досталось ему еще одной роли уровня Чапаева? Так ли уж виноват Борис Чирков в том,

что не досталось ему роли уровня Максима?

В том, что замечательные актеры лишены возможности проявлять все грани своего

таланта, виноваты часто не они сами, а прежде всего бедность сценарного материала и

эгоизм режиссеров, не чувствующих внутренних устремлений актера.

Бывают, к счастью, и обратные случаи,

338

Так произошло, например, с Элизабет Тейлор, которая после ранней неплохой роли

в фильме «Место под солнцем» долгое время подвизалась в качестве выставочной

красавицы экрана. Однако молодой режиссер Майкл Николе, сам замечательный актер,

профессиональным и человеческим чутьем угадал нераскрытые возможности в

актрисе, постепенно превращаемой из-за несчастливо красивой внешности в

полуманекен, и Тейлор создала в фильме «Кто боится Вирджинии Вульф?»

ошеломляющий своей пронзительностью образ опустившейся, раздираемой больными

страстями женщины. Образ открыл подлинный талант актрисы, который и менеджеры,

и режиссеры так искусно скрывали от зрителей и, может быть, от нее самой.

Режиссер-диктатор и режиссер-подхалим одинаково убивают актера. Творческое

содружество — всегда вза-нмораскрытие. Примеры взаимораскрытия — это хотя бы

содружество Феллини с Джульеттой Мазиной или Крамера со Спенсером Трэси.

Одним из самых впечатляющих содружеств нашего кино, на мой взгляд, является

молодое содружество режиссера Глеба Панфилова и актрисы Инны Чуриковой.

Я впервые увидел на экране Инну Чурикову, когда она задорно промелькнула в

сатирической ленте «Тридцать три». Но, пожалуй, первой ее серьезной заявкой на

место в искусстве можно считать крошечный эпизод в фильме «Старшая сестра». Этот

фильм был сделан с явным расчетом на Доронину, и, выражаясь футбольной

терминологией, вся «команда играла на одного игрока».

Доронина сыграла эту роль хорошо, но, однако, ее нервное обаяние совершенно не

заслонило собой молодую актрису, резко не похожую на Доронину не только манерой

игры, но и самим отсутствием какой бы то ни фыло манеры. В игре Чуриковой была

яростная вывер-нутость сути, бесстрашная обнаженность, истошный крик русской

бабы, голосящей по самой себе.

Но ханжествуют те, кто успокоительно ответствует на сетования о трудностях

актера: «Ничего... Истинный талант всегда пробьется».

Конечно, зеленый росток, вобравший в себя силу земных соков, может разворотить

и асфальт. А что, если росток, все-таки пробив асфальт, наткнется затем

177

на стальную бесстрастную поверхность асфальтового катка?

Будем считать, что Чуриковой повезло в том, что ее заметил режиссер Панфилов и

пригласил на главную роль в фильме «В огне брода нет» (по сценарию Е. Габриловича

и Г. Панфилова). Но есть и некая неслучайность в том, когда два художника,

стремящиеся к одному в искусстве, встречаются на свете.

Фильм «В огне брода нет», высоко оцененный профессионалами и, к сожалению,

недостаточно оцененный широкой публикой, показал, что в нашу кинематографию

пришли сразу два крупных мастера — замечательный режиссер и замечательная

актриса.

Фильм о гражданской войне было трудно ставить после стольких хороших и

стольких плохих фильмов об этом.

Несмотря на то, что фильм пластически несколько напоминает Петрова-Водкина, а

психологически Андрея Платонова,— основа фильма не только знание событий и быта

гражданской войны, но и последующая оценка и переоценка нами этого грандиозного

по размаху исторического сдвига. Здесь нет примитивных «белых» и

идеализированных «красных», есть взволнованный народ, рассеченный надвое

трещиной, и вечная, неубывающая талантливость русского народа в лице неуклюжей

художницы-санитарки. Тончайше выписаны мучительные переживания

белогвардейского полковника, со страхом и, может быть, с надеждой вглядывающегося

в лицо этой девочки, как в лицо будущего. С угловатой беспощадностью вырублен

Фокич, в котором соединяются бескорыстное мужество и в то же время зачатки

ультрареволюционного догматизма, когда чуть ли не в каждом втором ему чудится

контрик. А художница-самоучка, сначала просто начавшая по-детски разрисовывать

грубые агитки, тянется, как новая Россия, к очищению искусством и пытается сама

написать свои страдания еще неумелой кистью. Сцена, где Чурикова показывает

художнику-профессионалу свои первые опыты, потрясает. Сколько чувств — от

гордости за себя до тревожного полузаискивания — проходит по лицу актрисы!..

В эпизоде с молоденьким солдатом, неловко пытающимся ее обнять, Чурикова

покоряет трогательной неподдельностью.

340

Надо отдать должное и режиссеру, и всем артистам фильма — они хороши тем, что

не играют на Чурикову, а вместе с Чуриковой живут и мучаются на экране.

Чувство психологической достоверности, свойственное Панфилову, окрылило всех

участников фильма, помогло им «распахнуться», и это в свою очередь, видимо,

окрылило и режиссера, и исполнительницу главной роли.

В новом фильме Панфилова «Начало» я опять ощу-iii.i достоверность, еще более

углубленную, увидел ак-прский коллектив, свято следующий этой достоверно-( т.

Вспомним хотя бы такие второстепенные роли двух подруг героини, переживающих

любовь, смешанную с завистью, и роль мрачноватого помрежа, и роль ласково

уговаривающего инквизитора.

Прекрасен Куравлев, с блеском сыгравший обаятельного и в то же время

безвольного парня, который не ui.ict, что ему делать с обрушившимся на него водопа-

дом нежности и любви.

Сюжет фильма — Золушка, становящаяся прекрасной под прикосновением

волшебной палочки искусства,— несколько мелодраматичен. Но есть мелодрама низко-

сортная п есть мелодрама высокая. Часто мелодраматична сама жизнь, и

искусственные попытки избежать мелодраматичности в отражении жизни есть не что

иное, как искажение реальности. Но мелодрама становится ВЫСОКОЙ только тогда,

когда помимо событий самих по себе есть духовная сверхзадача, поднимающая творцов

над земным притяжением внешнего сюжета. Банален Внешний сюжет «Преступления

и наказания», но главное в этом романе — его духовный сюжет. Это же, по-Исалуй,

можно сказать и об «Анне Карениной», и о «Мадам Бовари». Сила искусства не в

освещении поверхности факта как такового, а в освещении его самых темных глубин.

Правда Габриловича и Панфилова не в том, что неприметная девушка с рабочей

окраины блистательно играет Жанну дАрк (кстати, этот же сюжет мог бы быть

безнадежно опошлен, если бы он свелся к плакатному воспеванию охваченности

народных масс самодеятельностью). Правда замысла режиссера в том, что в судьбе

многих рабочих девчонок, а может быть, почти В каждой, есть что-то от дочери народа

Жанны дАрк, И все они, если им это подскажет нечто высшее, смогут

178

осознанно пойти на костер. Фильм этот глубоко демократичен по своей

направленности и, думаю, не только заставит обливаться горькими слезами многих

девчонок и взрослых женщин, но и придаст им силы в борьбе с инквизицией

бездуховности. Не дидактически, а как бы исподволь фильм говорит о том, что любовь

сама по себе уже есть огромное счастье, даже если на ней лежит трагическая тень

нсосуществленности. Это фильм о раздирающем желании счастья и о праве на это

счастье, о неотъемлемых правах женщины и вообще человека. Но это фильм и о том,

что даже в своей боли, а не только из валящихся в руки радостей, человек может

выплавить глубокое личное счастье, которое гораздо крепче и устойчивей счастья

случайного. Это фильм о том, что счастье, как и талант, есть тоже чудо неслучайное.

Я почти незнаком с биографией Инны Чуриковой до того, как она стала актрисой,