'Амиридов в 1009 г. Следует отметить, что в обоих случаях сакалиба выступали

солидарно. Источники по событиям 976 г. показывают нам сакалиба как единую силу. В

1009- 1013 гг. сакалиба, оказавшись первоначально в лагерях политических противников, затем сплотились ради воссоздания Омейядской державы, которое дало бы им

возможность восстановить утерянное влияние при дворе. Солидарность сакалиба

проявилась и в период раздробленности, когда они, собравшись в нескольких та'ифах, образовывали сплоченные группировки. Хайрана в Альмерии поддерживали сакалиба,

одного из которых - Зухайра - он назначил своим преемником. Зухайр, в свою очередь, опирался на другого саклаби - Хузайла, а часть отборного отряда в его войске составляли

сакалиба. Наджа', переправляясь из Африки в Малагу, всякий раз ставил править Сеутой

сакалиба. В 1042 г. он, собираясь в поход на Малагу, специально 16пригласил сакалиба

откуда только мог. Сакалиба, таким образом, очевидно, осознавали свою общность и

всегда стремились держаться вместе и помогать друг другу.

Между тем в ходе политической борьбы сакалиба постоянно терпели поражения.

Привести к власти своих ставленников - сначала ал-Мугиру, затем Хишама и ал-Муртаду -

не удалось, Зухайр уступил в борьбе Бадису и погиб в бою, а Наджа' так и не смог стать

единоличным правителем малагской та'ифы. Размышляя над причинами этих поражений,

мы должны прежде всего отметить, что сакалиба противостояли намного более сильные и

могущественные противники. В 976 г. Фа'ик, Джаузар, Дурри и их сторонники имели дело

с Мухаммадом Ибн Аби 'Амиром, будущим ал-Мансуром, великолепным мастером

придворных интриг, который, в конце концов, устранил со своего пути всех политических

противников, на каких бы высотах они ни находились. В 1009-1013 гг. сакалиба вместе с

воинами кордовского гарнизона и ополченцами оказались лицом к лицу с намного

превосходившими их числом да и воинским умением берберами. Численное

превосходство было на стороне берберов и в 1038 г., впрочем, тогда их успеху

способствовала и внезапность нападения. Но причины неудач сакалиба следует искать и в

них самих, и здесь на ум вновь приходят процитированные в начале главы слова Хабиба

ас-Саклаби. Слуги, даже самые влиятельные, говорил он, не способны править одни: они

слишком малочисленны и не имеют достаточного авторитета. Мы все время видим, что

сакалиба, участвуя в политической борьбе, ищут союзников - будь то неоскопленные

дворцовые слуги, жители Кордовы или даже берберы, - когда нужно противостоять

'Аббадидам. Но поиск союзников отнимал время, и потому противоположная сторона

постоянно владела инициативой. Более того, союзники сакалиба в любой момент могли

повернуть против них. Фа'ик и Джаузар предложили ал-Мусхафи союз - он тотчас же

повернул против них, они апеллировали к халифу - но тот был уже на стороне хаджиба.

Вадиха убили кордовские воины, Наджу - бывшие в его войске берберы. 'Али Ибн Хаммуд

нуждался в Хайране только для того, чтобы установить в Кордове свою власть, и

попытался избавиться от него, едва лишь достиг своей цели. Ап-Муртада попытался

сделать то же самое, но с меньшим успехом. В этом, пожалуй, заключается самая

драматичная закономерность истории андалусских сакалиба: ни в чем не нуждались они

так, как в союзниках, но ничто не подводило их так часто, как ненадежность тех, с кем они

были вынуждены идти на альянс.

Примечания

1 Р.П.А. Дози читал Йазапт и интерпретировал это как арабизи-рованное hyacinthus, латинское заимствование из греческого языка,

видимо, в значении <аметист> (455, т. I, с. 60-61]. Х.Рибера, напротив, полагал, что речь

идет об искаженном испанском имени Vicente, переделанном арабами ъБ.зант [111, с. XXI, прим. 1]. Более удачным представляется объяснение Дози, ибо арабы, как правило, не

оставляли за слугами их старые имена, а давали им новые, в том числе и по названию

драгоценных камней, например, Джаухар, Йакут, Лулу и т.д. 10 происхождении Насра см.: Введение, прим. 14.

3 В тексте издания М.'А. Макки, по которому приводится цитата, стоит ишдид ал-мазхаб, что, видимо, является ошибкой переписчика, неверно передавшего садид ал-мазхаб.

4 Мы и далее будем сталкиваться с ситуациями, когда имена дворцовых рабов содержат

фальшивые <отчества> (Ибн...). Вызвано это тем, что к именам вольноотпущенников-

клиентов, отцов которых никто не знал, взамен имени отца обычно присоединялось имя

патрона.

ь Оценка Ибн Хаукала, видимо, завышена. По ал-Маккари, который ссылается на <мнение

многих>, сумма налоговых поступлений в казну 'Абд ар-Рахмана III составляла 5480 тыс.

динаров ежегодно; к ним прибавлялись 765 тыс. динаров от рыночных и прочил сборов

[41, т. 1, с. 245]. Современник Ибн Хаукала писец 'Абд ар-Рахмана III Хас-дай Ибн Ш а

прут писал хазарскому кагану Иосифу, что сборы с иноземных купцов составляли 100 тыс.

динаров [13, с. 61]. Очевидно, сумма поступлений в казну 'Абд ар-Рахмана III

действительно была крупной, хотя и не настолько, как говорит Ибн Хаукал.

6 Бадра Ибн Ахмада, хаджиба 'Абд ар-Рахмана III, не следует путать с Бадром Ибн

Ахмадом ас-Саклаби, исполнявшим обязанности хаджиба при эмире 'Абдуллахе. Бадр Ибн

Ахмад ас-Саклаби был евнухом, тогда как Бадр Ибн Ахмш-хаджиб 'Абд ар-Рахмана имел

нескольких сыновей, занимавших впоследствии различные государственные должности.

Из сообщения Ибн Хазма мы знаем, что Бадр Ибн Ахмад-хаджиб 'Абд ар-Рахмана III был

найденышем [302, т. 2, с. 96; 522, т. I.e. 337, прим. 1; 546, с. 317].

7 Р.П.А. Дози, а вслед за ним и A.M. ал-'Аббади изображают Надж-ду как слугу-

с<клвбк[455, т. 2, с. 61; 635, с, 12 соотв.]. Между тем поступать так некорректно, ибо

единственный источник, из которого мы узнаем нисбу Наджды, дает ее как ал-Хири [230, с. 137].

8 О происхождении Афлаха ничего не известно, и мы лишь знаем, что он, по всей

вероятности, не был евнухом, поскольку имел двух сыновей - Мухаммада и Зийада (о

последнем см. ниже) [41, т. 1, с. 252].

* О некоем Дурри ас-Саклаби, клиенте 'Абд ар-Рахмана III, упоминает Ибн ал-Фаради

[272, т. 1, с. 146, № 433]. Между тем идентификация Дурри, бывшего при 'Абд ар-Рахмане

III начальником полиции, с ?лим человеком была бы весьма сомнительной. Нисба Дурри-

началь-пика полиции в источниках нигде не упоминается; с другой стороны, Ибп ал-

Фаради ничего не сообщает о службе своего Дурри, говоря лишь, что он совершил

паломничество в Мекку. Думаю поэтому, что речь, скорее всего, идет о разных людях; как

мы увидим, имя Дурри часто давалось в Андалусии рабам.

111 Выше (прим. 4) отмечалось, что в именах вольноотпущенников вместо имени отца

ставилось имя патрона. В данном случае патроном является сам халиф 'Абд ар-Рахман 111.

11 Имеется в виду 'Абд ар-Рахман 111, принявший почетное имя ан-Насир ли Дин Аллах ~

<Побеждающий во имя религии Аллаха>.

12 В отношении даты ал-Маккари не уверен и приводит две возможности: сафар 338 г.х. и

со ссылкой на Ибн Халдуна 336 г.х. О дате прибытия посольства у Ибн Халдуна см.: 277, т. 4, с. 142.

" Дурри ал-Кабир. На данном примере мы впервые сталкиваемся с ситуацией, когда при

дворе было несколько слуг, носивших одно и то же имя. В таких случаях слуги

именовались <Большой - Маленький> или <Старший - Младший> в зависимости от

соотношения занимаемых должностей или, может быть, возраста. Не вполне удачной

представляется трактовка Э.Гарсиа Гомеса, переводящего Дурри ал-Асгар как [88, с. 136].

Прозвище <ал-Асгар> Дурри получил не вследствие юности, а для отличия от другого,

<Большого> или <Старшего> Дурри.