давайте скорее переписывать, нет уже сил,— тяжело вздохнул Володя. — Да, душно,— и Кочубей расстегнул ворот со- рочки. Коптилка судорожно мерцала — в подземелье под Черной горой почти нечем было дышать. Вдруг в тоннеле что-то зазвенело. Это Вера Давыдовна, как бы почувствовав, что хлопцы задыхаются, подала сигнал: на-гора!.. А в это время в домике Лиды Малышевой заго- ворил самодельный приемник. В комнату влетел го- лос родной Москвы. Над приемником с наушниками склонился Борис Загорный. Затаив дыхание, все слу- шали передачу. Москва сообщала об ожесточенных боях на Кер- ченском полуострове. Правда, сообщение неутеши- тельное: наши войска отошли на новые позиции. Но Красная Армия борется! На Харьковском направле- нии наши войска перешли в наступление. Выходит, то, о чем киевляне говорили шепотом,— правда! Об этом надо немедленно написать листовку. Пускай знают люди, что лишь за один день 12 мая 1942 года советская авиация уничтожила 32 немецких танка, 220 автомашин с войсками и грузом, много оружия... — О, теперь типография наша заработает! Есть о чем поговорить с людьми! — захлебывался от сча- стья Борис Загорный.— Пиши, Лида, пиши: ...уничтожены 43 немецких самолета... Советский корабль в Баренцевом море потопил транспорт про- тивника водоизмещением 12 тысяч тонн... А Москва говорила, Москва воодушевляла на борьбу! Утром на Владимирском рынке встретились две женщины. — Молодка, продаешь сухари? — Продаю. Берите, бабуся. Не дорого возьму. Даже самые опытные шпики ни в чем не запо- дозрили бы этих двух женщин — подобные сделки совершались на каждом шагу. — Вот спасибо, молодка. Ай спасибо! — бормотала старушка, отсчитывая за сухари деньги. 35
Получив их, Лида Малышева шепнула «бабусе» — Оксане Федоровне: — Под сухарями «подарочек». Осторожно, не выбросьте. И скажите Григорию: его ждет у меня Борис. Женщины встречались на базаре ежедневно. У Кочубея и Загорного были расторопные, ловкие связные. С их помощью распространялись листовки, устраивались встречи, размножались сводки Совин- формбюро, которые принимал по радио Борис За- торный. А теперь дела пойдут еще лучше: Максим Федо- ренко принес от Станислава Вышемирского большой сверток. В нем — хорошая белая бумага и пять неза- полненных аусвайсов. Значит, работник генералкомиссариата решил со- трудничать с подпольщиками?!
Глава вторая НЕПОКОРЕННЫЕ УСИЛИВАЮТ СОПРОТИВЛЕНИЕ 1. Ткачев нашел Михаила Демьяненко в комнате, где до войны был красный уголок. Теперь здесь соби- рались железнодорожники в ожидании вызова на работу, убивая время за игрой в карты и домино. Инженеру Демьяненко повезло. Месяц назад он устроился в Нежинском депо машинистом и все от- сиживался в резерве: движение пассажирских поез- дов только налаживалось, и для всех машинистов не хватало паровозов. Но Демьяненко времени не терял: то с одним, то с другим рабочим сыграет в подкидного. А во время игры и новостью поделится. — В лесах, слышно, партизаны зашевелились... Вот это дело, хлопцы! Немного помолчит, а затем опять: — Эге, Петро, ты пики не подкидывай. У нас черви козыри... А когда проигрывал, мрачно говорил: — Ну чего радуешься, что меня в дураках оста- вил? Ты лучше хозяев попробуй! Сдавая карты, он бросил мимоходом: — Слыхали, в Прилуках машинисты научились хорошо концевые краны перекрывать... Когда Ткачев подошел к столу, за которым сидел инженер, он услышал его тихий голос: — Началось, хлопцы, началось... Под Харьковом наступают наши. Рядом с Михаилом сидел человек лет тридцати, с продолговатым лицом и аккуратно причесанными русыми волосами. В его серых суровых глазах и во всем его облике было что-то привлекательное. 37
1— А-а, Кирилл, привет! — обрадовался Демьянен- ко, увидев Ткачева.— Ну, братцы, завтра доиграем,— и поднялся. Вслед за ним встал из-за стола и русый. Вышли во двор. — Знакомься, Кирилл, это Жорж,— сказал Демь- яненко. Мужчины молча пожали друг другу руки. Майская ночь встретила их крепким ароматом си- рени. В небе пронесся самолет. — Фашистский,— заметил Михаил. — Да, наши сюда еще не залетают,— вздохнул Жорж и добавил:—Погуляем, друзья... Тут хлопцы мои должны кое-что сделать, конечно, если только удастся. Шли вдоль линии. Молчали. Ткачев старался при- помнить, что ему рассказывал Михаил о русом Жорже. Кажется, его настоящее имя Николай. Да, вспомнил — Николай, а фамилия какая-то стран- ная— Шешеня. Михаил Демьяненко бежал с ним из лагеря военнопленных, вместе и в Киев пришли. До войны майор Николай Шешеня работал в Нежинском военкомате. Теперь по поручению Демьяненко он создал здесь подпольную группу. Группа Шешени была третьей, которую успел ор- ганизовать на Нежинском железнодорожном узле Демьяненко. Внезапно потемнело, точно с неба исчезли звезды. Мужчины оглянулись: погасли стрелочные указа- тели. — Хлопцы действуют,— заметил Шешеня. — Молодцы!—улыбнулся Демьяненко.— Черта лысого, а не поезд примут сегодня фрицы. Только давайте уйдем отсюда, подальше от беды. Свернули в сторону паровозного депо. — А я вам подарок из Киева привез,— и Ткачев похлопал по противогазной сумке.— Немного листо- вок. Товарищи их от руки писали. — Давай, Кирилл, сейчас и развесим их. Чего зря таскать? — предложил Михаил.— Клей не забыл? На дверях депо забелела первая листовка. 38
Ткачев и Демьяненко крепко спали в маленьком домике машиниста Александра Кузьменко на тихой Объезжей улице, когда нежинское железнодорожное начальство, словно очумелое, забегало, срывая со стен воззвание подпольной партийной организации «Смерть немецким оккупантам!». А в депо, в мастерских, на вокзале рабочие тайно передавали друг другу маленькие клочки бумаги, на которых написано всего лишь несколько слов. Но какими дорогими были эти слова: они сообщали, что рядом живут, действуют свои — советские люди, коммунисты! Днем возвратился хозяин дома — машинист Кузь- менко. — У нас гости,— встретила сына Мария Сазонов- на и кивнула на занавеску, за которой спали Демья- ненко и Ткачев. — Э-гей, орлы!—бросился Кузьменко будить друзей.— ЦарстБО небесное проспите. Вставайте, но- вость есть. И вот товарищи уже сидят за столом, на котором конспирации ради возле краюхи хлеба и чугунка с вареной картошкой красуется пол-литра самогона. — Дело такое, ребята,— начал Александр,— уда- лось набрести на след партизан... Как именно? Есть у меня своячок — Володька Сарычев. Хороший па- рень. Комсомолец, активист. Как и мы, из окружен- цев. У немцев ни за что не хочет работать. Сейчас он в селе Неданчичи, на реке на перевозе работает, а зимой сапожничал. Передает он мне через знакомого железнодорожника записку: «Непременно приезжай ко мне». Я понимаю, что ехать надо, Володька такой, что попусту не позовет, но начальство не пускает, хоть плачь. Тогда я одного парня из нашей группы к Володьке с паролем послал. Оказывается, непода- леку от Неданчичей действует отряд какого-то учи- теля Николая Таранущенко. Партизаны страшно бедствуют. Не хватает ни оружия, ни медикаментов. Надо помочь! Может, связаться с ними? — Обязательно! —подхватил Михаил.— Мы с ног сбились в поисках связи с партизанами. — Теперь у нас новая жизнь начнется! — обрадо- вался Ткачев. 39
— Так вот, Кирилл, возвращайся в Киев,— пред- ложил Демьяненко.— Передай Кочубею все, что услышал. Пусть действует. — Как раз сегодня поезд на Киев поведет наш парень — Грицько Косач. Довезет и вас, Кирилл Афа- насьевич,— сказал Кузьменко. Той же ночью Ткачев повез на Черную гору ра- достную весть. 2. До войны Александр Кузьменко работал на стан- ции Коростень начальником базы паровозов и у своих родителей в Нежине бывал редко. А когда в начале войны посчастливилось вырваться из киев- ского лагеря смерти, который фашистские бандиты устроили на Керосинной улице, он, больной и опух- ший от голода, с трудом добрался до Нежина. Но отца дома не застал. Мария Сазоновна, плача, ска- зала: — Забрали, только война началась. Не немцы, еще наши... Александр окаменел. Наши забрали?! Если бы мать сказала, что отца арестовали гитлеровцы, его бы это не удивило. Но наши?! За что? Для Александра отец был воплощением всех лучших качеств совет- ского человека. ...В 1937 году на транспорте, как и в других ме- стах, началась охота на так называемых «врагов на- рода». Сначала Александр верил, что в самом деле брали виновных, но постепенно в его душу закралось сомнение. Почему в нашей стране, где победил со- циалистический строй, вдруг появилось столько вра- гов? И этими врагами были не бывшие помещики или белогвардейцы, а многие руководители Комму- нистической партии и Советского правительства, вы- дающиеся ученые, крупные военные, кадровые ра- бочие, известные писатели и артисты. И вот теперь он узнает и про родного отца... Нет, не мог он, старый честный железнодорожник, чем-то провиниться пе- ред Отчизной! — Мама, не плачьте, выяснится... Что-то перепу- тали,— успокаивал ее Александр. 40
