— Да никому, как я понимаю, Пэнси. Она хорошая девочка, госпожа Велвет то есть, и всегда так любила своих родителей. Но его не переубедишь, этого шотландца. Я все не могу взять в толк, почему лорд де Мариско обручил ее с каким-то иностранцем.
— Что и почему — решают наши господа, и это не нашего ума дело, Элви. Просто свези записку милорду Саутвуду. А теперь мне лучше бежать назад, как бы они не уехали без меня. Не хочу, чтобы миледи скакала одна. — Она повернулась и понеслась по лестницам наверх.
— Быстро ты управилась, — заметил Дагалд, когда Пэнси пробегала мимо него к двери спальни.
— Ага, я вообще шустрая, — ответила Пэнси.
— Точно, могу побиться об заклад, — рассмеялся он.
— Веди себя прилично, ты, обезьяна! — рявкнула она и проскочила мимо него в комнаты Велвет. Закрыв за собой дверь, она поспешила успокоить измаявшуюся в ожидании Велвет:
— Все устроено, и вам больше не надо волноваться. Лорд Саутвуд догонит нас где-нибудь недалеко от Лондона.
Велвет кивнула:
— Давай поторопимся, Пэнси. Я не хочу, чтобы меня опять куда-то потащили, прежде чем я переоденусь во что-либо более удобное.
Женщины быстро облачились в дорожные костюмы. Они знали, что им придется ехать, сидя в седлах по-мужски, поэтому надели юбки-брюки, изобретенные матерью Велвет для себя еще много лет назад. Под них они поддели рубашки — Велвет шелковую, Пэнси полотняную, — а поверх теплые плащи. Обе были в сапожках: у Велвет из тонкой кожи, почти до колен, у Пэнси более грубые и только до щиколоток.
Со вздохом Велвет последний раз взглянула на свою спальню и подумала, вернется ли она когда-нибудь сюда еще раз. О Господи, ну почему Робин оказался в отъезде, когда он ей так нужен?! И почему Александр Гордон не может примириться с тем, что она не хочет выходить за него замуж, по крайней мере сейчас? Вздохнув еще раз, она перекинула плащ через руку.
— Пошли, Пэнси. Думаю, его милость уже весь извелся.
— Да, — согласилась девушка, — но моя мать говорит, что иногда полезно заставить мужчину подождать, особенно когда он становится уж слишком самоуверенным. — Она ободряюще улыбнулась Велвет. — В это время года хорошо ехать на север, госпожа Велвет. Я ничуть не сомневаюсь, что лорд Саутвуд нагонит нас еще раньше, чем мы доедем до Бустера. Наденьте перчатки, а то испортите свои красивые ручки, — и она протянула госпоже пару мягких бежевых лайковых перчаток.
Они вместе вышли из спальни. Пэнси тащила два портпледа, которые им предстояло засунуть в седельные сумки. Она не жалела, что уезжает из Лондона, и, если сказать правду, была даже рада тому, что ее госпожа наконец-то устроится. Пэнси росла, слушая рассказы своей матери о госпоже Скай, и уже давно решила, что она предпочла бы жить без этих вечных переездов, на одном постоянном месте, пусть даже и в Шотландии. «Я не создана для приключений», — подумала она.
На подъездной дорожке у Линмут-Хауса их дожидались четыре лошади. У лорда Брок-Кэрнского был крупный серый жеребец, не менее восемнадцати ладоней ростом10, с черными гривой и хвостом. У Дагалда и Пэнси были менее рослые, но крепкие каурые мерины, а лошадью, предназначенной для Велвет, оказалась элегантная, крепкая в кости черная кобыла, нетерпеливо переступавшая с ноги на ногу в ожидании хозяйки.
— Где мой гнедой жеребец? — спросила Велвет.
— В моей конюшне может быть только один жеребец, — ответил лорд Гордон. — И этот жеребец — Улайд.
Вашу лошадь вернули в Королевский Молверн, так как это ценный производитель. Я знал, что вы не захотите, чтобы его продали.
— Вы очень добры, милорд, — сухо сказала она. — Как зовут мою кобылу?
— Ее зовут Сэйбл. — ответил он. — Она дочь Улайда. — Без предупреждения он забросил ее в седло. — Если вам будет угодно обсудить мою конюшню, мы можем сделать это на ходу. Уже смеркается.
Они выехали из Линмут-Хауса и направились на север по дороге, ведущей к Сент-Олбанс, где, как сказал Алекс, они заночуют.
— Я не хочу брать почтовых лошадей в гостиницах, так что нам придется давать лошадям отдых.
Велвет могла бы найти множество вещей, с которыми она была бы не согласна, общаясь с Алексом Гордоном, но его забота о своих лошадях в этот список не попала бы. Ее вырастили в большом уважении к лошадям, ибо ее родители, когда Елизавета Тюдор запретила им выходить в море, занимались разведением лошадей.
Путешествие, даже в этот просвещенный век, было делом непростым. Велвет очень удивилась, что Алекс отправляется в столь длительную поездку с двумя женщинами без всякой охраны. Чем дальше отъезжаешь от Лондона, тем менее безопасными становятся дороги. Двое мужчин, две женщины, четыре лошади. Это казалось опасным, даже безрассудным. Лошади — их самое ценное имущество. Нет, Велвет не собиралась спорить с ним и в этот раз. Кроме того, чем медленнее они будут продвигаться вперед, тем быстрее Робин сможет их догнать.
Велвет поудобнее устроилась в седле и сосредоточилась на изучении капризов и причуд своей новой кобылы. Она быстро поняла, что Сэйбл — прекрасно выезженная кобыла. Достаточно малейшего движения повода, чтобы заставить ее делать то, что надо.
— Какое чудо эта Сэйбл! — воскликнула Велвет. — Она прекрасно слушается повода. Кто ее объезжал?
— Я, — ответил Алекс. — Она очень своенравна, но говорят, у меня дар объезжать норовистых кобыл. — Он довольно дерзко улыбнулся ей.
Велвет вскинула голову.
— Мы еще посмотрим, милорд, насколько хорошо это у вас получается, — был ее быстрый ответ.
Они проехали двадцать миль, отделявших Лондон от Сент-Олбанс. Когда солнце уже село, остановились в гостинице «Квинз Хэд». Сент-Олбанс — чудесный маленький городок, раскинувшийся на холмах над рекой Вер. Первоначально на этом месте было римское поселение. Городок вырос вокруг огромного аббатства, возведенного еще Оффой, королем Мер-сов, после того как римляне покинули эти места. Он использовал камни римских построек для возведения здания аббатства и назвал его в честь первого в Британии католического великомученика.
Велвет, однако, была не в том состоянии, чтобы вспоминать историю. Она уже давно не ездила верхом на такие большие расстояния и стерла себе ноги и более деликатные части тела. Она хотела только две вещи — горячую ванну и мягкую постель. Им повезло, что на этот раз весьма популярная гостиница не была переполнена. Им удалось получить две комнаты и маленькую гостиную, в которой можно было перекусить. Пока Дагалд присматривал за лошадьми, Пэнси занялась приготовлением хорошей горячей ванны. Натянув после купания на Велвет шелковую ночную рубашку, она уложила ее в постель.
— Передай его милости, что я не выйду к ужину, Пэнси. Я съем кусочек каплуна и выпью немного вина прямо здесь.
Пэнси сделала реверанс и поспешила сообщить графу, что ее госпожа очень устала и будет ужинать в постели.
Алекс улыбнулся про себя. Очевидно, пребывание в должности фрейлины изнежило девушку. Она отвыкла от долгих поездок верхом. Ну ничего, пока они доберутся до Дан-Брока, у нее такая привычка появится, подумал он.
Следующий день выдался сырым и тусклым, но, несмотря на непогоду, к наступлению темноты они достигли Норсхемптона. Дождь шел еще два дня, в течение которых они пересекли Лестер и Дерби. На четвертый день путешествия утро выдалось ясным. За этот день они проехали больше, чем за два предыдущих.
Вечер они провели в шеффилдской гостинице «Роза и Корона». Алекс рассказал Велвет об истории этого старинного английского города, знаменитого производством различного холодного оружия. Здесь четырнадцать лет провела в тюрьме Мария, королева Скоттов. Когда они следующим утром уезжали из города, Велвет, глядя на громаду Шеффилдского замка, невольно содрогнулась, подумав об этой несчастной женщине.
Прошло пять с половиной дней с тех пор, как они покинули Лондон. Они отъехали от столицы почти на двести миль, и с каждой милей Велвет волновалась все сильнее. Где же Робин? Но потом успокоила себя. Слуга сможет добраться до Линмута в лучшем случае за два дня. Еще два дня понадобится Робину, чтобы вернуться в Лондон, и еще два или три дня, чтобы нагнать их. Но каждая миля, которую они проезжали, была и лишней милей для него. Это будет бесконечная гонка, если только она не заставит Алекса остановиться где-нибудь, дав таким образом брату возможность нагнать их.
