кабельную резину (ее много на свалках), подстав- ляя кусок стекла, к осевшей копоти добавляем не- много скипидара и олифы — вот краска и готова. Это Борис додумался. Вообще его группа работает смело. Недавно сорвали отправку в Германию партии троллейбусов, которые изготовили на трамвайном за- воде. Ну и помучили же подпольщики своих на- чальничков! То переставали действовать моторы, то не открывались двери, а то вдруг вылетали стекла. А когда наконец новенькие синие троллейбусы по- грузили на платформы и шеф завода на митинге пожелал счастливого пути, таинственно исчезли си- денья. Говорят, шеф был до того расстроен, что даже не пожаловался в гестапо, чтобы его, чего доброго, не обвинили в беспорядках на заводе. Хорошие новости и у Николая. Когда он расска- зывал мне о визите молодых рабочих из «Общества Сименс» к инженеру-немцу, подумал: «Вот влипли!» Но оказалось, что немец стоящий. Ребята система- тически навещают его, слушают московское радио и переводят ему советские сводки. Немец быстро понял, с кем имеет дело, и между хлопцами и инженером теперь никаких тайн. Он помогает переводить на немецкий язык наши ли- стовки для фашистских солдат, в которых мы призываем их бросать оружие. Инженер делает это с большим увлечением, а на днях даже сам пошел на вокзал и подбросил в эшелон, идущий на фронт, це- лую пачку листовок. Вот какие у нас появляются друзья! 4. — Маша, прощайте! — Шешеня пожал малень- кую руку Марии Степановны Омшанской. — Уже идете? Присядем перед дорогой. — Можно.— Шешеня сел в старинное, с поли- нявшей обивкой кресло, и пружины жалобно засто- нали под тяжестью его тела.— Сыграйте, Машенька. Маша подсела к роялю. Посмотрела на Николая: что сыграть? Затем встряхнула головой, мол, сама 72
знаю, и бетховенская «Аппассионата» понеслась да- леко, далеко... Ему вспомнилась мирная, довоенная Москва, зал консерватории и талантливый юноша Эмиль Гилельс у рояля. Тогда Николай слушал «Ап- пассионату» впервые... Шешеня порывисто под- нялся: — Недаром Ленин говорил, что лучше этой му- зыки ничего на свете не знает. И я бы слушал ее ежедневно. Но нельзя, надо идти. Кто знает, вернусь ли... — Не люблю глупостей!—Мария стукнула кры- шкой рояля. В комнату влетел Костя, старший сын Марии Степановны. — Ну, как там, сынок? — Во дворе точно все вымерло. Когда к матери приходили товарищи, Костя за- бирался с книжкой на веранду. Оттуда хорошо ви- ден двор. Шешеня еще раз попрощался. — Котик, проводи меня,— попросил Николай. — Сейчас! — и парень натянул на голову старую отцовскую кепку. — Ну, желаю удачи,— Мария Степановна пожала руку Николаю и подошла к окну. Вот Шешеня с ее сыном вышли на улицу. Ом- шанская смотрела им вслед. Высокая фигура Нико- лая долго еще маячила между деревьями сквера, потом исчезла за углом. Мария Степановна устало опустилась на диван и задумалась. В последнее время она быстро утомляется. Ви- дно, дает себя знать нервное напряжение. Хорошо, хоть товарищи разрешили уйти с биржи труда. Ма- рии казалось, что ее вот-вот там схватят, арестуют. Что тогда будет с ее мальчиками? В пиджак Шешени Мария Степановна зашила не- большое письмецо. Если Николаю посчастливится добраться до партизанского отряда, то, может быть, оттуда удастся переправить письмо на Большую землю, а там уж оно разыщет майора Омшанского, и Георгий Андреевич, ее муж, узнает, что Мария и мальчики живы, здоровы. Тогда ему будет легче воевать, а ей — не так страшно в случае провала. 73
Костя проводил Шешеню до Житного базара. От- туда до Святошина Николай доберется трамваем. У него в кармане удостоверение работника Поли- технического института. Ведь тем, кто не работает, запрещено пользоваться трамваем. Впрочем, и рабо- тающим ездить можно только утром и вечером, и то лишь на задней площадке: трамвай только для арийцев. До 49-го километра Житомирского шоссе Ше- шеня дойдет пешком, как это делали бородач Бойко и комсомолец Лазебный. Крепкую группу создал Лазебный на 49-м кило- метре. Основное ее задание — добывать продоволь- ствие для партизан и киевских подпольщиков. Кро- ме того, Кочубей поручил группе Лазебного связаться с партизанским отрядом. И вот три дня назад к Ма- рии Омшанской пришел парень с паролем от Ла- зебного. Юноша назвался Андреем и попросил не- медленно связать его с Павлом. Мария Степановна в тот же день устроила встречу Кочубея с парнем. Григорий застал Андрея в комнате Омшанской. Связной сидел возле рояля и одним пальцем подби- рал какую-то незнакомую Кочубею мелодию. Уви- дев Кочубея, юноша смущенно оправдывался: — Это я новую партизанскую песню вспоми- наю... Анатолий просил передать, что партизаны найдены. Надо выслать к ним в отряд человека на связь. Через два дня он должен прибыть на 49-й ки- лометр к дорожному мастеру Питюхе,— и парень вынул из кармана истрепанный бумажный совет- ский рубль. Кочубей поднес деньги к коптилке. С краю над- пись: «49. Мост. Коридор». — С этим рублем пускай приходит к Питюхе,— объяснил юный связной. ...И вот Шешеня идет на связь в отряд. На 49-й километр Николай добрался лишь к утру. Дорожный мастер Питюх — угловатый дядька в замусоленном брезентовом картузе ничем не напо- минал подпольщика. Только глаза хитро моргнули, когда Николай подал ему смятый рубль с пометкой: «49. Мост. Коридор». — Заходите! Перекусите и немного отдохнете, а 74
потом — за дело,— сказал Юлиан Иванович и кри- кнул в хату.—Жена, налей-ка борща. Через час они выехали. Конь бежал бодро. Юли- ан Иванович молодецки посвистывал, размахивая кнутом, и поглядывал на Николая. Тот молча лежал на бричке. Он думал о том, как доберется до парти- зан, узнает о новостях на Большой земле, установит связь, возможно, с самим Ковпаком, о котором по стране слагаются легенды. Вот уже поляна, мосточек... Дальнозоркий Юли- ан увидел на фоне леса четырех всадников. — Порядок! — воскликнул дорожный мастер и подхлестнул коня.— Веселее, Дружок! Всадники, увидев бричку, на которой ехали Пи- тюх и Шешеня, помчались навстречу. — Кто такие? — 49. Мост. Коридор,— произнес Питюх. — Коридор хоть куда, далеко нас заведет! — ответил на пароль бородатый партизан с красной лентой на шапке, соскакивая с коня. За ним сошли на землю и остальные: среди них была молодая жен- щина, повязанная клетчатым платком. — Товарищам из Киева привет!—шумели пар- тизаны, пожимая руки Шешене и Питюхе. — Ну, поехали, поговорим в лесу,— сказала мо- лодуха. Партизаны поскакали вперед, а им вслед пока- тился воз Питюхи. Маленький отряд направился в лес. — Ого-го-го-о!.. — катилось по лесу эхо. Скорее, скорее туда, к островку советской земли, где не на- до таиться, где можно носить красную ленту на па- пахе. — Юлиан Иванович, дай мне вожжи, может, у меня Дружок быстрее побежит. Шешеня не мог сидеть без дела. Скорее! — Стой-й! — грозно раздалось из кустов, и Ше- шеня увидел дуло автомата, направленного на него. — Свои, Витька! — крикнул бородач, и из кустов начали появляться партизаны. А еще через полчаса Шешеня сидел в землянке и взволнованно рассказывал седому комиссару о Киеве, о партийном подполье, о зверствах фашистов. 75
В землянку ворвалась песня: Ой, туманы мои, растуманы, Ой, родные леса и луга! Уходили в поход партизаны, Уходили в поход на врага. Это кто-то включил радио. Москва! Ее голос в партизанской землянке... — Не слышал еще этой песни? — спросил моло- дой партизан у Шешени и стал подпевать: Повстречали — огнем угощали, Навсегда уложили в лесу За великие наши печали, За горячую нашу слезу... Пели все, кто был в землянке, пели с чувством, вспоминая о своих друзьях, которые полегли в борь- бе с подлым врагом. А Шешеня думал уже о том, что чем дальше, тем все больше ширится круг их друзей. Вот еще с одним партизанским отрядом ус- тановлена связь. — Пускай поют, а мы давай пойдем, продолжим разговор,— перебил мысли Шешени тихий голос ко- миссара. — Пойдем. Николаю в лицо дохнула свежая сентябрьская ночь. Где-то крикнула сова, залаяла собака, под но- гой замерцал светлячок. Комиссар сел на пенек. Ше- шеня примостился рядом. — Только что получена радиограмма из Мо- сквы,— сказал комиссар.— Приказано активизиро- вать действия партизан, не пропускать на наших участках ни одного поезда с живой силой и техникой противника, идущего на фронт. А нас мало. Нужны бойцы. В Киеве есть люди, которые прячутся, без дела слоняются. Вербуйте их в отряд. Но люди нам нужны преданные, смелые — орлы! Помолчав немного, комиссар продолжал: — Между Кабыщей и Бобровицей, неподалеку от Нежина, в лесу собрались коммунисты, комсо- мольцы и бежавшие из лагерей военнопленные. Они сколачивают партизанский отряд «За Родину». Им 76
