди слова.
Отвязанная публика, отметил про себя Бушмин. Врут и не краснеют. Напакостили сами, а теперь хотят свалить на федералов. Ясно, что это они «прихватили» Сапронова. Надеялись через него вызнать не только интересующие их детали «оружейного бизнеса», но и местонахождение тайников и «товарных складов». Для начала посулили деньги, а потом подвергли пыткам. И раскололи, что характерно… Успели вскрыть два тайника, оборудованных в районе печально известных «пионерлагерей» в окрестностях Сержень-Юрта, но больше им ничего не обломилось – остальное «фирма», заподозрив неладное, перепрятала в другие места.
